Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11

– Сколько ты еще собираешься за них держаться?

– …Э? Сколько? Разве мы сейчас не отправимся обратно? – удивленно спросил он, совершенно не соображая, к чему она клонит. На лице Хоро тотчас появилось неверящее выражение.

– Ох уж… ты что, уже успел забыть, что я говорила? У тебя нет ни малейшей способности понимать, куда идет разговор.

Он вспомнил – да, она что-то такое говорила; но к чему она ведет сейчас? Как это все связано с тем, что он отпустит или не отпустит поводья? Может, она снова пытается заманить его в какую-то мудреную ловушку? Когда его мысли добрались до этого места, он вдруг понял.

– А!

– Ох уж, долго же ты соображал.

Лоуренс потерял дар речи. Если подумать – это было так очевидно. Все, что от него требовалось, – вспомнить разговор, который у него с Хоро был до того, как они заехали в лес. Что он тогда обещал сделать, если пробираться через лес будет чересчур тяжело?

– Ты это должен был сделать с самого начала, но тебе понадобилось лезть все дальше и дальше в болото. Тебя вовсе не мой ум загоняет в ловушки, а собственная глупость.

Хоро мягко потянула его руку на себя; Лоуренс дернулся, разжал кулаки и тут же сжал, но поводья уже выскользнули. Все было так очевидно – как же он этого не понимал?

– Теперь ты видишь? Чтобы меня порадовать, вовсе не нужно искать всякие лужайки.

Она распахнула одеяло и легким шуршащим движением накинула на Лоуренса. Его упрямое стремление добраться до лужайки тоже происходило из неспособности сделать вывод из предыдущего разговора. Что, по словам Хоро, ей нравилось делать во время поездки?

– Ты имеешь в виду – какие именно скучные разговоры тебе нравятся?

– Мм. Если бы ты это понял, ты бы меня порадовал, даже не заставляя себя искать какие-то там лужайки.

Ее голос звучал довольно. И, похоже, она действительно была довольна, бросая в Лоуренса атаку за атакой.

– Тогда какие именно разговоры тебе нравятся больше всего?

Глаза Хоро распахнулись, когда она услышала вопрос. Она не удивилась, не рассердилась. Не стала ни смеяться, ни браниться. Она, похоже… смутилась.

– Хе-хе… по правде сказать, я только в этом нашем разговоре могу произнести это вслух…

Хоро хихикнула и пожала плечами; она действительно была смущена до крайности. Если ее любимая тема разговора вгоняла ее в такую краску, то, должно быть, она только так могла это признать. В конце концов, сейчас она имела перед Лоуренсом громадное преимущество; так что ему оставалось только слушать.

– Больше всего я люблю такие разговоры, под которые засыпаю. Такие, знаешь, скучные, которые если слушать, то уши начинают чесаться…

После этих слов она отвернулась; похоже, ее смущение было искренним. Ну да: уплывать в страну сна под чью-то речь – все равно что наслаждаться колыбельной песенкой. И если вспомнить – Хоро постоянно засыпала во время их разговоров.

Лоуренс всегда полагал, что Хоро делает это нарочно, однако, по-видимому, это просто была еще одна из ее причуд. Он покосился на ее по-прежнему глядящее в сторону лицо. Оно раскраснелось от смущения.

– Ну, и что ты думаешь? Что это глупо, да?

– …Как бы больно мне ни было это признавать, вынужден сказать, что да.

Хоро повернулась к нему с упреком в глазах и боднула его в голову.

– Но кто из нас выиграл?

Сомневаться не приходилось – Лоуренс вел себя глупо; если бы он спросил Хоро раньше, сейчас выиграл бы он.

Ему бы даже не пришлось настаивать на том, чтобы отправиться искать лужайку, не пришлось бы рисковать своей гордостью. Да, быть может, и Хоро вела себя не вполне обдуманно. Но она видела, к чему все идет, так что победа осталась за ней.

– Я проиграл.

– Разумеется.

Хоро чуть поерзала, ее уши дернулись, и она зевнула.

– Ну и… раз теперь ты знаешь, что я предпочитаю, не выберешь ли какую-нибудь подходящую тему?

Хоро просила его совершенно по-детски, хоть и могла вертеть им как хотела. Но Лоуренс прекрасно понимал, что не может злиться на нее всего лишь потому, что расстроен поражением. Так что выбора у него не было, и он принялся перечислять, что они могут позволить себе сегодня на ужин.

Начал он с их обычной еды: хлеба и сушеных фруктов. Если они еще задержатся в лесу, то, возможно, сумеют поймать перепелку или кролика. Лоуренс усмехнулся, увидев, что уши Хоро дернулись, когда он упомянул этот вариант.

Продолжая болтать о том о сем, он в конце концов услышал, как Хоро сонно засопела. Вполне естественно, что она, вволю надурачившись с ним, устала. Лоуренс подивился про себя, сколько же пройдет времени, прежде чем он станет достаточно искусен, чтобы взять верх над Хоро.

Лежать на солнечной лужайке было бы теплее, чем под одеялом, но когда Лоуренс и Хоро закутались в одеяло вдвоем, это перестало иметь значение. Особенно – потому что Хоро была горячее обычного человека, почти как ребенок.

Он смотрел на спящую Хоро, молча восхищаясь ее беззащитной красотой. Непохоже было, чтобы она проснулась, даже если бы Лоуренс ущипнул ее за нос или пощекотал пальцем в ухе. При виде ее мирного личика ему очень захотелось так и поступить – после того как из него сделали дурака.

И тут, словно Единый бог услышал его мольбы, Хоро потеряла равновесие. Протянув руку и подхватив ее, Лоуренс воспользовался шансом на контратаку и обвил худенькие плечи своей спутницы, будто стремясь подчеркнуть, что он ее защитник. Он уже собрался было закрыть глаза тоже, когда –

– Приемлемо.

Услышав это тихое слово, Лоуренс ощутил, как у него все тело напряглось. Вот, значит, как она хотела закончить разговор. Хоро посмотрела на него снизу вверх с дьявольской усмешкой – блестящие клыки выглядывали из-за губ.

– Достаточно расставить сеть в озерце под водопадом…

Все, что Лоуренсу оставалось, – закончить фразу Хоро за нее.

– …И глупая рыба сама туда попадает.

Она хихикнула и весело кивнула. Лоуренс мог лишь задрать голову к небу. Его поражение было настолько полным, что это было почти невыносимо. Он чуть крепче сжал руку, обнимающую Хоро за плечи, и хвост волчицы радостно заколыхался.

Проклятье… ну почему он так глуп? Так безнадежно тупоумен? Подобная прогулка для торговца – просто смерть; он проиграл в ту же секунду, когда решился на нее. Он сам сунул голову в силок, даже не думая, кто держит веревку. А кто же еще ее мог держать?

Его голова опустилась на ее – у него просто кончились силы. Это был его способ сказать, что здесь разговор и закончился.

Выгрузив сено, она наконец-то смогла позволить себе передышку. То тут, то там еще лежал снег, но Флер, непривычная к труду, под весенним солнышком пропотела насквозь.