Мария Колесникова - Гадание на иероглифах

Япония, выйдя из состава Лиги, развивает свои вооруженные силы. А 14 декабря 1933 года из Лиги ушла Германия. Мирная организация явно теряла свое значение. Итальянская агрессия в Абиссинии окончательно скомпрометировала Лигу.

Риббентроп на весь мир заявил, что Лига Наций должна по достоинству оценить мудрость немецкого правительства, которое уничтожило остатки Версальского договора, подрывающего европейский мир.

Гитлер стремится объединить недовольные державы и потребовать пересмотра мирных договоров. В этот своеобразный синдикат он усиленно вербует Японию.

Нужно готовить армию к защите мирных рубежей. Берзин имел огромный опыт организационной и воспитательной партийной работы, и Блюхер знал об этом, Командарм придавал первостепенное значение политическому воспитанию красноармейцев. Ведь Красная Армия не только носительница силы, но и носительница идей. Потому она и непобедима.

Дальний Восток! Он действительно оказался очень дальним: десять дней мчал Берзина экспресс до Хабаровска.

— Вас куда, сразу на квартиру или в штаб? — спросил встречавший его на вокзале шофер.

— В штаб, — коротко ответил Берзин.

Блюхер встретил его крепкими объятиями.

— Вот за это люблю! — прочувствованно басил он. — Ровно в срок прибыл, без опоздания…

Василий Константинович за пять лет заметно изменился, «подался», как говорят в простонародье, — отяжелел, несколько расплылся, брови стали мохнатыми, на висках проступила благородная седина. Зато во всем облике появилась особая уверенность, присущая человеку, облеченному большой властью.

— Ты свои апартаменты видел? — спросил он Берзина.

— Нет еще. С вокзала прямо в штаб, чемодан за дверью твоего кабинета.

— Тогда отпускаю тебя, но… только до обеда!

Блюхер посмотрел на часы и поднял телефонную трубку.

— Рафушка, тут у меня один чудак в кабинете сидит, я его пригласил к обеду… Какой чудак? Довольно молодой и очень симпатичный. Из Москвы. Не подкачаешь? Вот умница! Ну целую…

— Зачем это, Василий Константинович, — запротестовал Берзин. — Лишние хлопоты жене. Прекрасно бы пообедал в офицерской столовой.

— Ну нет, голубчик. Сегодня ты мой гость. Кроме того, мне хочется послушать московские новости.

— Слушаю и повинуюсь, — улыбнулся Берзин.

«Апартаментами» оказалась одна довольно обширная комната в комсоставском доме. Вероятно, дом раньше принадлежал какому-нибудь богатому промышленнику или купцу. Все здесь было прочно и основательно. Высокие, метра четыре, потолки, массивная двустворчатая дверь с медной ручкой, внушительная, обитая черной жестью, голландка, огромное сводчатое окно. Комната была обставлена типичной «кэчевской» мебелью: солдатская железная койка, заправленная серо-зеленым байковым одеялом, простые деревянные стулья с прямыми спинками, такой же, далеко не новый, письменный стол. И только большое овальное зеркало в кокетливой ореховой раме на такой же кокетливой подставке вносило неожиданный диссонанс в это суровое, солдатское жилище.

«Вот ты и дома», — мысленно произнес Берзин и тоскливо посмотрел в затянутое мутной пеленой непогоды окно.

В Хабаровском крае была в разгаре весна. Она врывалась в таежный город с шумом ручьев, с треском ломающегося льда на Амуре, с неумолчным гомоном птиц. Небо словно обрушилось на город, затопив его синим туманом.

Хабаровск показался Берзину очень уютным. Город на девяти холмах был в основном пока одноэтажным, но уже всюду поднимались новостройки многоэтажных домов, предприятий. Просторные улицы заросли ольхой и огромными вязами, их кроны казались легкими зелеными облачками в густом весеннем воздухе.

Не успел Берзин отдышаться после дороги, как Блюхер повез его по воинским частям и гарнизонам.

— Отдыхать, голубчик, будем там! — смеялся Василий Константинович, указывая на небо.

Объезжая с Блюхером гарнизоны, Берзин увидел, что работы непочатый край. Не хватало жилищ, и красноармейцы строили для себя казармы. Командиры ютились с семьями в землянках, в «копай-городках». Многие еще не имели возможности забрать свои семьи и писали рапорт за рапортом о переброске в военные округа средней полосы России. Попробуй повоспитывай таких!

— А что делать? — разводил руками Блюхер. — Нюни распускать? Нужно засучить рукава и работать. Новая техника поступает, а некоторые командиры вместо боевой и политической подготовки вынуждены заниматься жилищным строительством. Ведь со времен инцидента на КВЖД Дальневосточная армия возросла в шесть раз. А когда приходилось драться, танков было мало. Запомнил один критический момент во время боя. Надо было как-то воодушевить красноармейцев. Кричу: «Бросайте в атаку танк!» А мне отвечают: «Он неисправен». — «Черт с ним, говорю, надо вытащить — пусть бойцы его хоть увидят, и это будет иметь моральное значение».

Блюхер весело посмеивался.

— А теперь у нас вон какие кони! — он показал Берзину новые танки. — Пожалуй, японские милитаристы не только ноги — головы не унесут. Но чтобы победить врага малой кровью, надо уметь использовать технику, уметь взаимодействовать с ней во время боя.

Берзин технику любил и с удовольствием осматривал танки, пушки, гаубицы, минометы. Его радовало обилие техники, — значит, боеспособность армии выше!

Вскоре Берзин убедился, что милейший Василий Константинович, так и не окончивший ни одной академии, был высокообразованным военачальником, досконально знающим военную историю, глубоко изучившим природу и законы революционных войн.

Он удивил Яна Карловича своей богатой эрудицией в вопросах военной педагогики.

— Политико-воспитательная работа — дело тонкое, деликатное, — говорил он Берзину. — Здесь нужно быть не только талантливым педагогом, хорошим психологом, но и обладать некоторым артистизмом поведения, умением осуществлять индивидуальный подход в воспитании. А знаешь, какая сейчас господствует теория в буржуазной военной психологии?

— Нет, — откровенно признался Берзин.

— Бихевиоризм, что значит поведение. Если мы стараемся воспитать в бойце самостоятельность личности, высокую политическую сознательность и коммунистическую убежденность, то бихевиоризм основан на голой муштре, натаскивании, на автоматическом воспитании определенных привычек. А все, в конечном счете, сводится к подавлению личности, беспрекословному повиновению. Вся наша система направлена на воспитание человека коллектива, у них же, наоборот, поощряется индивидуализм, чтобы, значит, не объединялись против правящих классов.

— Все эти буржуазные теории ты, Василий Константинович, как мне известно, на собственной спине испытал, когда служил в царской армии. Потому легко и запоминаешь мудреные словечки, наподобие этого самого бихевиоризма, — рассмеялся Берзин.