А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ)

Величайшая охота за сокровищами официально начинается сейчас».

Пунктуальность. Одно слово — два значения. Первое из них «точность», второе — «аккуратность». Люди способные быть пунктуальными пользуются уважением, плюющие на неё — получают то, что остается после других. С детства отец учил Эмму тому, что человек желающий видеть себя среди первых и уважаемых людей должен воспитывать в себе эти качества. «Если ты что-то пообещала — выполни в точности и аккуратно, — говорил он. — Если тебя ждет человек, который способен, вправе и намерен повлиять на твое будущее — будь аккуратна вдвойне, не заставляй его ждать!»

Эмма и Макс подлетели к двери в кабинет проректора по учебной части, когда часы показывали тринадцать двадцать: «Это конец, — пронеслось у неё в голове». Такого безобразного поведения Эмма себе простить не могла. Такое поведение она позволила себе впервые после того нервного срыва, произошедшего из-за гибели отца вкупе случившейся накануне ссоры. Эмма чувствовала свою вину и, не смотря на то, что крестный уверял её в обратном, это чувство съедало её изнутри. Глубоко вдохнув, Эмма расправила плечи и постучала в дверь.

Убранство кабинета проректора привело её в состояние оцепенения: он был бесподобен. Во-первых — площадь: комната была очень большая и светлая. Во-вторых — окно, вернее сказать «ОКНО»: одно большое во всю стену, пара тяжелых штор красиво собранных лентами немного ниже середины и кристально чистые стекла. В-третьих — обстановка: у входа по обе стороны стояли две высокие статуи, видимо из гипса. Одна из них — белая — изображала девушку ангела, вторая — черная как уголь — видимо демона мужчину. О том, что это демон, говорил и цвет статуи, и миниатюрные рожки на голове, и хитрая ухмылка. Гадать о половой принадлежности тоже не приходилось — так же как и первая, эта статуя была выполнена обнаженной.

Полы в кабинете покрывала ребристая крупная плитка темно серого цвета с разводами. В той же гамме была и мебель: большой кожаный диван и два кресла вокруг миниатюрного стеклянного столика. В углах стояли горшки с робеленами. Стена справа представляла собой один большой стеллаж с книгами и дверь: «Видимо, там подсобное помещение, — предположила Эмма». Свободные стены были украшены картинами в тяжелых узорных рамах и, в довершение общей картины — люстра, тоже большая и тоже серая, висела почти над столом, стоящим у окна. Эмма почувствовала, что волнение перекрывает ей кислород.

Прикоснувшись рукой к стеклу, спиной к ней стояла стройная, высокая женщина. На ней была элегантная черная юбка-карандаш длиной чуть ниже колен. На талии, поверх тонкой, нежно персиковой блузки — широкий черный пояс. Она не двигалась.

— Здравствуйте, миссис О'Рой, — Эмма старалась, чтобы её голос звучал как можно более уверенно. — Прошу извинить меня за задержку.

Женщина быстро развернулась, от чего золотистые пряди волос подпрыгнули и снова легли в идеально выполненную укладку. Эмма отметила, что они крашенные. Красивое с тонкими чертами лицо проректора напугало девушку. Вернее напугало не само лицо, а его выражение. Под маской спокойствия сквозило презрение, и Эмма вздрогнула, когда особа заговорила:

— Смею заметить, мисс Керн, что задерживаться могут преподаватели, а вы бессовестным образом опоздали, — она с невозмутимым видом посмотрела на часы, — на двадцать пять минут.

Проректор вышла из-за стола и подошла ближе к Эмме.

— Видимо вы не оценили то, как вам повезло оказаться здесь, среди элиты современного общества. Возможно, — продолжала проректор, обходя стол и усаживаясь в удобное кресло, — вам вовсе не хочется посещать занятия вместе со студентами академии.

«Горгона» взглянула на девушку своим пронизывающим взглядом холодных, почти голубых глаз, и она была рада превратиться в камень, но они не были персонажами из мифов древней Греции.

— Только скажите, мисс Керн, и я с превеликим удовольствием найду вам место на кухне или среди другого персонала поместья.

Эмма просто оцепенела от ужаса: такого монолога она не ожидала. Да, она опоздала, и — черт возьми! — да, - это была полностью её вина. Но этот вежливо-уничижительный тон и колкие слова заставили её почувствовать себя самым несчастным человеком на свете. Комок подкатил к горлу: её унизили, тонко дали понять, что Эмма — никто. Вот о чем предупреждал Макс.

Эмма снова сглотнула и, набрав больше воздуха в легкие выдавила:

— Вы абсолютно правы проректор, — произнесла она уважительным тоном. — Мое поведение можно расценить, как неблагодарность, но поверьте — это не так.

Женщина молча смотрела на неё, но Эмме казалось, что та не вербально осыпает её оскорблениями. Мысленно поставив между собой и «фурией» стену — одна из техник защиты против энергетического вампиризма, которым обучала её бабушка — Эмма продолжала:

— Я понимаю, это не оправдание, но меня задержал преподаватель по стрельбе, он…

— Мистер Стиг? — прервала О'Рой, слегка удивившись.

— Да, — подтвердила девушка. — Он тестировал меня, и я забыла о времени. Прошу прощения и обещаю, что больше такого не повторится.

Эмма замолчала. Тишина длилась всего минуту, но ей показалось, что в уголках глаз начали образовываться морщины.

— Хорошо, — вдруг произнесла женщина. — Будем считать, что инцидент исчерпан. И впредь, постарайтесь быть более пунктуальной, мисс Керн.

Она достала небольшую папку и открыла. Внутри, как догадалась Эмма, лежало её личное дело. Проректор быстро пробежалась по аттестату и рекомендательным письмам.

— У вас неплохие базовые данные, мисс Керн, — сказала она спокойным, безразличным голосом. — Отличница, занимаетесь конным спортом и, как здесь написано, — она отложила письмо, — подаете большие надежды в области физики. Вы сами выбрали этот предмет в качестве зачетного при поступлении?

— Да, — коротко ответила Эмма. Глубоко вдохнув, она позволила смелости заполнить себя и спросила: — Мне сказали, что в качестве вольного слушателя я могу выбрать любой факультет. Если это возможно, мне бы хотелось попасть на физико-математический.

Вот и все, она это сказала. Проректор по учебной части подняла глаза с бумаг на девушку, и сердце последней провалилось в пропасть. Эмма не умела читать мысли, но каким-то отдаленным внутренним радаром она уловила ветер поражения. Женщина за столом выдохнула и на лице её заиграла злая усмешка.

— Ваш информатор несколько преувеличил степень свободы вашего выбора, — пропела она елейным голосом. — На данный момент дела обстоят так, что курс обсуждаемого факультета полностью укомплектован. Как и оставшиеся пять, кроме двух.