Герман Подкупняк - Поиск-85: Приключения. Фантастика

«Поиск» — сборник приключений и фантастики, выпускаемый поочередно тремя уральскими издательствами. Напомним: первенец серии, «Поиск-80», вышел в Свердловске, за ним последовал пермский «Поиск-81», затем — челябинский «Поиск-82» и снова свердловский «Поиск-83»… И вот эстафета опять у челябинцев.

Очередной выпуск «Поиска» открывает повесть-хроника Германа Подкупняка «В тылу все спокойно» — о борьбе чекистов с вражеской агентурой, проникшей на оборонный объект в годы Великой Отечественной войны.

Приключенческая повесть Вадима Соловьева «Птица цвета ультрамарин…» на материале сегодняшнего дня рассказывает о сложной работе следственных органов.

Завершают сборник рассказы молодых уральских фантастов Валерия Козловского и Игоря Гергенредера.

За столом, обтянутым истершейся зеленой тканью, уронив на руки лысоватую голову, тяжело дремал человек в военной форме.

В окне едва брезжило раннее утро И вспыхивали огни сварки. Лунев не выключил настольную лампу, и ее свет по-прежнему падал на громоздкий перекидной календарь. На листке, вдоль и поперек исчерканном неотложными заметками для памяти, жирным шрифтом выделялась дата — 8 мая 1942 года.

В дверь осторожно постучали, и Лунев не сразу поднял голову, выходя из состояния неспокойного и душного сна.

— Разрешите, товарищ полковник, — произнес вошедший, деликатно помедлив у порога. — Суточная сводка выпуска орудий.

— Садитесь, Юрий Евгеньевич. — Лунев потер ладонью воспаленные глаза и потянулся за очками.

Лейтенант Климов сел, пристроив папку на коленях, и с искренней заботой глянул в потемневшее от усталости лицо своего начальника. И Лунев поймал этот взгляд.

Климову шел двадцать первый год, но на его груди уже поблескивал эмалью орден Красной Звезды, а правая рука в черной перчатке безжизненно висела вдоль тела.

Лунев дважды прочитал сводку и недовольно спросил:

— А где последняя — пятнадцатая?

— Пятнадцатую пушку, товарищ полковник, я вернул заводу: обнаружилась течь масла в противооткатном устройстве. Но к утру ее обещают предъявить вторично, — ответил Климов.

Лейтенант служил военпредом всего второй месяц после откомандирования из действующей по ранению, но уже понимал, что за каждой пушкой, стоящей на конвейере, наблюдают чуть ли не в Ставке.

— С пятнадцатой, Юра, сборочный надо поторопить. Технология орудий отработана, и такие дефекты надо устранять прямо на полигоне. Вы сами недавно с фронта и хорошо знаете, что в войсках на счету каждый ствол.

— Люди делают все возможное, даже больше, — сказал Климов, но тут звякнул телефон, и Лунев снял трубку.

— Ступайте передохнуть, — бросил полковник вставая. — Меня вызывают на узел связи.

Пройдя длинным коридором, Лунев спустился на первый этаж в аппаратную и плотно прикрыл за собой дверь. Телеграфист, стриженный наголо красноармеец, подал полковнику начало ползущей из аппарата узенькой ленты. Лунев взял пальцами бумажную полоску и начал читать текст.

«Старшему представителю ГАУ Луневу. По нашим данным, в районе Гжатска уничтожен танками противника дивизион 83-го артполка. Батареи дивизиона произвели не более трех залпов. Оставшийся в живых командир первой батареи заявил, что у части орудий при стрельбе произошел разрыв стволов. Документация на материальную часть дивизиона подписана Вами. Дайте объяснения. Примите меры. Воронов. Яковлев».

Через час в кабинете главного инженера состоялось экстренное совещание.

— …Сообщение подписано начальником артиллерии Красной Армии и начальником Главного артиллерийского управления. У меня пока все, — жестко закончил свое короткое выступление Лунев и устало сел.

— Не может быть! — вскочил с места грузин. — Мы дали фронту уже две тысячи орудий и не имели ни одной рекламации. Как начальник ОТК завода, я прошу вас сделать повторный запрос командованию. Пусть подтвердят сообщение. Не исключена ошибка.

— Амо Сергеевич! — хлопнул ладонью по столу бритоголовый парторг ЦК Захаренко. — Суть дела не в защите чести мундира, а в том, что идет война и наши пушки обязаны стрелять, а не гибнуть под гусеницами немецких танков.

— Возможно, этот дивизион применил в бою снаряды, утратившие срок годности. Такие случаи бывали. Сейчас все идет в ход, — негромко заметил главный технолог Ковалев.

— Новость, товарищи, действительно, архисерьезная. Ни в какие ворота не лезет, — после минутного раздумья произнес главный инженер Санин. — Во всяком случае, весь цикл производства следует немедленно перепроверить. Может, где-то ослабили контроль за качеством: люди едва держатся на ногах. Предлагаю образовать комиссию из ведущих специалистов завода, ОТК и ГАУ. Орудия, готовые к отгрузке, отстрелять повторно. Есть другие предложения? — Санин посмотрел на Лунева, но тот угрюмо промолчал. — Других предложений нет. Тогда — за дело!

Около полуночи десятого мая в Берлине завыли сирены воздушной тревоги. В темноте суетливо заметались лучи прожекторов и яростно застучали зенитки, заглушая еще далекий низкий гул самолета. Из подкатившего к отелю такси вышел подтянутый мужчина в светлом плаще и направился к подъезду, но остановился на ступеньках рядом с офицером люфтваффе, напряженно глядевшим в небо.

— Англичане!? — полуутвердительно бросил прибывший.

— Нет. Русские, — ответил летчик. — Узнаю по тону мотора. Наверное, опять прорвался какой-нибудь фанатик.

Мужчина неопределенно хмыкнул и шагнул к массивным дверям. Он прошел в вестибюль и вызвал лифт. Номер был на третьем этаже, но даже туда постояльцу не хотелось подниматься пешком.

Всевидящий портье (осведомитель гестапо) выждал, пока захлопнулись створки лифта, и записал в своем блокнотике:

«Майор Штайнхоф из двести десятого номера. После двухнедельного отсутствия. Очень загорелый и похудевший».

«Везет же людям, — ехидно подумал портье с обычной полицейской завистью к кадровым военным. — Видимо, неплохо поразвлекался где-нибудь на побережье».