Игорь Коваленко - Жара в Аномо

— Почему?

— Сам не знаю, но запомнил.

— И все-таки почему?

— Не знаю, гражданин капитан, просто врезались в память, когда знакомился с материалами осмотра места происшествия.

Даги Нгоро включил вентилятор.

— Пожалуй, зря я не разрешил вашему гениальному ученику оставить пост и окунуться разок в бассейне, — сказал он, — если в помещении как в печи, то там совсем, должно быть, не выдерживает голова. Я уж и не помню, когда в последний раз шел дождь.

— Свыше двух месяцев назад, — подсказал Ойбор, — сразу же после моего дня рождения.

Нгоро сказал после паузы:

— Как вы себя чувствуете? Не ощущаете перенапряжения?

— Благодарю, все нормально со здоровьем, — ответил Киматаре Ойбор, преданно пожирая глазами руководителя.

— До пенсии осталось меньше года, вы говорите?

— Так точно. Надеюсь на ваше покровительство при ходатайстве о продлении срока службы.

— У вас достаточно высоких покровителей.

— Впервые слышу, с вашего позволения, для меня это новость.

Даги Нгоро вплотную подошел к Ойбору, который тотчас же встал со стула и вытянул руки по швам.

— Вы интересный человек, — сказал Нгоро, — на редкость интересный человек. Хотите что-нибудь добавить?

— Да, если не возражаете. Я хочу попросить у вас прощения за своего непосредственного подчиненного. Это просто недопустимо, чтобы каждый, кому только вздумается, звонил в кабинет начальника управления и болтал всякий вздор про жару и купание. Обещаю строго взыскать с него за эту глупость.

— Хорошо, накажите его сами.

— Разрешите идти?

— Идите. И не забудьте, что я вам советовал в начале нашего разговора. Особенно о новых инструкциях для работы в экспедиции. И обязательно выясните, зачем понадобилось русскому уверять меня, будто девушка (он назвал ее личностью), не успев прибыть на место, сразу же выехала обратно в город.

— Слушаюсь.

Ойбор вышел.

Нгоро долго задумчиво расхаживал по кабинету, прежде чем набрать две цифры по внутреннему телефону и приказать:

— Давайте мне внешнюю связь.

Что-то случилось с застежкой на правой сандалии у Киматаре Ойбора, когда он прикрыл за собой дверь. Он провозился с застежкой не меньше двух минут.

Потом он вышел из здания, сел на велосипед и поехал к кинотеатру "Колоссеум", к задней стене которого примыкала куполообразная громада закрытого плавательного бассейна.

Небольшой газон со спиральной песчаной дорожкой, расходившейся от скамьи, на которой сидел Самбонанга, находился перед входом в кинотеатр, но отсюда хорошо просматривался и вход в бассейн.

Самбонанга покинул скамью и зашагал по тротуару, не теряя из виду велосипед Киматаре Ойбора.

"Дед слишком осторожен, излишне предусмотрителен", — недовольно подумал молодой полицейский, он остался без обеда, проторчав целый день с мальчишкой на базаре и просидев около получаса на скамье у "Колоссеума" в ожидании сержанта.

Когда Ойбор наконец остановился и Самбонанга побежал к нему, сержант стал выговаривать помощнику:

— Меня чуть удар не хватил. Шутка ли, рядовой полицейский запросто, как девице, звонит в кабинет старшего инспектора и лепечет ему в уши несусветную чушь. Чем ты думал, пустая твоя голова? Захотелось неприятностей и тупика в службе? Я обещал ему, что сдеру с тебя шкуру.

— Вы приказали разыскать вас хоть под землей, если появится перекупщик или тот человек из банковского контроля. Я звонил в управление, мне сказали, что вы у капитана, — оправдывался Самбонанга. — Что же мне оставалось делать? А все же здорово я придумал насчет купания, чтобы дать вам знать, где я нахожусь!

— Ребенок! Ты и меня бы подвел под взыскание, если бы капитан догадался, что я самовольно подменил тебя на посту! Мы и так с ним не очень ладим.

— Но вы приказали немедленно сообщить.

— Ты бы еще сам туда ворвался, — проворчал Ойбор, остывая, — тоже придумал, умник, звонить начальнику управления, словно какому-нибудь дружку. Вот он и заявляет на всех совещаниях, что я вас разлагаю. И факты на его стороне. Думать нужно.

— Буду думать, — потупясь, буркнул Самбонанга. — Старался… не обедал…

— Марш на пост. Я сам поеду к разносчику.

— Так и не доложил, — виновато встрепенулся Самбонанга, — ехать к мальчишке не нужно, перекупщика снова не было. Я вас вызвал по поводу вашего знакомого, того, из контроля. Он велел встретить его, когда выйдет из бассейна. Я наблюдал, они отправились туда почти одновременно. Перед самым моим звонком. Чуть больше получаса. Наверно, уже пора. Мне вернуться?

— Отправляйся на пост, — сказал Ойбор, вскакивая на велосипед, — я сам. Вечером жду тебя дома.

Спустя три минуты Ойбор уже сидел на скамье, которую незадолго до этого покинул его помощник.

Еще через пятнадцать минут из-под высокой арки, предворявшей серебристый купол крытого бассейна, вместе с группой купальщиков вышел респектабельного вида мужчина с солидной сумкой для купальных принадлежностей.

С невеселой миной на лице он подошел к платной автостоянке, раздраженно сунул служителю жетон, сел в бежевый "плимут" и укатил, нисколько не интересуясь внимательно рассматривавшим его со скамьи в центре газона сержантом уголовной полиции.

Киматаре Ойбор продолжал смотреть в ту сторону, куда умчался автомобиль, даже тогда, когда к нему подошел пожилой европеец в черном костюме и, улыбаясь, сел рядом.

— Да, это он, — сказал пришедший, — очень расстроился.

— Все в порядке? — спросил Ойбор.

— Да, — сказал отставной инспектор, — если не считать, что бедняга, должно быть, на целые сутки запрется дома, и весь их независимый банк на сутки лишится почтенного главы. — С этими словами он положил на ладонь сержанта сложенный лист бумаги, который тот сразу же развернул и прочел всего одну строчку, коряво писанную от руки.

— Шесть тысяч двести восемьдесят девятый "Магда-Луиза", — вслух повторил прочитанное Киматаре Ойбор, поднося к листку пламя спички.

— Весьма банальный девиз, — смеясь, заметил бывший инспектор, — определенно имя любовницы.

— Или матери, — сказал Ойбор, — убийцы нередко сентиментальны.

— Нет, ты не меняешься, старина!

— А ты, сансей, молодеешь и молодеешь, — сказал Ойбор почти нежно. — Много пришлось потрудиться?

— Еще бы! Заставил меня пустить в ход всю тяжелую артиллерию. Каюсь, припугнул и недозволенными приемами, даже нёбо окаменело от страшных речей. А место какое выбрал для атаки! Оцени!

— Надеюсь, ты не слишком попрал закон в своем усердии.

— Не слишком, Кими.

— Он не станет трубить на всех перекрестках о превышении в действиях полиции? Есть у него основания?

— Нет, — заверил сержанта ослепительно улыбающийся "Человек в черном костюме". — Не думаю. Это не в его интересах. К тому же я уже не полиция и не рэкетир. Все было деликатно. В известной степени. — Он слегка склонил голову набок и развел руки, растопырив крепкие, узловатые пальцы. — Бог свидетель, все было деликатно, никакого криминала. Но он будет нем как рыба, это уж точно.