Клайв Касслер - Берег Скелетов

Но ведь она сама виновата. В сотый раз уже Слоун задавалась вопросом, насколько верны были слухи? Пятьдесят к одному? Или на все сто? А что ожидало бы ее, найди она корабль? Ну, похлопали бы ее по плечу, дали бы премию. А дальше что? Она сомневалась, что все это стоит того, чтобы мириться с нетерпеливостью Тони или сумасбродством Папы Генрика. Она ожесточенно прикончила в несколько глотков пиво и заказала еще кружку вместе с одним из рыбных блюд.

А пока она медленно ела, наблюдая за заходом солнца, в голове ясно вставали картины прошлого. У нее была сестра и муж, карьера и дети, пока она не бросила свою лондонскую жизнь ради каких-то воздушных замков, не дававших ей спокойно жить. Затем вспомнились недавние отношения, что закончились, едва начавшись, поскольку ее никогда не было рядом. Но более всего, в голове у нее не укладывалось, как женщина с дипломом Колумбийского университета могла докатиться до того, чтобы оказаться в стране третьего мира, опрашивая местных рыбаков, где они теряют свои сети и удочки.

Она решила, что, вернувшись домой, трезво взглянет на свою жизнь и произведет переоценку. Через три года ей уже сорок, она вспомнила, насколько далеким и пугающим казался ей этот возраст тогда, когда она была еще двадцатилетней девчонкой. Она ни на йоту не стала ближе к тем целям, что ставила в начале своего восхождения по этому пути, и чувствовала, что без каких-либо коренных изменений ей совершенно нечего ждать от этой невыносимо крутой карьерной лестницы.

Она надеялась, что одним из таких рывков окажется путешествие в Намибию, и еще больше злилась на себя за такую глупость.

В воздухе немного похолодало от дуновения ветерка с холодного океана. Она натянула свитер и расплатилась по счету, оставив довольно большие чаевые, хотя в гостевой книге говорилось, что они были совсем необязательны.

Она решила вернуться к отелю другим путем, чтобы еще немного прогуляться по старинной части колонии. Тротуары опустели, и только несколько туристов спешили в рестораны, что располагались по обеим сторонам улицы. Ни о какой пробке, конечно, не могло быть и речи. Хоть Намибия и была довольно процветающей по африканским стандартам, страна все же оставалась на невысоком уровне развития, и местное население жило по собственному, много столетий назад принятому распорядку, в это время суток практически не появляясь на улицах. Большинство из них уже засыпало к восьми часам, и только в нескольких домах еще мерцали огоньки.

Слоун заметила, что ветер внезапно стих, так что где-то позади даже стали слышны звуки шагов. Она обернулась и увидела, как тень быстро метнулась за угол. Продолжи этот человек свой путь вдоль улицы, Слоун бы посчитала это за приступ паранойи. Но этот некто явно не хотел быть замеченным, а с этим районом города она почти совсем не была знакома.

Но она знала наверняка: отель находился по левую сторону от нее, улиц через четыре-пять, на улице Бахн Хов, Так что ей оставалось лишь выйти на нее, и все было бы в порядке. Слоун принялась бежать, и уже через пару секунд с ее ноги слетела одна сандалия. Она не задумываясь скинула другую, поскольку ее преследователь, что-то проворчав, кинулся ей вдогонку.

Слоун выкладывалась, как могла, шлепая босыми ногами по тротуару. Забегая за угол, она быстро оглянулась назад.

За ней гнались уже двое! Они вполне могли сойти за рыбаков, которых они с Тони опрашивали, но она успела заметить, что оба явно европейского происхождения, а один, похоже, и с пистолетом.

Она побежала еще быстрее. Конечно же, рано или поздно, они догнали бы ее. Единственный выход — как можно быстрее выйти на главную улицу, где и находился отель, тогда они наверняка отступят. Размахивая руками и горько сожалея о надетом платье, Слоун пронеслась по боковой улице. Преследовавшие ее тут же отстали, а она, увидев какую-то аллею, инстинктивно свернула в нее.

Выбегая на следующую улицу, она не заметила пустую консервную банку и с размаху пнула ее ногой. Боль раненого пальца была ни с чем не сравнима. Но страшно было другое — банка с громким стуком пролетела по асфальту, что, конечно, не могло не выдать ее. Она вновь свернула налево, где увидела приближающийся автомобиль. Слоун отчаянно замахала руками. Машина сбавила ход. Внутри сидели мужчина, женщина и их дети. Женщина что-то сказала своему мужу, и тот надавил на газ, виновато проезжая мимо. Слоун выругалась. Драгоценные секунды унеслись прочь, пока она надеялась на их помощь. И она вновь бросилась бежать, чувствуя, что в этот раз ее надолго не хватит.

Раздался выстрел, и пуля едва не задела ее голову, срикошетив от соседнего здания. Слоун подавила желание пригнуться, так как это заставило бы ее снизить скорость, поэтому она побежала, словно газель, резко бросаясь из стороны в сторону, чтобы не дать им прицелиться.

Она заметила указатель «Уассерфол». До отеля оставалось всего полквартала. Никогда в жизни она так еще не бежала, как в ту минуту отчаяния под бешеный стук сердца. Наконец, она оказалась на улице Бахн Хов. Отель был прямо через дорогу, по которой в обоих направлениях курсировали автомобили. Слоун без раздумий бросилась на проезжую часть под гудки клаксонов и вскоре остановилась у входа в отель. Обернувшись, она увидела, как двое мчались через дорогу, спрятав, конечно же, пистолет. Один из них, приложив ладони ко рту, прокричал:

— Предупреждение вы получили! Убирайтесь из Намибии, или в следующий раз я не промахнусь!

Негодование бушевало в груди Слоун, она уже хотела было с вызовом ответить им, но только и могла, что обессилено опуститься на землю, пряча набухшие от слез глаза.

Швейцар незамедлительно приблизился к ней.

— Мисс, с вами все в порядке?

— Да, все хорошо, — ответила Слоун, поднимаясь на ноги.

Она смахнула с глаз слезы. И, несмотря на то, что губы ее дрожали, а ноги подкашивались, расправила плечи.

Толстые каменные стены не могли заглушить ее криков. Они поглощали солнечный жар, пока не накалились до такой степени, что к ним невозможно было прикоснуться, но с гулом разносили крики пытаемой Сьюзен Донливи, будто она находилась в соседней камере. Сначала Джеффри Меррик принуждал себя слушать их, словно это как-то могло помочь молодой девушке. Он стойко выдержал ее пронзительные завывания целый час, вздрагивая каждый раз, как только в них появлялась еще более невыносимая нота агонии. Но теперь он с силой зажимал уши, стараясь выкинуть из головы ее отчаянные крики.

Они увели ее на рассвете, когда жара только начинала подниматься, и свет забрезжил в единственное окошко высоко на стене. Тюрьма, площадью в пятьдесят квадратных футов и в тридцать футов высотой, состояла из большого количества камер с тремя каменными стенами и потолками, и железными решетками вместо четвертой стены. Доступ ко второму и третьему ряду камер осуществлялся посредством круговых стальных лестниц. Хоть стены уже и были обшарпаны, решетка не уступала таковой, как в тюрьмах строгого режима.