Миклош Сабо - Команда Альфа

Если жизнь в Форт-Джэксоне мне порядком надоела, то здесь она мне попросту опротивела. Только упрямство несло меня дальше по этому пути, да еще самолюбие не давало отступать.

У нас даже для сна не оставалось времени, не говоря уже о чем-нибудь ином. В лучшем случае нам отводилось для отдыха два с половиной — три часа.

Вы помните, как полковник, начальник школы, представил мне в первое же утро одного «эм пи», являвшего собой ходячий образец аккуратности?

Так вот, мы должны были стать похожими на него. Малейшая морщинка на френче или куртке, на вороте рубашки — и тотчас же снижалась оценка. От нас требовалось, чтобы складки на брюках соперничали с лезвием бритвы. Ботинкам полагалось сиять, как окнам после тщательной протирки. Головной убор следовало носить так, чтобы он ни на полсантиметра не был выше или ниже середины лба.

В таком же порядке требовалось содержать комнату и запасное обмундирование.

Был полдень. Мы, курсанты, ждали обеда, не столько ради еды, сколько ради короткой передышки для наших измученных тел и душ. Я вымыл руки. Достал чистый носовой платок — я был простужен: меня накануне утром прохватил сильный ветер — и направился было в столовую.

Но не успел я дойти до двери своей комнаты, как ее осторожно отворили снаружи. Вошли старший лейтенант и сержант.

— Курсант, к окну шагом марш! — скомандовал старший лейтенант. — Кру-гом! Расстегните френч!

Откройте шкаф! Поднимите руки!

Все, что было на мне и в моей комнате, подверглось тщательному осмотру.

Одежда моя была безупречна, ведь я ежедневно, встав на рассвете, гладил и чистил ее.

Сержант сосчитал сложенные на полке рубашки — не окажется ли их больше положенного количества.

После этого он встал перед шкафом на стул и измерил, точно ли по уставу, на должном ли расстоянии от края шкафа лежит лаковый парадный поясной ремень.

Взял его и, будто под лупой, стал разглядывать от одного конца до другого, до пряжки. Только напрасно! Я и с ремнем возился каждый день: раскручивал его, натирал до блеска, снова сворачивал по мерке в десять дюймов и натягивал на прямоугольный кусочек картона. После этого водворял его на шкаф с левой стороны, на точно установленное место. Намотанный на картон ремень стоял там, словно дорогая миниатюра или всеми почитаемая реликвия.

Не скрывая досады, сержант молча спрыгнул со стула. Старший лейтенант, не произнося ни слова, уставился на меня…

И вдруг, словно осененный блестящей идеей, быстро подошел к моему столу. Взял у сержанта измеритель, приставил его к пепельнице. Нагнулся. Прищурил один глаз, стараясь обнаружить щель между измерителем и пепельницей.

— Бумагу! — распорядился он коротко.

Сержант протянул ему лист бумаги.

— Что это значит? — спросил старший лейтенант ликующе, когда лист прошел сквозь невидимую глазом крошечную щель.

Я стоял молча. С горечью во рту. Горло мне сдавило негодование.

— За это — минус.

Того, кто получал двадцать минусов, вышвыривали вон.

Когда они вышли, я охотней всего расплакался бы от бессильной ярости. На миг мне захотелось изодрать тут все в клочья, загубить весь инвентарь — пропади она пропадом эта учеба, эта каторга! Но все осталось без изменений, продолжало идти своим чередом.

Мы ни о чем другом не в состоянии были думать, как о порядке. Мы и курить-то успевали только в отхожем месте — жалко было тратить время на это при других обстоятельствах. От такого педантизма можно было сойти с ума!

В иных случаях мне снижали баллы только из-за того, что я осмеливался рассуждать.

Дело в том, что в расписание наших занятий в один прекрасный день был введен урок, на котором мы имели

право задавать вопросы, касающиеся недопонятого материала.

Вот я и спросил:

— Какое значение при исполнении обязанностей солдата военной полиции имеют те пятнадцать сантиметров, которые отделяют пепельницу от правого угла стола?

В классе воцарилась гробовая тишина.

Преподаватель, опешив, смотрел на меня с таким выражением на лице, как будто перед ним неожиданно появилось считавшееся давно вымершим допотопное чудовище.

— Вам следовало бы знать, что «эм пи» не раздумывает над полученным приказанием, а слепо выполняет его! — Он смерил меня ледяным взглядом и занес в журнал очередной минус.

Нас превращали в машины, в роботы, то есть в современные автоматы, в которые стоит только опустить, нажав кнопку, пробитый жетон, чтобы механизм пришел в действие по установленной наперед программе. Случайностей нет, машины подчинены воле диспетчера, ему они повинуются.

Нынче для нас этот диспетчер — полковник, завтра — генерал, начальник военной полиции.

«Будь что будет, только бы не заработать минус! Только бы обойтись без минусов!»

Экзамен в Форт-Беннинге был для меня теперь третьим экзаменом в армии США. О требовательности ничто не может свидетельствовать лучше, чем тот факт, что заниматься на курсах начинало сто восемьдесят человек, а до конца учебы добрались лишь сорок два.

Благодаря похвальной грамоте, самолично выданной мне по окончании курсов строгим полковником, я получил первоклассную должность. То есть был зачислен в военно-полицейский полк, несший службу в Форт-Брагге, штат Северная Каролина. Мне и не снилось, что это место сыграет роковую роль в моей дальнейшей судьбе.

Форт-Брагг — второй по величине, но первый по своему значению военный лагерь Соединенных Штатов. По моим расчетам, территориально он намного превосходит размеры Будапешта: наряду с аэродромами, складами, полигонами здесь имеются казармы, которые вмещают чуть ли не сорок тысяч солдат.

Казармы напоминают постройки Форт-Беннинга, за исключением зданий, находящихся в расположении новой дивизии, где все, как по внешнему виду, так и по внутреннему устройству, сверх всякого ожидания, представляет собой образец новейшего, современного стиля.

О том, какое значение имеет для вооруженных сил США Форт-Брагг, говорит уже перечень важнейших частей, входящих в состав его гарнизона. Здесь стоит 503-я воздушно-десантная дивизия, а также 82-я дивизия, именуемая «Оламерикан». Это самая прославленная воздушно-десантная дивизия Штатов. Находится тут 18-й армейский корпус, в состав которого входит ряд артиллерийских и ракетных подразделений. Кроме того, здесь сосредоточены еще три подразделения воздушно-десантных войск, одно из которых обозначается 1St.SF7ᵗʰSFG [6] 1-е подразделение 7-й группы войск специального назначения. и принадлежит к войскам специального назначения; 2-й военно-полицейский батальон и «Милитери интеллидженс», то есть подразделение военной разведки.