Владислав Глушков - Клинок Судеб

— Нам нужно на болота к Крохару и Бабушке пробраться, — предложила Синга, — она точно знает, что дальше делать.

— Тебе это почём ведомо?

— Она меня многому научила из своего искусства, но не всему, и мне порой кажется, что она тоже не совсем человек. Ведь я её с малолетства знаю и сколько себя помню, она всегда была такая старая.

— Так может та Старуха, к которой мы с дедом ходили и ваша одна и та же?

— Алиска, ты в своём уме? — Подал голос Семён.

— А что?

— Это сколько ей лет должно быть?

— А сколько?

— Да как минимум шесть, а то и все восемь тысяч лет. — Последние слова он произнёс по слогам.

— Ну, ни хрена себе, — только и нашла, что сказать Алиса.

— Да, милая моя теперь ты должна понять, почему мне здесь не очень нравится, и почему я прошу тебя вытащить меня отсюда.

— Да, да, — тут же подхватила Синга, — и нам он здесь не нужен.

— Опять началось? — Ядрей строго глянул на свою подругу. — Не будем отклоняться от обсуждения плана, неизвестно когда Алиса проснётся и покинет нас, поэтому нужно как можно быстрее что-то придумать.

— Что здесь думать? Нужно просто напасть на этого вашего Сигурда, забрать у него клинок и драпать отсюда.

— Куда?

— Туда, на болота, к этой вашей бабке. И как ты его назвал Крохар? Да точно Крохару.

— Это всё будет не просто, — Ядрей задумался.

— А я и не говорю, что просто, но это нужно сделать, а Алиса пока вернётся и узнает у Старухи, чем та может нам помочь.

— Хорошо, — согласился Ядрей. — Но пока Алиса не вернётся с конкретным планом, мы тоже ничего не станем предпринимать. Мы только всё разведаем, подготовим пути отхода, попытаемся склонить на свою сторону хоть немного людей Сигурда, хотя это будет ох как не просто.

— Я думаю, что не все настолько преданы Сигурду, как кажется, — предположила Синга, — наверняка есть люди, по крайней мере, из нашей деревни, кто ещё не забыл моего отца, и кто служит у Сигурда из страха за себя или за свою семью. Такие люди могут пойти с тобой.

— Как их найти?

— Я хорошо знаю односельчан. Мне только нужно посмотреть, кто из них здесь остался, тогда я смогу сказать, кто с нами пойдёт.

— Хорошо, на этом и поставим точку, — подвёл итог совещания молодой кузнец, — ты Алиса возвращаешься за конкретным планом помощи, а мы здесь готовим всё для похищения клинка и отхода. А теперь спать, днём много работы, вон, сколько клинков мне Сигурд приказал сделать, — парень кивнул в сторону кучи заготовок лежащей неподалёку.

— Да, конечно, ложитесь, а у нас всё равно бессонница, — согласился с ним Трошин.

— Ну что девонька выспалась? — Старуха смотрела на Алису почти ласково.

Девушка потянулась на кровати, и улыбнулась в ответ.

— Вот и хорошо, а сейчас вставай, дел у нас с тобой ещё очень много.

— А где дед? — Спросила в ответ Алиса, она уже поднялась и не увидела Макара, лавка на которой тот спал, была аккуратно прибрана.

— Макар? А Макар домой пошёл.

— А как же я?

— Ты со мной осталась.

— Но там же этот Секретарь. Она меня жжет, он сказал…

— Знаю, что он сказал, — строго оборвала её Старуха, — я ему тоже кое-что сказала, поэтому твоим друзьям пока ни что не угрожает. Но это пока. Как только они почувствуют, что мои силы слабеют, а их наоборот растут, ни без промедления сделают то, что обещали. Поэтому и времени у нас с тобой очень мало. Я не смогу одна долго их удерживать, мне нужно помощь, твоя помощь.

— Я готова.

— Вот и хорошо, а сейчас иди, умывайся, будем завтракать.

Место, в котором жила Старуха оказалось на редкость удивительным. Не смотря на то, что вокруг были непроходимые болота, здесь на небольшом пригорке оказалось очень сухо. Берёзы росли стройные и высокие, лесок изобиловал грибами и лесными ягодами. Тропа, уходившая к «Большой земле» казалась совершенно не проходимой.

— Ничего здесь не бойся, сказала Алисе как то хозяйка, — ни кто к нам сюда не сунется, только знающий тропу человек может пройти по ней, да и тот не всякий раз.

— Это как?

— Изменчива она, коль почует, что недоброе в человеке, так сразу его в трясину и загонит, хоть тот и будет уверен, что верным путём идёт.

— А звери как же, я и зайцев здесь видела, и волчьи следы, да и мишка, кажется, в соседний малинник заглядывает.

— Зверь, он добрый. Ты его не тронь, он тебя никогда не тронет, ему везде можно гулять. Вот, к примеру, мишка, он приходит малиной полакомиться. Ему, что есть до тебя дело? Нет, конечно, он ягоды поел и пошёл к себе домой, если конечно ты его не обидела. А уж, коль обидишь, то на себя пеняй.

— Да, — согласилась Алиса, — звери они не то, что люди, они намного добрее. Это я знаю.

— Вот и хорошо. Тогда моя наука тебе только на пользу будет.

— А что за наука, бабушка?

— Наука людям помогать. Вот ты в институте своём тоже людям помогать учишься, всякие там микстуры, таблетки изучаешь, а ведь парня своего не таблетками да микстурами выходила, а теми травками, про которые я тебе когда-то рассказывала. Видишь, как оно получается. Человек он тоже часть природы, только забыл давно про это, хозяином себя возомнил. А какой он хозяин над природой, если сам с собой совладать не может?

— Это почему?

— Как почему? Разве болеет человек по своей воле? Нет, конечно, кабы мог не болеть, то и не болел бы. Это природа. Не может он с ней совладать. А жизнь, разве настолько слаб человек, что бы так мало жить? Тоже нет. Кабы был царём то и жил бы долго, вон смотри дуб, он царь деревьев, так, сколько лет живёт, вот, к примеру, тот, коренастый?

— Не знаю, наверное, лет сто.

— Тому дубу уже за три сотни перевалило, и он ещё о смерти не думает, каждую осень жёлуди вокруг себя разбрасывает, значит о потомстве заботиться. А вы люди до скольки годков потомков рожать моете?

— У женщин репродуктивный возраст считается до сорока — сорока пяти лет, хотя некоторые и позже рожают. Но наука говорит, что вообще после тридцати рожать не следует. У мужчин это немного дольше, но зачастую если потенция и сохраняется лет до шестидесяти, то репродуктивный возраст тоже ограничен сорока пятью годами.

— Вот, а дуб и в триста ещё вполне нормальные жёлуди разбрасывает, и уверяю тебя, что и в четыреста и в пятьсот будет то же самое.

— Ну, бабушка, Вы сказали, дуб. Дуб дерево, у него природа совсем другая.

— Природа у нас у всех одна. Только человек слишком высокого мнения о себе, он природой править хочет, а того не понимает, что невозможно править тем, частью чего сам являешься. Это всё равно, что если бы твой, к примеру, мизинец на левой ноге начал руководить всей твоей жизнью.

— Ха, мизинец. У мизинца моего мозгов нет, он не может управлять.

— А у тебя значит есть?