Юрий Шамшурин - В тайге стреляют

— Понимайте, как угодно. Это ваша воля, господа... Лично меня туда друзья приводили. Причем вели с завязанными глазами, дабы при случае я вам не проболтался.

— Куда — туда? — нетерпеливо осведомился Фролов и ерзанул на стуле.

— А бог его знает — куда!

«Фролов, кажись, был прав, — подумал Чухломин, сжимая зубами мундштук трубки. — Такого типа за будь здоров не возьмешь!»

— Значит, вам совершенно неведомо, где сходятся бандиты? — подытожил он.

— Представьте себе, господа, не знал и к тому же забыл. Память-то девичья!

— А ваши сподвижники?..

— Их и пытайте!.. Чего ко мне прилипли, как банный лист к заднице? — грубо ответил Станов.

И тут случилось непредвиденное. Фролов до этого сидел вроде бы спокойно в своем уголке и лишь изредка вставлял замечания. Последние слова поручика точно оглушили его. Фролов потерял самообладание, вскочил и одним махом очутился возле цыпуновского помощника.

— Ты что, ползучая лярва, измываться?! Надо мной? Над красным командиром?

Чухломин не успел предупредить дальнейшее. Коротко размахнувшись, Фролов стукнул поручика в челюсть. Удар получился столь сильным, что Станов, взбрыкнув рваными торбасами, укатился под стол. В мгновение Фролов оказался рядом и судорожно рвал застежку кобуры. Расширившиеся глаза его стали бессмысленными, губы перекосила гримаса.

— Корежишься, гад!.. Издеваться, золотопогонник! — хрипел он. — Или пули не дождешься, иуда? Сейчас...

Чухломин сзади обхватил Фролова, крепко прижал к себе и мягко, но властно отвел в сторону. Взводный дышал тяжело, с перебоями, сердце его бурно колотилось. Не сопротивляясь, Фролов отдал взведенный наган председателю Чека и послушно сел на прежнее место. Цыпуновский помощник выполз из-под стола, пошатываясь, встал и выплюнул сгусток крови.

— Мордобоем вы хотели поставить на колени русского офицера? Не выйдет! Силы такой у вас нет, холопы, рабские ваши души! — выкрикнул Станов и длинно, замысловато выругался. — Слова больше из меня не выбьете! Пуганого пугать — только портить!

Чухломин приказал заглянувшему в дверь дежурному увести арестованного.

— Голодранцы!.. — донеслось уже из коридора.

— С тобой ничего путного не выведаешь! — недовольно заметил председатель Чека Фролову.

— А чего тут рассусоливать? К стенке — и заказывай панихиду! — пряча глаза, буркнул тот, взял наган со стола и спрятал в карман.

— Времена не те! — возразил Чухломин, расхаживавший по кабинету. — Слышь, взводный! А ведь здорово ошибались те, первые, из губкома партии! Сейчас это хорошо видно.

— Ты извини меня, Петр Маркович! — помолчав, растерянно, виновато улыбнулся Фролов. В голосе его зазвучало удивление: — Ведь я его, поганца, в бою или после запросто мог пристрелить. И спросу с меня никакого. А я нет — жизнь ему сберег. До города вел, мучился, от бойцов кусок урывал, чтобы он, зараза ходячая, с голоду ноги не протянул. И он же, затруха конская, надо мной издеваться! Да кто стерпит!

— Враг есть враг! — философски изрек Чухломин. — Много мы от таких вот еще перетерпим, но самосуд непозволителен. Революция вырабатывает свои нормы и правила. Преступать нам их не дозволено... Ладно, ступай, взводный! Если не затруднит, заверни до Никифорова, потревожь его. Попроси, чтобы не мешкал, пораньше пришел... Да, этот Станов, видать, настоящий русский офицер старой армии. Жаль, не с нами он...

Когда Назарка, румяный после сна и умывания, с капельками воды в волосах, заглянул в кабинет, Чухломин спал, легонько всхрапывая. Голова его, упавшая на стол, неловко повернулась, и, видимо, от этого на шее набухли фиолетовые полоски вен. Правая рука свесилась меж раздвинутых колен, левая — лежала на бумагах ладонью кверху.

«Разбудить — все равно домой не пойдет!» — подумал Назарка и на цыпочках попятился в коридор. В караульном помещении он сел на скамью и закурил. Немного погодя Назарка услышал хрипловатый голос Чухломина:

— Дежурный, Никифоров не приходил?

— Я здесь, товарищ председатель Чека! — ответил Назарка и шагнул к двери.

Чухломин сидел нахохлившийся, невыспавшийся. На плечах его была меховушка. Значит, знобило. Он кивком ответил на Назаркино приветствие и вялым жестом показал на стул. Закрыл глаза, двумя пальцами долго потирал влажный лоб.

— Знобит! Как бы опять... Никифоров, дело серьезное... Как только мы обезвредим Цыпунова, в тайге станет тихо. Это ты отлично понимаешь. Фроловские взяли его помощника!

— Знаю! — перебил Назарка. — Поручик Станов. Мы с ним давно знакомы!

Чухломин болезненно поморщился, расслабленными движениями принялся начинять трубку. Назарка с горечью отметил, что председатель Чека еще больше похудел. Воротник френча казался непомерно велик.

— Не перебивай, Никифоров! — просяще сказал он. — Нет сомнения, что твой Станов знает явку цыпуновских головорезов. Но его не запугаешь и пулей. Орешек! Убежденный, закоренелый беляк!.. Необходимо, Назар, любыми средствами выведать у него сборный пункт. Любыми способами! — возвысил он голос. — Во имя воцарения мира и спокойствия на Севере, во имя сохранения многих преданных революции людей!

— Я понял вас, товарищ председатель Чека! — вставая, произнес Назарка.

— Ну и славно! — Чухломин поежился, зябко передернул плечами. — Действуй!.. Я, пожалуй, поплетусь вразвалочку, молока горячего попью, потеплее закутаюсь. Оно и отпустит. Да, — вспомнил он, — с первым пароходом прибывает отряд Пешкина.

На зазеленевшую тайгу опускался тихий теплый вечер. За день тесовые крыши строений нагрелись, и сейчас над ними струился зыбкий воздух, причудливо искажая очертания кирпичных труб и петухов на флюгерах. В го тубой выси с пронзительными криками носились стрижи. Река уже присмирела, вошла в берега. Воды ее стали прозрачнее. Кое-где на отмелях тускло отсвечивали под солнцем грязные оплывающие льдины. На обнажившихся песках горбато чернели навороченные весенним половодьем лесины.

Назарка шел не торопясь, наслаждаясь прохладой и покоем. Пересекая улицу, заметил Нину Орскую. Девушка направлялась туда, куда шли все горожане — к берегу. Вот-вот должен был подойти пароход с баржей. Из Якутска везли товары, в которых давно уже ощущалась нехватка. Да и вообще прибытие первого парохода — это событие, больше — праздник для людей, живущих на далекой таежной реке.

Назарка остановился, поджидая девушку. Как и остальные, Нина принарядилась. На ней была плюшевая жакетка с высокими, в сборку на плечах рукавами. На ногах тщательно начищенные хромовые ботинки с длинными голенищами. Однако голову девушка ничем не прикрыла. Коса с разлохматившимся хвостиком была перекинута через плечо на грудь.

— Здравствуй, Назар! — весело произнесла Нина и энергично тряхнула руку парня. — Идем пароход встречать?