Луи Буссенар - Новые приключения парижанина

Отыскав два арабских ружья, Ламбоно ловко зарядил их (кто жил на Монмартре, тот с оружием на «ты») и отдал одно Йебе, затем порылся в мешке с провизией и вытащил небольшую коробку.

— А это моя маленькая хитрость. Представляю, какой будет эффект… — добавил он по-французски.

Затем оба выбежали на улицу.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как Ламбоно покинул площадь.

Бой между Аколи и Тотором достиг апогея.

Вождь наотрез отказался от какого-либо оружия. Видно было, что ему не терпелось удавить соперника голыми руками. Пудовые кулачищи действительно впечатляли.

Ростом Аколи намного превосходил Тотора. Все это напоминало легендарный бой Давида с Голиафом [46] Намек на широко популярный библейский рассказ о единоборстве юного Давида, будущего царя древних евреев, с великаном Голиафом, над которым юноша одержал победу. .

Чернокожий боец избрал странную тактику: с нарастающей скоростью он кружил вокруг Тотора, добиваясь, вероятно, чтобы у того закружилась голова. Вместе с вождем по кругу носилась почти вся деревня, в точности вторя каждому его движению и хором подхватывая неистовые крики.

Тотор ни на мгновение не терял из виду лицо противника. Он заметно побледнел, на скулах заходили желваки.

Но вот француз задорно улыбнулся.

— Вертись, вертись, обезьяна! — издевался он над Аколи. — Думаешь, у меня искры из глаз посыплются? Ошибаешься! Давай, давай, пляши! Да смотри, как бы не запеть!

Внезапно Аколи подпрыгнул на немыслимую высоту, как будто на батуте, и со всего маху ринулся на Тотора.

Под таким весом захрустят любые кости.

Тотор был готов к чему угодно, но такого акробатического трюка не ожидал.

Меринос испуганно вскрикнул.

Тотор стоял неподвижно как вкопанный. Он только чуть-чуть подался назад и, когда на него обрушилась черная громадина, ловко схватил негра за лодыжки, резко крутнул, и великан, потеряв равновесие, рухнул плашмя на землю.

Не долго думая, Тотор вскочил негру на плечи, одной рукой вцепился в горло, а другой ударил по голове, точно молотом по наковальне.

Брызнула кровь.

Колдун-коттоло издал призывный клич. И взбешенная орда набросилась на Тотора.

Меринос понял, что игра проиграна, но дешево свою жизнь отдавать не собирался. Он отомстит за друга.

Американец прицелился и спустил курок. Выстрел прозвучал как гром средь ясного неба. Никогда раньше не приходилось дикарям слышать грохот огнестрельного оружия.

Меринос все стрелял, почти не целясь, не разбирая, попадает ли в голову или в грудь. Гора мертвых тел росла на глазах.

Негры обезумели от страха и не знали, что делать. Они отступали, а их лица, искаженные от ужаса, молили о пощаде; из глоток вырывались стоны, хрипы и невнятные восклицания.

Тем временем Тотор вспомнил о своем поясе и быстро связал Аколи по рукам и ногам.

Вождю коттоло оставалось лишь скрежетать зубами от бессильной ярости.

— Кончай строить мерзкие рожи! — прикрикнул Тотор. — А не то черепушку раскрою!

Однако расстановка сил вновь изменилась. Телохранители Аколи оправились от шока. Вождю грозила смертельная опасность, и они вспомнили, что такое верность. Дикари дикарями, но у них тоже было свое представление о чести…

Двенадцать тугих луков взметнулись над двенадцатью головами, и двенадцать острых стрел-жал нацелились на Тотора.

— Меринос! Быстро прячься за мою спину! У меня надежный щит!

Щитом был не кто иной, как связанный и совершенно беспомощный Аколи, которого хитрый Тотор поставил прямо перед собой, снова получив таким образом передышку.

Но игра еще не была сыграна. До победы ох как далеко.

Колдун-коттоло опять пронзительно завопил, и, повинуясь его приказу, толпа стеной встала за спинами телохранителей.

Воистину это отважные люди. Не отступили, не испугались огня! Они были готовы умереть все до последнего!

— Не стреляй! — приказал Тотор Мериносу. — Это лишь озлобит их.

— Но тогда нам конец!

— Сам вижу. Ну что ж, старина! Нам ничего другого не остается, как умереть. Но умереть красиво!

Коттоло не торопились. Они окружили белых и медленно смыкали кольцо. Вскоре они обрушатся на несчастных и задушат, затопчут их!

— Прощай, Меринос! — прошептал Тотор. — Прощай, папаша Фрике! Ты оказался удачливее своего сына.

Коттоло медленно подходили все ближе, выставив вперед острые копья. И, странное дело, в этот роковой, быть может, последний момент в его жизни в голову Тотору лезли совсем неуместные мысли: если бы этих людей выучить, из них получились бы неплохие вояки.

И тут он решился.

— Меринос! Вперед, и будь что будет!

Подхватив Аколи и орудуя им как тараном, Тотор рассеял первую линию наступавших. Однако силы были неравны, и круг вновь сомкнулся.

Тем хуже! Друзья прощались с жизнью.

Что тут началось! У людоедов сверкали глаза в предвкушении скорой и легкой добычи. Они выли, урчали, визжали…

Но внезапно все смолкло.

За спинами несчастных жертв встала огненная стена.

Дикари окаменели и как завороженные смотрели туда, где с неба падали звезды: одна, другая, третья.

И снова в небе завивался огненный серпантин, и опять расцвел звездный букет…

Тотор и Меринос онемели от удивления.

Над их головами возник пурпурно-золотой ореол. Они напоминали теперь идолов, богов с огненными нимбами.

Все живое замерло. Широко раскрыв глаза, разинув рты от изумления, коттоло в немом оцепенении взирали на столь явное проявление милости богов по отношению к этим чужакам. Да, на стороне белых была какая-то неведомая сила, великая и ужасная!

Раздался новый взрыв, что-то затрещало, загрохотало, словно какой-то невидимый кузнец застучал молотом по наковальне, и вот уже целая сотня огненных змей взметнулась в небо, образовав над головами белых пылающий свод. Что-то свистело, завывало, ухало, бахало, будто все духи — подземные, подводные, земные и небесные — разом явили свое могущество. А затем раздался вопль колдуна.

— Хиаши! Хиаши! — взывал он к богу — покровителю племени.

Коттоло, вопя и стеная, пали на колени и простерлись ниц, побежденные, уничтоженные, раздавленные.

В это время на площади показались Хорош-Гусь и Йеба. Они усиленно моргали, громко чихали и кашляли, руки у обоих по локоть были покрыты каким-то рыжеватым налетом, но оба улыбались во весь рот, ибо явно были довольны результатом своих трудов.

— Эй, патрон! Что скажешь? Неплохо сработано?

Но обессилевший после ужасной схватки Тотор ничего не слышал; он вообще, казалось, не понимал, что происходит.

Как 14 июля [47] 14 июля восставший народ Парижа взял королевскую тюрьму Бастилию. Этот день считается началом Великой Французской буржуазной революции 1789–1794 годов и отмечается во Франции как национальный праздник. . — Да здравствует король! — Хорош-Гусь оратор. — Съедят! — Клюет!