Анри Верн - Семь свинцовых крестов

Моран спрашивал себя, а не вмешаться ли ему в это избиение, но быстро понял, что это привело бы Билла и его самого в положение заключенных и сорвало возможность действовать позже с большим успехом.

«Пожалуй, мне разумнее всего скрыться отсюда, — решил Боб. — Шум драки может привлечь внимание экипажа, и меня застукают…»

Он выскользнул из своего убежища, но едва двинулся вдоль борта, как услышал шаги идущего навстречу человека. Тот тоже что-то почувствовал, ибо замер, а потом спросил:

— Кто здесь?

Боб сразу же узнал голос Дейвида Фарнлея, окаянной тени капитана Золтана, который, насколько мог судить Моран, находился от него метрах в двух.

— Кто это? — повторил Фарнлей, который, несмотря на то что Моран перестал двигаться, ощущал его присутствие.

Боб понял, что нужно действовать со всей возможной быстротой, иначе его накроют. Ему было бы трудно объяснить свое присутствие в этом месте.

— Кто здесь? — настойчиво продолжал Фарнлей. — Если вы не ответите, я…

Ему так и не удалось закончить фразу. Боб тенью скользнул вперед и молниеносно ударил наугад на уровне своего пояса, ибо знал рост Дейвида. Ему повезло. Кулак врезался в живот Фарнлея. Раздался звук, похожий на тот, который издает шина, спускающая воздух, а затем стук тела о палубу…

Теперь основной задачей Морана было быстренько присоединиться к Биллу, пока не обнаружили его отсутствия, ибо в противном случае Фарнлей свяжет его с только что имевшими место событиями. Но его ли разыскивал Фарнлей? Или их встреча — чистая случайность?

Моран проскочил мимо стонущего Дейвида, затем на цыпочках добежал до места, где должен был находиться Билл.

— Это ты, командан?

— Я, я, Билл…

Раздался вздох облегчения.

— Ну слава богу, а то для меня время, казалось, совсем остановилось… Я так боялся, что обнаружат твое отсутствие…

Боб обрадовался. Если Билл говорил так, то встреча с Фарнлеем была случайностью. Теперь обуться, и все в порядке.

— Ну так как, командан, обнаружил горшок с розами или с дерьмом?

— Пожалуй, первое, Билл…

И в нескольких словах Моран поведал товарищу, что ему удалось подслушать. Билл помолчал, как бы переваривая новую информацию.

— Как ты думаешь, командан, выколотит в конце концов Золтан нужные ему сведения о семи свинцовых крестах?

Моран в темноте махнул рукой.

— Трудно сказать, Билл. Джек Скар сильно ослаб за месяцы пребывания в Йелюк-Йелюк, но кажется мне крепким парнем. Так что кулаком из него не много выколотишь. Но ведь Леонид Золтан из тех, кто готов на любые гнусности, а ведь не так много людей могут выдержать долгие пытки.

— Да… да… Это действительно так… Нам в любом случае нужно решить, что же лучше: откажется Скар отвечать или сломается…

— Как только Золтан получит в свои руки сокровище, наша жизнь сразу окажется под вопросом, ибо он постарается уничтожить нас руками своих сообщников, а тех уничтожит лично.

— Итак, — заключил Билл, — возможно, если не сказать — совершенно определенно, Скара порежут на кусочки, а мы умрем…

— Что-то в этом роде, старина… Конечно, в случае, если мы все пустим на самотек… Но, как ты знаешь, мы никогда так не поступали.

Шотландец приглушенно засмеялся, как будто заурчал огромный кот.

— Ну а пока первым нашим активным действием было то, что ты нокаутировал этого подонка Фарнлея…

Моран промолчал. Он понимал, что кулаком в этой ситуации многого не достигнешь и что рано или поздно им придется вступить в настоящую борьбу, и к тому же совершенно другим оружием… «Если патрульные судна Йелюк-Йелюк раньше не пустят нас ко дну, что и положит конец всему», — подумал Боб.

Однако сколько он ни напрягал слух, никакого шума, кроме как от моторов «Тайпея», не слышал. А судно шло к таинственному архипелагу Афю, где лежало не менее таинственное сокровище, заключенное в семи столь же таинственных свинцовых крестах.

— Ну что же, Джек, решили вы наконец заговорить?

Этот вопрос Леонида Золтана прозвучал в мертвой тишине, царившей на палубе, где собрался весь экипаж «Тайпея» вокруг мачты, к которой был привязан Джек Скар. Возле пленника стоял один из сообщников Золтана с бичом из тюленьей кожи в руке. Это была здоровая жирная скотина, почти квадратный, с шерстью песочного цвета. Всем своим видом он свидетельствовал, что в любую минуту может начать истязать свою жертву.

«Тайпей» чудом не попался патрулям с острова Йелюк-Йелюк и убрался из территориальных вод, а теперь он плыл уже несколько дней в направлении Новой Гвинеи и архипелага Афю.

В течение этих дней Золтан пытался всеми средствами сломить сопротивление Скара. Он избивал его, лишал воды, не кормил, но все оказалось напрасно. Публичные пытки были последним средством, на которое надеялся капитан.

— Итак, Джек, я считаю до трех. Если, когда я закончу, вы не скажете, где находятся семь свинцовых крестов, Феликс сделает из вас бифштекс с кровью… Раз… Два… Три… Вы решили, Джек?

Скар повернул к нему лицо, на котором смешались в едином выражении страдание и ненависть. Глаза его лихорадочно блестели, но сухие, обветренные губы обронили:

— Идите повесьтесь, Золтан… Я вам ничего не скажу… Ничего…

Хозяин «Тайпея» передернул плечами, и под курткой прокатились клубки мускулов.

— Тем хуже, Джек!.. Вы сами этого хотели…

Он обернулся к человеку с бичом.

— Давай действуй, Феликс!.. Покажи-ка ему, что твои руки кое-чего стоят…

Тот глухо хмыкнул и кивнул своей кабаньей головой.

— Сейчас он у меня увидит, капитан!

Правая рука его поднялась, и бич изогнулся, как змея, которой наступили на хвост.

Моран, находившийся среди зрителей, железной хваткой вцепился в кисть Билла Баллантайна, стоящего рядом. Сделал он это лишь для того, чтобы призвать товарища к спокойствию и благоразумию, поскольку при малейшем подозрительном жесте, с точки зрения Золтана, оба они составили бы компанию несчастному Джеку Скару.

Бич взвился в воздухе, и на голой спине Скара, который резко вздрогнул, появилась кровавая полоса. Бич просвистел шесть раз, пока Золтан не остановил палача.

— Ну так как, ты решил рассказать, Джек?

Скар повернул голову и, не сказав ни слова, плюнул в сторону капитана.

Тогда тот скомандовал:

— Действуй, Феликс. Остановишься, когда наш друг станет более разговорчивым.

Бич снова начал свой зловещий танец, и вскоре всю спину бывшего каторжника исполосовали кровавые рубцы. Кроме свиста и ударов бича, не раздавалось больше ни звука. Джек Скар, несмотря на боль, не издал ни стона.

Первым сдался палач. Он опустил ослабевшую руку, а другой начал стирать пот, градом катившийся по его обнаженному торсу.