И Ряпасов - Неведомый город

Сигма вышел. Руберг выглянул в широкое, светлое окно. Справа от него в роще раскидистых магнолий, зеленых араукарий, развесистых дубов, длиннолистых олеандр, кудрявых пальм азиатских нагорий, выглядывали кокетливые домики, сложенные из того же красного с блестками, похожего на финляндский гранит, камня, что и здание, в котором находились пленники. Слева виднелся кусок водной поверхности, сверкавшей на солнце всеми переливами радуги. Должно быть, это была часть виденного ими озера. Прямо перед зрителем шли те же зеленые рощи, пересеченные прямыми аллеями.

К доктору подошел Березин.

— Как вы думаете, — тихо спросил он, взглянув на юношу, занятого своим костюмом, — что с нами будет?

— Пока ничего, — ответил врач. — Но как с нами поступят в будущем, трудно судить. Я боюсь только одного.

— Чего именно?

— Как бы не пришлось нам остаться здесь навеки.

— Навеки? Вы думаете, нас убьют?

— Нет. Но что заставят силой остаться здесь до самой смерти, в этом почти нет сомнения. Нас нельзя выпустить: во всем здесь кроется какая-то тайна, а мы уже приподняли часть завесы, скрывающей эту тайну.

— Вы, пожалуй, правы, — задумчиво произнес инженер.

Разговор был прерван появлением Сигмы, явившегося в сопровождении товарища, такого же высокого, статного индуса, как и он сам. Слуги несли в руках дымящиеся кушанья. Доктор открыл миски и облегченно вздохнул: кухня состояла из европейских блюд.

Несмотря на перенесенные волнения, все трое принялись за обед с большим аппетитом. Сигма прислуживал. Разговор не возобновлялся. Помыслы всех были устремлены только на еду.

— Это вовсе недурно быть пленником, — воскликнул оживившийся Руберг. — Со стороны англичан весьма даже похвально такое отношение к иностранцам.

— Хороший вы человек, доктор, во всем видите только лучшую сторону, — заметил Николай Андреевич.

— А иначе нельзя было бы жить, — весело откликнулся доктор. — Мы, врачи, должны быть всегда наготове исцелять недуги не только телесные, но и душевные. Равновесие духа и доза оптимизма нам необходимы.

После обеда пленникам принесли несколько бутылок эля.

— Уже не полагаете ли вы, что и мы страдаем душевным неравновесием? — вмешался в разговор студент.

— Обязательно, в особенности вы, молодой человек. Когда я увижу вас обоих женатыми, я, пожалуй, соглашусь признать вас душевно здоровыми, — с обычной шуткой в голосе заявил Руберг.

— Кажется, от женитьбы все мы теперь дальше, чем когда-нибудь, — сказал инженер, поддаваясь общему настроению. — Вспомните, где мы и что мы!

— А может быть, в гостях у какой-нибудь Дидоны, — не унимался доктор. — А вы как раз походите на героя, конечно, двадцатого века. Вот на вас-то первого и наложат цепи Гименея. А там и наша очередь настанет.

Конец этого полного необычайными событиями дня прошел без перемен, как и утро следующего. Пленники довольно сносно выспались в своих креслах и сидели за завтраком. Время близилось к полдню.

Неожиданно явился клетчатый джентльмен и пригласил всех следовать за собой.

— Куда вы нас ведете? — спросил Николай Андреевич.

— На допрос.

— Кто его будет производить?

— Этого сказать не могу. Если «Он» захочет, сам скажет.

— Кто «Он»?..

В ответ последовало одно молчание. Доктор тревожно переглянулся с Березиным. В это время вошли в большую залу, служившую, видимо, аудиторией, так как в противоположном конце ее находился покрытый сукном стол с рядом кресел, а все свободное пространство занимали стулья.

— Оставайтесь и ждите, — сказал провожатый и скрылся в дверь, откуда пришел.

В зале было пусто. От непривычной обстановки и ожидания наши друзья начали терять самообладание.

— Вы русские? — раздался вдруг резкий голос со стороны стола. Друзья, пораженные неожиданностью, встрепенулись, устремив взор к столу. Однако, там никого не было видно.

— Что же вы не отвечаете? — продолжал тот же голос. Тут инженер заметил, что в стене, против стола, на высоте человеческого роста находится отверстие, из которого и слышалась речь допросчика.

Инженер смело сделал несколько шагов вперед и отвечал:

— Да, мы русские путешественники. А вы кто такой и по какому праву вы нас держите в плену?

— По праву сильнейшего. Вы шагнули на мою территорию, сделали нападение на моего машиниста, — вы мои пленники.

— Мы не знали, милостивый государь, — отвечал инженер с едва уловимой насмешкой, — что здесь, среди Гималаев, имеется независимое государство, правителем которого, очевидно, являетесь вы. В нашей империи нет вашего консула.

— Вы очень смелы, что дерзаете так отвечать. Такая смелость может стоить вам жизни.

— Мне неизвестно, с кем я говорю, — ответил Березин, нисколько не пугаясь угрозы. — Потому я не могу не проявлять своей независимости, не зная вас в лицо. Может быть, вы и имеете право так разговаривать с нами, как вы разговариваете, но для нас, русских путешественников, такое право является весьма спорным. Что же касается угрозы смертью, — мы ее не боимся, так как уже не раз рисковали своею жизнью.

— Вы хорошо говорите, — заметил невидимый, голос которого как будто смягчился. — Ваши товарищи так же храбры, как и вы сами?

Инженер, в полной уверенности, что за ним наблюдают, лишь безмолвно поклонился.

— Но мне надо знать, кто вы и зачем сюда явились, — продолжал голос. — Допустите на минуту, что вы находитесь в независимом государстве, у которого есть свой повелитель. Надеюсь, он имеет право спросить у чужестранцев, зачем, с какими намерениями они явились в его царство, хотя бы для того, чтобы знать, как с ними поступить?

— С такой постановкой вопроса я согласен, — ответил Николай Андреевич. — Мы все — русские. Сопутствовали промышленную экспедицию в Туркестан и тянь-шаньские отроги. Жажда приключений и любовь к природе загнала нас за Памир, где мы блуждали много недель, а в конце концов попали сюда…

— Взявши силой мой паровоз?

— Да, если хотите. Нас заинтриговало его появление в таких непоказанных местах. Согласитесь сами, что паровоз на рельсах в Гималаях — явление не будничного порядка.

— Вы, к сожалению, правы. А ваши профессии?

— Это — доктор, а это — студент естественных наук, я же — инженер.

— Инженер и врач… Вы инженер — по горному делу или металлургии?

— Я — инженер-электромеханик.

— Электромеханик. Хорошо. Если вы так же знаете свое дело, как умеете отвечать, то вам нетрудно будет найти в Бломгоузе подходящее занятие.

— Но мы вовсе не имеем желания здесь оставаться.

— Вас и не спрашивают об этом. Если вы дадите мне честное слово не делать попыток к бегству, вы будете свободны в пределах города. Если же нет, вас будут держать, как пленников.