Ирина Шевченко - Алмазное сердце

— Простите, Сана, — смутился Джед, когда я умолкла, отвлекшись на эти размышления. — Должно быть, я затронул не слишком приятную для вас тему.

Какой же он всё‑таки милый. Тактичный, вежливый. Понятно же, что я ему совсем не интересна, но ему неудобно уйти, проговорив всего десять минут, вот и расспрашивает.

— Это вы меня простите, но мне в самом деле нечего о себе рассказать. Поговорим лучше о вас. Откуда вы? Чем занимаетесь?

Это было нескромно с моей стороны, всё лучше, чем продолжать врать о себе — я ещё не забыла слов Виктории о том, что метаморфы чувствуют ложь.

Что ж, я сам начал этот разговор. Пришлось подыграть и рассказать Милисенте о себе. Рос в провинции, после служил в королевской гвардии. Думаю, она не настолько глупа, чтобы не понять, что это значит: служба при дворе — привилегия дворян. Вспомнили моё образование правоведа — рассказал ещё и об учёбе в университете.

— А как вы познакомились с Викторией?

Странно было, что она не выспросила подробностей моей встречи с «возлюбленной» раньше. Ответ на этот вопрос был заготовлен, но я решил приберечь тему для будущей встречи.

— Я расскажу вам об этом завтра, — пообещал я. — Мы ведь увидимся завтра?

На следующий день я поведал ей о том, как увидел Викторию на одном из столичных приёмов. Милисента заглатывала мои слова, как рыбёшка наживку, но не спешила радовать в ответ: всё семейство Солсети, как и прежде, безвылазно сидело на вилле и моя встреча с предметом грёз (это я о шкатулке, естественно) откладывалась на неопределённый срок.

Ещё через день я принёс Сане подарок — баночку орехового масла. Девушка удивилась такому презенту, а после смутилась, узнав, куда исчезла та баночка, что она брала в дорогу. Мне удалось свести дело к шутке, благо, и рана от ножа, и ожог от уксуса зажили, и у меня не оставалось причин сердиться на незадачливую лекарку.

В следующую встречу подарка удостоился уже я: принимавшая дамские романы за образец истинных чувств девица притащила мне платок с инициалами моей «пассии». Я даже прослезился (клочок батиста невыносимо пропах мускусными духами) и поклялся носить его у сердца. Правда, уже на пути в гостиницу вступил в лужу, и дар любви пригодился, чтобы оттереть туфли.

Наши с Саной недолгие встречи не приносили желанных для меня результатов, но немного скрашивали скуку, на которую я был обречён в Лазоревой Бухте, да и отношения стоило поддерживать, ведь прошло уже больше седмицы, и я отчаялся застать дом пустым. Значит, придётся воспользоваться предложением девушки и навестить семейство баронессы под видом её давнего знакомого.

Но в день, когда я хотел просить Милисенту представить меня дэйне Солсети, случилось то, на что я уже не надеялся.

Завтрак я проспала. То ли дэй Рудольф изменил привычкам и не стрелял сегодня в саду, то ли мне не хотелось прерывать такой чудесный сон… Сон! И привидится же такое? Ни с того, ни с сего, когда у меня и в мыслях не было…

Наскоро умывшись, одевшись и собрав в тугой узел слегка потускневшие с момента окраски волосы, к которым я мало по малу уже привыкала, вышла в гостиную. Дэйна Агата просматривала почту, сидя в кресле у открытого окна. Остальных членов семейства видно и слышно не было.

— Вы не приболели, дорогуша? — баронесса на миг отвлеклась от писем.

— Нет, лишь не выспалась немного.

— Бывает, бывает…

Она снова погрузилась в чтение, дав понять, что как обычно, во мне не нуждается, и я могу быть свободна.

Полученную свободу я использовала, чтобы зайти на кухню, где Грасинья, толстая кухарка с грубым голосом, но мягким сердцем, приготовила мне чай со свежими сдобными булочками.

— Слышали новость, дэйни? Ар–дэй герцог приезжает в нашу глушь. Говорят, будет большой бал в ратуше, а после — фейерверк.

— Герцог? Какой?

— А что, их много, герцогов‑то? — искренне удивилась добрая женщина.

— Да уж больше одного, — озадачила её я. — И в честь которого планируют торжество?

— Так В е странский герцог обещался, брат её величества. А о других я отродясь не слыхала.

Кухарку можно было понять, её ведь не мучили шесть лет изучением геральдики и родословных высшего дворянства. Для простых людей есть король (точнее — был), есть королева–регент, правящая от лица своего шестнадцатилетнего сына, есть этот самый сын, юный король Дарен, которого в народе по–прежнему именуют принцем, и герцог Вестранский — брат её величества Элмы. Об остальных и знать ни к чему.

Когда‑то, когда не было ещё королевства Вестолия, а были просто О лия и просто В е стран. В О лии жили люди, а в В е стране — и люди, и метаморфы. Сначала два соседних королевства долго воевали между собой, а потом объединились: король О лии взял в жены единственную дочь правителя В е страна. Было это, если я ничего не путаю, лет пятьсот назад. С войнами с тех пор покончено, к метаморфам уже привыкли, а короли Вестолии завели себе моду время от времени жениться на девушках из В е странского дома (когда заграничные принцессы вдруг заканчиваются). Вот и королева Элма, ныне вдовствующая, происходит из Вестранов. А её брат — самый известный в народе герцог.

Интересно, зачем столь высокопоставленная особа приезжает в Лазоревую Бухту?

— А почему бы ему и не приехать? — пожала плечами Виктория, с которую я застала в библиотеке. — Хоть какое‑то разнообразие для нас. Жаль, поздно сообщили о предстоящем визите, заказать новые наряды уже не успеем. Вряд ли найдётся портной, способный сшить платье всего за сутки.

— За сутки? Хотите сказать, что приём уже завтра?

— Да, — равнодушно зевнула вдовушка. — Приглашены все и вся. И не думаю, что кто‑то откажется. Градоправитель рискует разориться.

Она отложила книгу, которую листала перед моим приходом, и я прочла выбитое на переплёте название.

— «Легенды Вестрана»?

— Да вот, вспомнилось, — улыбнулась Виктория. — Вдруг удастся поближе познакомиться с герцогом? Будет о чем поговорить.

Сказав это, она встала и, негромко что‑то напевая, пошла к двери.

Странная. Нашла, что обсуждать с герцогом. Я присела в освободившееся кресло и взяла книгу. Говоря со мной, женщина рассеянно мусолила пальцами уголок листа, и я легко нашла в середине толстого тома страницу, на которой она прервала чтение.

Эту легенду я знала. Некогда, ещё до объединения Вестолии, король Вестрана Карл полюбил юную Джанелл, но девушка любила другого и вскоре вышла замуж за своего избранника. Король не смирился с поражением и отослал мужа Джанелл подальше от двора, кажется, на какую‑то войну, а сам стал добиваться прекрасной дамы. Но Джанелл и в отсутствие супруга была ему верна и не принимала ухаживаний Карла. Тогда король прибег к хитрости: с помощью придворного мага он изменил облик и пришёл к возлюбленной под личиной её мужа. Джанелл не заметила подмены и несколько ночей провела с Карлом. После этого она понесла, и узнавший об этом король устроил скорую гибель её супругу. Красавица долго горевала, но всё же, в конце концов, согласилась стать королевой Вестранской, а Карл признал родившегося вскоре ребёнка.