Михаил Козаков - Солдаты невидимых сражений

Врач послушал сердце раненого и приступил к операции.

В 1943 году, когда решался вопрос о встрече руководителей трех держав антигитлеровской коалиции, местом конференции был избран Иран.

Несмотря на то что переписка об этом велась в строго секретном порядке, сведения о намечающейся встрече просочились к фашистам, которые решили организовать покушение на жизнь участников конференции. Однако их планы были сорваны.

Возвратившись после тегеранской встречи в Вашингтон, Рузвельт сообщил на пресс-конференции, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, чтобы избежать разъездов по городу, потому что Сталину стало известно о германском заговоре.

О неудавшемся покушении нацистов много писалось в зарубежной прессе, в различных мемуарах, воспоминаниях.

В Советском Союзе об этом факте упоминалось в произведениях Д. Н. Медведева и А. А. Лукина. Однако о том, как заговор был предотвращен, никаких данных опубликовано до сих пор не было.

В тишине одного из кабинетов абвера прожужжал телефон.

— Майор Шульц, — ответил хозяин кабинета, разбиравший кипу персидских газет.

— Вас хочет видеть бригаденфюрер Шелленберг. Он ждет в главном управлении имперской безопасности.

Шульц сразу узнал голос своего шефа, глухой, с хрипотцой.

— Надо взять с собой какие-нибудь документы?

— Нет, это что-то касающееся лично вас.

Положив трубку, Шульц встал из-за стола и несколько раз прошелся по комнате. Зачем он, незаметный офицер абвера, понадобился Шелленбергу — корифею разведки?

— Принц-Альбрехтштрассе! — бросил он шоферу, снял фуражку и, приглаживая густую русую шевелюру, задумался: с чем мог быть связан этот вызов?

Шульцу недавно исполнилось тридцать три года. На вид ему можно было дать значительно меньше. С чуть вздернутым носом, темно-голубыми глазами, он не был похож на немца, его скорее можно было принять за русского, но немецкое происхождение Шульца никогда и ни у кого не вызывало сомнений. Все знали, что он племянник Ганса Шульца — видного деятеля нацистской партии, ушедшего незадолго до войны на покой.

…Кивнув представившемуся Шульцу, Шелленберг указал глазами на кресло у стола.

— Остались ли у вас какие-либо доверенные связи в Иране? — без всяких предисловий начал он.

У Шульца сразу отлегло от сердца. Вот, оказывается, зачем он понадобился. Ему пришлось несколько лет находиться по линии абвера в командировке в Иране.

— Вам, поскольку занимаетесь Ираном, должно быть известно, — продолжал Шелленберг, — что обстановка сейчас там сложная. Мы многих потеряли после вторжения туда войск большевиков и англичан. Наша агентура, оставшаяся в Иране, ничего не в состоянии сделать, занята лишь заботами, как лучше укрыться. А у нас возникла необходимость провести в Тегеране очень серьезную операцию. Для этого там нужен надежный человек, способный укрыть офицеров, которых мы туда перебросим. Необходимо также доверенное лицо на границе Ирана с Турцией.

Шелленберг вопросительно посмотрел на Шульца.

— В Тегеране у меня есть человек, которому можно верить вполне. Он немец, переброшен туда недавно, уже после прихода русских. Обосновался под видом польского эмигранта Анджея Глушека. Хорошо привился и находится вне подозрений.

— Это в Тегеране, — Шелленберг взял блокнот и записал туда данные о Глушеке. — А что у вас есть на границе?

— В Иранском Азербайджане, недалеко от турецкой границы, кочует племя Махмуд-бека. Он учился в Германии, я с ним знаком еще по университету. Махмуд-бек полюбил Германию и всецело на нашей стороне. В бытность мою в Иране я продолжал дружбу с ним. Он помогал мне в довольно рискованных делах.

Шелленберг опять обратился к блокноту.

— О нашем разговоре и о людях, названных здесь, должны знать только я и вы. — Он поднял глаза, и они так сверкнули, что не было нужды разъяснять, какая кара ожидает нарушившего это условие. — Жду вас завтра в это же время, — сказал Шелленберг и отодвинул блокнот в сторону.

Шульц долго обдумывал, что сказать своему шефу о вызове к Шелленбергу, но ничего вразумительного придумать не мог. К счастью, его никто об этом не спрашивал, все понимали: расспрашивать не следует. Шеф был доволен, что сотрудник возвратился, а не канул в вечность, как многие.

На следующий день Шелленберг был значительно любезнее. Приглашая сесть, он даже попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, на угрюмом лице мелькнула какая-то неопределенная гримаса.

— Мы включили вас в операцию. Поэтому буду откровенен. В ближайшее время в Тегеране должны собраться Сталин, Рузвельт и Черчилль. Наша задача — сорвать эту встречу. Удачный исход задуманного может благоприятно для нас сказаться на ходе войны. Операцией интересуется сам фюрер. — И Шелленберг с благоговением закатил глаза. — Основную роль в операции сыграют несколько боевых офицеров. Мы сбросим их на парашютах в расположение племени вашего бека, а поляк должен укрыть их в Тегеране, когда вы от бека доставите туда наших храбрецов.

Помолчав несколько минут, Шелленберг осведомился:

— По каким документам вы были ранее в Иране?

— По паспорту швейцарского гражданина Самуэля Зульцера, коммерсанта.

— Завтра же по документам, которые я вам вручу, нужно выехать в Швейцарию, получить там у чиновника нашего посольства Линденблатта швейцарский паспорт на имя Самуэля Зульцера и оттуда, не задерживаясь, выехать в Иран. Необходимая сумма денег вам будет переведена из Швейцарии. — Шелленберг поднялся из-за стола. — По указанию фюрера в целях сохранения тайны все участники этой операции с завтрашнего дня переходят на казарменное положение, без общения с внешним миром. На свободе останетесь вы один, и если слухи об операции разойдутся, то будет ясно, откуда они исходят. Возвращаться в абвер не надо, так же как и звонить туда по телефону или писать. Пусть думают, что вы попали от нас в «каменный мешок».

Вниз по Театральному проезду, искусно лавируя между военными грузовиками и автобусами, неслась юркая «эмка».

В машине чекист в форме полковника то и дело просил шофера:

— Нельзя ли быстрее?

Тот, не отвечая, жал на акселератор.

На Манежной площади автомобиль развернулся и остановился у кремлевских ворот.

Полковник вышел из машины, предъявил пропуск и прошел в Кремль, к зданию Совнаркома.

В приемной на втором этаже было пусто, рядом в кабинете шло совещание, на котором находился ответственный работник органов государственной безопасности генерал-майор Василий Иванович Панков. Он-то и нужен был полковнику.