Юрий Уральский - Поиск-90: Приключения. Фантастика

Тут Баранов заметил, что у дальнего конца куба творится что-то неладное. Четверо детин в черных комбинезонах АА возились с двумя в зеленом, пытаясь затащить их в свой храм, причем те, кто в зеленом, явно не хотели туда заходить. Однако Агрессивные Атеисты одерживали верх и медленно, но верно подтаскивали сопротивляющихся зеленых к ступеням своего храма. Баранов понял, что здесь происходит, и рысцой побежал к борющимся. Добежав до них, он заорал:

— Вы чего?! А ну, бросьте их! Прекратите это насилие!

Агрессивные Атеисты не отвечали и только угрюмо сопели. Один из людей в зеленом прорыдал:

— Помогите, ради вашего бога! Они принесут нас в жертву своим идолам, замучают, убьют! Ну, какой у вас бог?

— Христос, — машинально ответил Баранов, вспомнив о своем формальном православии. И душа его отозвалась на этот зов.

Долго не раздумывая, он подошел к Агрессивным Атеистам и ударил одного из них кулаком по спине. Никакого результата, однако, не последовало — Атеист только поморщился и продолжал тащить зеленых к храму. Тогда Баранов завопил дурным голосом:

— Уходите отсюда, пока живы! У меня Черный Пояс ведь! Щас душу выну!

И принял каратистскую стойку. Естественно, никакого Черного Пояса у него не было и не могло быть, и Атеисты были не настолько наивны, чтобы этого не понять. Не помогли и устрашающие пассы руками, и ненатуральные крики «Ки-йа!». Зеленых уже подтащили к ступеням, причем одного из них тянули за ноги. Лбом он бороздил асфальт.

Увидев это возмутительное зрелище, Баранов прекратил пугать Атеистов, изображая носителя Черного Пояса, подскочил к одному из них и схватил за грудки.

— Ты чего делаешь, сволочь? — завопил он.

— Отстань, — прошипел Атеист. — Сам туда захотел?

— Да, захотел! Да что же это делается, зараза! Люди добрые, помогите! — закричал Баранов, потому что ему завернули руку за спину и тоже поволокли в храм. Мимо проходил прохожий — человек весьма солидный, в плаще и с папкой в руках. Баранов апеллировал к нему.

— Эй! Друг, помоги, ради Христа! Ты видишь — прямо на улицах хватают, и никакого спасения! Управы на них нет! Помоги, может быть, вчетвером мы с ними справимся!

Прохожий неспешно подошел к борющимся и посмотрел на них, склонив голову набок.

— Тяните, тяните их, ребята. Я вам не враг. Звать же меня — Олег Борисович Уколов, Будды Майтрейи, двенадцать. Второй этаж.

— Иуда, — зеленея, сказал Баранов. — Ты во Христа веруешь ли?

— Верую, — обратился к нему прохожий. — Я лояльный христианин, у меня нет нетерпимости к другим религиям. Я уважаю чужую веру, в том числе их (он показал на атеистов). Вера — это священное. Вера неприкосновенна. Вера дороже жизни. Никогда не посмею я поднять руку на самую безумную из чужих вер, ибо, чтобы убивать и умирать во имя безумия, надо веровать очень сильно, а я завидую людям, которые верят сильнее меня. В конечном счете получится, что я поднял руку на них из зависти, и я буду великим грешником и ничтожным человеком. Нет уж, люди, которым я завидую, для меня — святые, я смиряюсь перед ними и молюсь на них. И становлюсь лучше.

— Тебе это зачтется, — пробормотал один из Атеистов. — Только ты бы и нам помог. Глядишь, еще больше зачлось бы.

Прохожий вдруг суетливо пошел от них, виновато улыбаясь.

— Нет. Нет, — говорил он на ходу. — До свидания. Я спешу. Забудьте мое имя.

— О Господи! — возопил Баранов, завидя черную дверь храма. — Иисусе Христе! Дал бы ты мне такую силу, чтобы всех этих… убийц поганых перебить! Как Самсону!

И был услышан.

Кристальная ясность и четкость пришла вдруг в мутную от отчаяния голову Баранова. Слегка шевельнув руками, он сбросил с себя Агрессивных Атеистов, и они, словно чурки, покатились вниз по ступеням. Спутники его в зеленом недоуменно вытаращились на него, потом друг на друга, а потом тоже ринулись вниз по ступеням к безопасности.

— Сейчас, — сказал он, немного подумав. — Погожу тебя разрушать. Сначала бы надо этого Иуду… привести к общему знаменателю. Ах, негодяй! Ну, ничего, сейчас ты у меня получишь, Сальери долбаный… — И он погнался за удаляющимся прохожим и догнал того в несколько секунд.

— Куда, Иуда? — грозно крикнул он, поравнявшись с Олегом Борисовичем Уколовым. — Думал уйти от возмездия?!

— Не надо! — вскричал прохожий. — Я ничего не сделал! Ведь я не стал им помогать!

Но Баранов без лишних слов с недоброй улыбкой схватил прохожего за шею и поверг на асфальт ниц, готовясь поставить ему ногу на спину.

И внезапно Баранов сам кубарем полетел на асфальт. Ощущение было такое, будто ему дали некий огромный щелчок, от которого мир завертелся вокруг Баранова, как вокруг оси. И громовой голос раздался в его ушах: «Ты не смог снизойти к слабости другого! Как же Я снизойду к безграничной твоей слабости?!»

Опомнился Баранов не скоро. Прохожего нигде не было. Баранов с трудом поднялся на ноги и почувствовал, что от его небесной силы не осталось и следа, — он снова был обычным человеком.

От храма приближались двое в зеленом. За ними гналась толпа Агрессивных Атеистов. Когда зеленые поравнялись с Барановым, он протянул им руки. Они схватились за руки и побежали уже втроем — прочь отсюда, к населенным кварталам Города Скрещения Путей.

Так, втроем, держась за руки, Баранов и двое спасенных добежали до людных мест, влетели в ближайшую мусульманскую мечеть (предварительно сбросив у порога башмаки) и заорали во весь голос:

— Правоверные! Помогите, ради Аллаха! За нами гонятся! Они из АА! Хотели нас принести в жертву своим гнусным идолам!

Толпа мусульман смешалась. Из нее вышел огромный чернобородый детина (должно быть, скрытый экстремист: складки халата явственно обрисовывали кинжал у него за поясом) и завращал глазами.

— Где эти вонючие шакалы? — деловито спросил он.

— Там! Там! — кричали Баранов и его спутники. — Они преследуют нас, ибо мы во имя Аллаха сразили четырех из них.

Тут в арке входа в мечеть появились Агрессивные Атеисты, естественно, не снявшие обуви. При виде такого кощунства толпа мусульман зарычала.

— А-а, отродья Иблиса! — завопил чернобородый. — Вперед, правоверные, во имя Аллаха и пророка его! Абдулла, сбегай за угол — там сикхская молельня! Они хоть и неверные шакалы, но боевые ребята. Они нас поймут… Алла-а бисмилла-а!!!

И с этим воплем чернобородый первым кинулся на проклятых шакалов.

Через боковой вход выбравшись из мечети, Баранов и его спутники в зеленом вышли в проулок между ритуальными хижинами шаманствующих сект и даосским храмом и впервые оглядели друг друга.

— Кто вы такие? — спросил Баранов.

— Мы — члены секты Святодрева, — с некоторой гордостью ответил один из них, одергивая свои зеленые одежды. — А имя мое — Хмель, а брата моего — Тополь. От мирских же имен мы отреклись.