Рэки Кавахара - Ускоренный мир. Том 4. Вверх, к синему небу.

Харуюки был уверен, что они все равно ему не поверят, даже если он сейчас это скажет, поэтому предпочел промолчать. Исио сделал два шага в сторону Харуюки и прошипел:

– Это подозрительно, что тебя сперва вызвали, а потом выпустили; видимо, доказательств у них нет. Но я этого так не оставлю всего лишь из-за того, что нет доказательств.

Внезапно он левой рукой схватил Харуюки за галстук, с силой притянул к себе и воткнул в него испепеляющий взгляд.

– Слушай сюда. Когда нашли камеру, моя девушка тоже была там, в душевой. Она в таком шоке, что ни вчера, ни сегодня в школу не пришла!

Вот сейчас действия Исио явно были против школьных правил. Однако баскетболист основного состава стряхнул руку своего приятеля, пытающегося его остановить, и замахнулся правым кулаком.

– Я тебя не прощу, Арита! Я просто должен это сделать!!!

После чего движением новичка махнул занесенным кулаком.

У Харуюки была возможность уклониться от удара. Движения Исио были неуклюжими – просто ерунда по сравнению с ударами тех привычных к дракам учеников, которые измывались над Харуюки раньше. Да и вообще – если бы Харуюки воспользовался командой физического ускорения, «Физикл бёрст», то смог бы и вовсе перевернуть ситуацию и побить Исио. Лицо противника было искажено – просто потому что он явно впервые в жизни кого-то бил.

Но, конечно же, Харуюки не стал ни уклоняться, ни отбиваться, а принял удар на левую щеку. Победа в драке с помощью ускорения – низость, это даже было написано в правилах Черного легиона. Раздался звук удара, и Харуюки, отшатнувшись, сделал несколько шагов назад.

Харуюки полугодичной давности в такой ситуации пал бы духом и принялся бы униженно умолять.

Однако нынешний – шатающийся, но все же стоящий на ногах – Харуюки, чувствуя горячую боль в щеке, жестко уставился на Исио и выкрикнул:

– Повторяю еще раз и буду повторять сколько нужно – это не я!!!

Исио стиснул зубы и снова сжал руку в кулак, но затем разжал обратно и ответил:

– …Если окажется, что ты прав, можешь бить меня сколько захочешь. Но… – коротко стриженный баскетболист выбросил вперед указательный палец вместо кулака и отчетливо заявил: – Если докажут, что это был ты, я разломаю твой нейролинкер, чтобы ты не смог больше смотреть ни картинки, ни видео, вообще ничего.

Исио резко развернулся и широким шагом направился к лестнице, потирая левой рукой правую, словно пытаясь стереть остатки ощущений в ней. Второй парень пошел следом, и Харуюки остался на крыше один.

То, что сейчас произошло, наверняка было записано камерами наблюдения за общественной безопасностью, причем не одной. Если сейчас Харуюки подаст жалобу на применение насилия, Исио, несмотря на все его обстоятельства, будет по меньшей мере отстранен от занятий, а заодно потеряет место в основном составе баскетбольной команды.

Но, разумеется, поступать так Харуюки не собирался. Исио был всего лишь еще одним из тех, кого он во все это втянул. Втянул в водоворот пустоты без тепла, без света, созданный жестоким грабителем по имени Сейдзи Номи.

Проведя рукой по щеке и убедившись, что кровь не идет, Харуюки устало направился к лестнице. По пути он принялся писать мэйл Такуму.

Послав сообщение «Ничего серьезного, после школы объясню, прости, что заставил волноваться», он начал было писать следующий мэйл – для Тиюри.

Однако тут же остановил руку. Сейчас успокоить тревогу Тиюри одними словами уже не выйдет. Вернуть ее можно лишь одним способом – уничтожив корень всего, Номи.

Такуму ответил мгновенно – всего одним словом, «Понял». Почувствовав в этом кратком мэйле беспокойство своего лучшего друга, Харуюки наконец расслабил плечи и почти бегом направился к классу, чтобы не опоздать на следующий урок.

Большая перемена.

Как только прозвенел звонок, Харуюки в одиночестве отправился в школьную столовку.

Без третьеклассников здесь, естественно, было куда свободнее обычного. Совершенно не собираясь обедать на крыше, где совсем недавно произошло нечто неприятное, Харуюки встал в очередь к стойке самообслуживания. В появившемся перед ним меню он выбрал карри со свининой и подливкой из баклажанов и бамии. Перед ним появился голографический запрос на подтверждение; Харуюки нажал «Да».

Бабуля в кухне со сверхзвуковой скоростью наполнила миску карри, потом поставила на стойку блюдце с подливкой.

Взгляд Харуюки сам собой сместился в сторону рекреации. Но ворваться туда, где стояли круглые столики в окружении декоративных растений и где была совершенно другая атмосфера, у него не хватило смелости; в итоге он сел в уголке одного из длинных столов, расставленных здесь.

Взяв ложку, он огляделся. Все вокруг обедали и галдели. Никто не смотрел на Харуюки – не должен был смотреть.

Однако невольно его охватило ощущение, что все они телепатически говорят друг другу: «Смотри, вон явился тот чувак с камерой». Харуюки пытался убедить себя, что это невозможно, однако та неприятная атмосфера невысказанного подозрения, которая его встретила сегодня утром, когда он вошел в кабинет класса 2С, все еще чувствовалась всей кожей.

Он принялся запихивать в себя карри в надежде отогнать это ощущение, но, хотя обычно этого оказывалось достаточно, чтобы настроение улучшилось, сейчас в горле у него застрял ком и не желал исчезать.

Если…

Если уверенность в том, что «Арита из класса 2С подсунул видеокамеру в женскую душевую» уже охватила всю школу, несмотря на отсутствие доказательств...

Справиться с этим будет тяжело даже Черноснежке, вице-председателю студсовета. Более того, если она останется на стороне Харуюки, то может и сама утратить свои позиции в школе. В таком случае – ну, чисто гипотетическом – едва ли она его бросит, но – что если и на Черноснежку будут из-за Харуюки так же холодно смотреть? Что если и она станет в школе изгоем, как он сам в прошлом году, в худшем случае – что если и над ней будут как-то измываться?..

От этих мыслей Харуюки охватила дрожь.

Его ложка со клацаньем упала на тарелку; он с силой обхватил руки ладонями –

И, ощутив чье-то присутствие, поднял глаза.

Он увидел компанию из четырех-пяти человек, идущих поодаль.

В частной средней школе Умесато существовала система стипендий для учеников из спортивных секций. Конечно, Умесато – не какая-нибудь престижная спортивная школа, так что эти стипендии представляли собой лишь уменьшение платы за обучение для тех, кто показывал хорошие спортивные результаты на уровнях выше муниципального, но тем не менее разделение на обычных учеников и стипендиатов существовало.

Компания, которую увидел Харуюки, состояла как раз из этих элитных спортсменов. Там были игроки основного состава женской софтбольной команды и мужской команды по плаванию, и с ними беседовал, улыбаясь, тощий и низенький ученик…