Поль д'Ивуа - Аэроплан-призрак

— Ну что же, поищем!

Они обшарили все кругом. Никаких следов Тираля.

— Куда он девался? — ворчал раздосадованный немец. — Не вырыл ли он себе нору, как крот?

Вдруг послышался шум приближающихся шагов.

— Спрячемся! — посоветовал метис.

С противоположной стороны показались две человеческие фигуры — мужская и женская. Они несли ящик на грубо сделанных из ветвей носилках. Когда неизвестные вышли на поляну, освещенную луной, фон Краш обрадованно воскликнул:

— Они! — и выскочил из своего убежища в сопровождении Мануэлито.

От неожиданности несшие носилки уронили свою ношу на землю, и тут же с глухим щелканьем взвели курки револьверов, приготовившись к защите.

Но шпион не испугался.

— Эй, мосье Тираль, — приветливо воскликнул он. — С каких это пор вы не узнаете старых друзей?!

— Герр фон Краш! — воскликнул бухгалтер. Они бросились друг другу в объятия.

— Лизель, милая моя девочка, приветствуй же и ты того, кто дал мне возможность любить тебя и подарил тебе все то, чего ты была так долго лишена!

Девушка приблизилась и протянула фон Крашу руку, но на лице ее появилось странное выражение: в нем чувствовалась какая-то неловкость, которую она напрасно пыталась скрыть.

— Не стоит так уж радоваться моему появлению, — сказал шпион, делая вид, что ничего не замечает. — Но я, собственно, пришел оказать вам помощь, защитить… У вас есть враг!

— У меня?.. Что-то не припомню, — заявил старик простодушно.

— Вы забыли о некоем Франсуа д’Этуале, который причинил столько страданий вам и вашей дочери…

— Бог с ним! Он мертв, и теперь не нам судить его.

— Да он и не думал умирать!

Тираль вытаращил глаза. У Лизель вырвался долгий, странный вздох.

— Как не думал умирать? Ведь вы сами присутствовали на его похоронах! — изумленно пролепетал старик.

— Да, я был на похоронах, а он все-таки жив! Как бы там ни было, но он уже достиг Юкатанского полуострова и с минуты на минуту может обнаружить ваше убежище: надо бежать и немедленно!

— Да мы готовы хоть сейчас, — заявил Тираль и нерешительно прибавил, — но разве вы забыли о… о… кладе!..

— А, о кладе!.. Да, я действительно забыл! Я думал только о вашем спасении… Но разве так много времени нужно, чтобы его забрать?

— Мы с Лизель только часть его вытащили на поверхность…

— И этой части вам недостаточно?

— Нет. Я помню и о вас. Нужно захватить все. Для этого нам понадобится еще около суток.

Фон Краш протестующе воскликнул:

— Я ведь вам уже сказал, что никогда не приму…

Тираль энергично перебил его:

— Господин фон Краш! Бесполезно протестовать! Я решил, что поделюсь с вами. Ведь я обязан вам более чем жизнью моей дочери!

Шпион безнадежно махнул рукой.

— Ну, спорить с вами мы будем потом. А сейчас — дайте мне что-нибудь поесть и немного отдохнуть, хотя сомневаюсь, чтобы у вас самих было здесь особенно уютное пристанище.

— И очень ошибаетесь! — шутливо сказал Тираль. — У меня здесь есть настоящий каменный дом. Это древний храм майя, возведенный очень давно в честь божества Па-Тунь.

Все четверо углубились в чащу леса, который по мере приближения к месту становился все гуще, как бы желая уничтожить всякий след пребывания здесь человека. Камни, обтесанные человеческой рукой, указывали путь.

Вдруг бухгалтер остановился и отодвинул завесу из лиан, которая скрывала каменную дверь, по форме напоминающую двери египетских древних построек.

— Фонарь, Лизель!

Вспыхнул слабый дрожащий свет.

— Нужно идти медленно. Пол здесь усеян обвалившимися со свода камнями.

Пройдя по узкому коридору, путники очутились в просторном зале, посреди которого возвышался прямоугольный камень.

— Вот и мой стол! — заявил старик с улыбкой. — В свое время это, вероятно, был алтарь. Ты, дорогая, приготовь нам что-нибудь поесть, а я пойду покажу нашему другу то, что мы с тобою успели сделать.

Трое мужчин через зияющее отверстие в стене прошли в соседний зал — гораздо меньший, чем тот, который они покинули, со сводом, испещренным изгибами проросших корней, похожих на огромных змей.

Но никто не стал заниматься осмотром помещения: взгляды вошедших устремились на ряд ящиков, таких же, как и тот, что несли на носилках Тираль и его дочь.

— Клад! — коротко проговорил бывший бухгалтер и открыл крышку одного из них.

У фон Краша и Мануэлито вырвался невольный крик. Груда алмазов переливалась всеми цветами радуги, отбрасывая на стену сноп трепетного сияния.

Пока Тираль запирал ящик, фон Краш, а вслед за ним и метис вернулись в первый зал.

Стол-алтарь был накрыт для ужина. Но шпион не обратил на это внимания, а пристально смотрел на Лизель, которая была так погружена в свои мысли, что не заметила возвращения гостя. Он подошел к ней и взял за руку.

Девушка вздрогнула и подняла на него глаза, в которых читалось смущение и недоверие.

— Твоя мать не отомщена, Лизель! — прошептал он ей. Эта фраза означала: милая моя, почему ты не разделалась со своим отцом?

Она сделала невольное движение.

— Почему ты колеблешься?

Лизель тихо проговорила:

— Я уверена, что он ни в чем не виноват перед моей матерью…

— Ах вот что!

Лицо шпиона при этом, однако, осталось бесстрастным. Он сумел даже улыбнуться.

— Вот и прекрасно, я очень рад… Значит, мы вернемся в цивилизованный мир втроем.

Вошел Тираль. Все сели за стол.

Между фон Крашем и стариком завязалась оживленная беседа. Тот, подзадоренный похвалами в свой адрес, вдруг заявил, что совсем близко от берега реки у него есть тайник, где спрятан еще один клад, не менее роскошный, чем первый. Немец выразил сомнение, заявив, что такого не может быть. Тираль разгорячился:

— Пойдемте, я вам покажу!

Фон Краш стал отнекиваться, но в конце концов согласился — только потому, что пожелал «сделать приятное своему другу Тиралю». Лизель, ничего не подозревавшая, сказала, что устала и не пойдет с ними.

— А я? — наивно спросил юноша.

— Ты? — повторил немец, устремив на мальчика выразительный взгляд, рекомендующий исполнять в точности то, что он услышит, — ты ступай в наш лагерь и скажи Петуничу, чтобы он явился с докладом ко мне сюда не завтра, как условлено, а не позднее чем через час.

Метис кивнул в знак повиновения. Но, когда они ушли, он, прячась за выступами скалы, некоторое время еще наблюдал за ними, а затем отправился в обратный путь.

Увидев огни лагеря, юноша ускорил шаг.

— Кто там?

— Мануэлито. С приказаниями от господина…

— Спустись пониже, Петунич сторожит англичан, — ответили ему.

Отыскав Петунича, юноша сказал ему все что следовало. Заинтересованный и озадаченный, Петунич спросил у юноши: