Чернияз Абуталипов - Чекисты рассказывают...

И они появились. Знакомый эмигрант зашел ко мне в канцелярию и сказал, что к купцу Шаларходжаеву приехал узбек из Ферганской долины с какими-то полномочиями от басмачей. Кажется, он намерен собирать средства для Курширмата среди богатых торговцев.

Самое удивительное, что он приехал десятого августа, то есть в тот день, когда я навестил полковника в кузнице. Совпадение как нельзя удачное, но оно таило в себе опасность. Гость Шаларходжаева мог за эти дни связаться с белогвардейцами и навестить одного из атаманов, ну хотя бы Сидорова. Ждать или не ждать мне полковника четырнадцатого августа?

Настало роковое число. Я сидел в комнате у накрытого стола и смотрел на дверь.

Ровно в двенадцать постучали. Вошел полковник. Но не один. Вместе с ним пришли телохранители. У обоих в кармане торчали наганы.

Не все, оказывается, я предусмотрел. Забыл о личной охране атамана. Она абсолютно исключала возможность выполнения операции.

Гости расселись вокруг стола, я подал чай, кое-какие сладости, чтобы веселее было коротать время. Занавеска, как и в прошлый раз, была отдернута, и нам открывалась улица, по которой двигались прохожие. Болтая, полковник бросал мимолетные взгляды, выискивая фигуры в халатах. Специального разговора не было, касались всякой всячины, иногда, правда, атаман вспоминал прошлые походы, особенно на Джаркент. Минул час, потом второй. Сидоров ждал. Я терпел — мне-то было известно, что никто не придет.

— Запаздывает купец, — огорченно заметил полковник.

— Видно что-то помешало ему, — попытался объяснить я. — Он ведь тоже приехал под вымышленным именем.

— Вот как? — покачал головой атаман. — Жаль, что не встретились. Ну, спасибо за чай.

Гости, несколько расстроенные, покинули мою комнату.

Снова я один, снова ломаю голову над уже не имеющей решения задачей. Ночь провожу почти без сна. Утро еще более усиливает волнение: вдруг прозвучит приказ о выступлении отряда или появится на горизонте посланник Курширмата. Приближающаяся опасность заставляет меня снова пуститься на риск.

Бегу в кузницу. На этот раз меня никто не задерживает. У входа дежурит знакомый казак из личной охраны атамана.

— Все выяснил, — торопливо докладываю Сидорову. — Представитель не решился войти, так как увидел в комнате посторонних людей. Я объяснил ему — это охрана. Он поставил условие: встречаться и решать дела только с глазу на глаз. У него секретное поручение. Он не хочет, чтобы и я присутствовал.

— Пугливый купец, — улыбнулся Сидоров. — Через Семиречье идти не боялся, а здесь, у своих, струсил.

— Такое время, атаман.

— Время, верно, трудное. Значит, сегодня. В то же время?

— Да, в двенадцать.

— Приготовьте что-нибудь на стол солидное, но без выпивки. Такие дела за рюмкой не решаются. Буду без пятнадцати двенадцать…

На этот раз я был уверен, что план удастся выполнить. Кажется все предусмотрено. Только бы атаман не прихватил с собой казака и не поставил его за углом на всякий случай.

Полковник оказался точным, как всегда. Вошел в комнату ровно без пятнадцати двенадцать.

Я попросил его сесть против окна, чтобы первым увидеть человека в полосатом халате. В руки ему дал книгу, не помню уже какую.

Сам продолжал подносить к столу сладости.

— Как только увидите гостя, — предупредил я, — дадите мне сигнал. Оставлю вас одних.

Полковник кивнул и стал пристально смотреть в окно…

…На этом закончился последний визит атамана в мой дом.

Через полчаса я запер дверь на замок, закрыл ставни и тихими улицами выбрался к пригороду Кульджи. Еще через полчаса вместе с Эрса Юсуфходжаевым мы оседлали коней и покинули город.

Шестнадцатого августа 1922 г. я благополучно прибыл в Джаркент и лично доложил о проведенной операции. Мой доклад подтвердили синьцзянские власти: через несколько дней на улицах Кульджи и других городов провинции появились объявления на китайском, русском и уйгурском языках, обещавшие 5000 китайских ланов за поимку Касымхана Мухамедова. Семь человек из отряда Сидорова были посланы в Джаркент с приказом выследить и уничтожить меня. Белогвардейские агенты опоздали. Я был уже далеко от границы.

Литературная обработка Эд. Арбенова

Боевое содружество первых чекистов с работниками уголовного розыска и милиции в борьбе с антисоветским подпольем, происками иностранных разведок и разгулом уголовной преступности, сомкнувшейся с контрреволюцией, дало серьезные положительные результаты, в борьбе за становление и укрепление Советской власти в молодой Туркестанской республике.

Некоторые эпизоды, характеризующие это содружество, излагаются в форме дневника А. А. Крошкова — консультанта Ташкентского уголовного розыска.

…Через неделю начинается новый, 1925 г. Только что ушли побывавшие у меня в гостях Михаил Максимович Зинкин, нынешний начальник уголовного розыска города, и возмужавший, еще более раздавшийся в плечах Сережа Ескин, которого мы еще недавно называли, шутки ради и уважая его силу и отвагу, Сергеем Гавриловичем. Навестили своего учителя… Ескин, вернувшийся из командировки со станции Зима (там был задержан уголовник, совершивший преступление в Ташкенте), решил сделать мне приятное, привез небольшую елочку.

За самоваром вспоминали о многом. Да, после подавления осиповского мятежа, к концу девятнадцатого года, было ликвидировано множество банд. Розыскники к тому же помогали чекистам вылавливать наиболее активных участников мятежа.

Вспомнилось, как брали банду Мерехина. Он много раз мне в ночных кошмарах снился. Чудовище! С девятьсот девятого года по девятнадцатый его банда совершила шестьдесят убийств!

Сейчас и вспомнить о том времени страшно. Да разве только в Ташкенте царил разбойный разгул? А в Москве? Даже Ильич, ехавший в автомобиле, однажды подвергся нападению шайки отпетого бандита Кошелькова [5] Банда Кошелькова была ликвидирована МУРом в июне 1919 г. . Кстати, этот факт В. И. Ленин использовал в своей блистательной работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Я читал брошюру и горевал: ну почему я так поздно приобщился к политике? Отчего только на склоне лет открыл для себя философию и практику строительства будущего?

…Прощаясь, Ескин сказал:

— А помните, Сансаныч, как вы ловко изобразили французского ювелира? Это когда мы банду Битюгова ликвидировали!

Зинкин и Ескин ушли, а я сел за свой дневник.