Андрей Курков - Львовская гастроль Джимми Хендрикса

— А разве он в Самарканде умер? — обернулся к Алику удивленный Юрко.

— Так называлась его последняя лондонская гостиница. Он там был со своей подружкой немкой… А если б не умер, то мы б побывали на его концерте тут, во Львове!.. Гастроли-то уже были объявлены… Ну, не официально, конечно. Но все знали…

Алик нырнул в воспоминания. А Рябцев отрицательно мотнул головой.

— Не приехал бы он, — с глубоким сожалением в голосе произнес бывший капитан.

— Но ведь слухи ходили! — Алик поднял взгляд на Рябцева. — Такие слухи на пустом месте не возникают!

— А они возникли не на пустом месте, — сказал Рябцев и вздохнул. — Эти слухи тогда контора запустила…

— А зачем? — удивился Алик.

— Две причины было. Сначала хотели проверить скорость распространения слухов в определенной среде, а потом у одного генерала возникла идея собрать всех хиппи во Львове и пропустить через «счетную комиссию». Проверить: всё ли у нас под микроскопом!

— Да, ваш «микроскоп» оставил по себе недобрую память, — произнес Юрко Винничук, но голос его прозвучал просто печально, без привычных претензий к Рябцеву.

— Бывший наш «микроскоп» сейчас просто в других руках, — усмехнулся Рябцев. — Он никуда не делся, и в музей его не сдали! Но я свои грехи искупил! Алик, ты ему говорил про кисть Джими?

Алик Олисевич пожал плечами.

— Не помню.

— Это вы про могилу на Лычаковском? — переспросил Винничук, и в голосе его снова зазвучали знакомые ехидные нотки.

— Да! Нам коллеги-прибалты помогли и, вы не поверите, коллеги из ЦРУ! — Рябцев посмотрел в глаза Винничуку открытым, честным взглядом. — А потом уже ваши прибалтийские друзья привезли ее сюда…

— Правую или левую кисть? — поинтересовался Юрко Винничук.

Рябцев задумался.

— Правую, — неуверенно произнес он.

— А Джими был левша, он левой играл, — сказал Винничук.

— Он и зубами играл, — добавил Алик Олисевич.

— Неважно, — Рябцев отмахнулся. — Правая у него сильнее обожглась, когда он на сцене гитару поджег! Да и если очень хотите, сейчас можно по ДНК всю правду установить!

— Зачем нам правда? — спросил Юрко Винничук. — Миф всегда важнее правды! Пускай всё остается так, как есть! Давайте за Джими!

Рябцев наполнил стопочки.

— Хендрикс жил, Хендрикс жив, Хендрикс будет жить! — произнес тост Алик.

Чокнулись, выпили. И Рябцев снова протянул руку к магнитоле. Голубятня приятно вздрогнула, услышав голос Джими:

«Well, I wait around the train station

Waitin’ for that train

Waitin’ for the train, yeah

Take me home, yeah…»

Около одиннадцати Юрко засобирался домой.

— Мне ж в Винники, — говорил он несколько рассеянно потому, что одновременно пытался понять, как он доедет домой в это время. Вызывать Ваню с его «Волгой» не хотелось.

— А самое главное? — спросил Рябцев.

— Что — самое главное? — Алик уставился на бывшего капитана.

Юрко тоже отвлекся от своего беспокойства.

— Пойдемте вниз! Как раз после этого можно и по домам! — Рябцев кивнул на дырку в полу, через которую они, поднявшись по лестнице пару часов назад, попали на второй этаж.

Уже внизу Рябцев сам сложил все три зонтика и отодвинул к левой стенке желтый «piaggio», освободив место вокруг квадратного деревянного люка в полу. Поднял люк и прислонил к стенке. Протянул шнур с вилкой к выносным розеткам, соединенным с аккумулятором.

В подвале загорелся свет.

Алик подошел и заглянул вниз.

— А что там у тебя? Винный погреб? — спросил.

— Будет, скоро будет! — кивнул Рябцев. — На днях начну! Но сначала надо его освободить! Вы мне сейчас поможете. Я вам буду подавать, а вы осторожно складывайте!

Юрко Винничук странно и непонимающе смотрел на Рябцева, осторожно спускавшегося в погреб по почти вертикальной лестнице. Потом и он подошел, заглянул вниз. Его взгляд «провалился» ниже, чем он ожидал. Глубина погреба была не меньше трех метров, да и стены его не совпадали со стенами голубятни, а были намного шире.

— Держите! — донесся снизу голос Рябцева, и в проеме люка показалось что-то упакованное в жесткую серую бумагу.

Юрко давно уже не видел подобной упаковочной бумаги. Он принял из рук хозяина голубятни негромоздкий, но тяжелый предмет и передал его Алику. Этот предмет был длиной около метра, но его вес располагался неравномерно.

Алик опустил упаковку на деревянный пол и тут же получил из рук Винничука еще одну. Потом еще одну. Минут через десять Рябцев выбрался из погреба, полтора десятка упаковок были сложены двумя стопками на полу. Алик и Юрко взглянули на бывшего капитана вопросительно. А он присел на корточки, потрогал руками и осмотрел все серые упаковки и наконец вытащил одну из ближнего к стенке ряда. Подержал в руках, рассматривая, и, подняв взгляд на Алика, передал упаковку ему.

Алик взял, но его вопросительный взгляд задержался на хозяине голубятни.

— Это твое! — произнес Рябцев. — Вы же, наверное, слышали, что иногда письма идут до адресата двадцать лет! — Он вздохнул. — Считай, что это заблудившаяся посылка!

Алик подошел к мотороллеру, опустил упаковку на его сиденье и, попросив Юрка Винничука придержать ее, стал разворачивать бумагу. Под бумагой он обнаружил вторую бумажную оболочку. Ее снять оказалось тяжелее, но уже под ней Алик увидел коробку с нарисованной электрогитарой.

— «Фендер Стратокастер»! — вырвалось у Алика. — Откуда?!

— Эту штуку прислали тебе из Америки в 1976 году. В акте о конфискации было написано: «Попытка ввоза нежелательного предмета под видом музыкального инструмента». Эти тоже, — он кивнул на оставшиеся лежать на полу упаковки, — не дошли вовремя до своих адресатов. Идеологический конфискат. Одну из них прислали Кацемоне…

— И что вы собираетесь с ними делать? — спросил Винничук.

— Я — ничего. Я уже сделал — конфисковал конфискованное в девяносто первом. Теперь вы их заберете и… можете подарить пацанам, которые играют рок! Они новенькие, фирмовые, должны звучать, как живые!

Юрко Винничук закивал. Достал из кармана пальто носовой платок, снял с носа очки и старательно их протер, после чего снова водрузил на нос и опустил взгляд на освобожденную от дополнительной упаковки фирменную коробку, внутри которой лежала электрогитара.

— Ваш сын играет на гитаре? — спросил его Рябцев.

— Он еще маленький, — ответил Винничук.

— Ну, это гитары на вырост! Они красивые. Можно даже просто для красоты на стенку повесить, а дальше уже как по Чехову: если на стене висит гитара, то рано или поздно она зазвучит!

Юрко Винничук улыбнулся. Мысль о том, что на стене может висеть электрогитара вместо ружья, ему понравилась.

— Ладно, — сказал он, достав из кармана брюк мобильник. — Я их пока заберу домой, а там мы с Аликом решим!