Джон Нэнс - На орбите (в сокращении)

Она видит, как в глазах Кипа удивление сменяется легким испугом, и понимает, что его влечет к ней и что ему, в одном халате на голое тело, неловко находиться с ней наедине. Все это словно написано у него на лбу, и Дайане с трудом удается сдержать смех.

— Мне просто хотелось напомнить вам о том, что вы увидите нечто фантастическое, и увидите это глазами поэта, поскольку я думаю, что в душе вы поэт.

— Я никогда не писал стихов, Дайана, — отвечает Кип так, будто допустил ошибку на экзамене.

— Речь не о сочинении стихов, а о способности видеть и чувствовать красоту и затем облечь свои чувства в слова.

— Вы слишком многого ждете от продавца медикаментов.

— Но ведь вы способны на это.

— Я буду стараться.

— Вот и хорошо.

Несколько секунд они молча смотрят друг другу в глаза: кажется, они понимают друг друга без слов. Дайана вновь замечает его смущение, и Кип поспешно отводит взгляд.

Она встает:

— Ну что ж, пожалуй, мне следует дать вам… э-э…

— Поспать. Да, я порядком устал за день.

Дайана снова заглядывает Кипу в глаза. И вдруг обнаруживает, что держит его за руку, словно пытаясь успокоить — вот только кого, себя или его?

Кип улыбается.

— Ладно… я пойду, — говорит она.

— Спасибо, что заглянули.

— Спасибо, что впустили меня. До встречи. И удачи вам завтра!

За дверью Дайана думает о том, что произошло. Глядя друг другу в глаза, они словно беседовали друг с другом о чем-то, что нельзя передать словами. И это было так восхитительно! Она рассеянно улыбается и даже не догадывается о том, что мужчина, с которым она рассталась минуту назад, пребывает в полном смятении и тоже улыбается неведомо чему.

Международный аэрокосмический порт «Мохаве», штат Калифорния, 17 мая, 6 ч. 40 мин. по тихоокеанскому времени

Кипу кажется, что кабина космического корабля, носящего имя «Бесстрашный», стала гораздо меньше, чем была неделю назад, в ангаре. Он понимает, что это лишь иллюзия, но это ощущение пугает его. Как будто его втиснули в железную бочку из-под горючего с прорезанными в ней окошками.

Неужели эта штука действительно может летать? Она кажется хрупкой, как детская игрушка, и начинает раскачиваться, стоит шевельнуть рукой. Кип пытается поерзать на сиденье, но это практически невозможно — так крепко он пристегнут. Наклониться вперед тоже нельзя — прямо перед ним в командирском кресле сидит пилот-астронавт Билл Кэмпбелл.

Это называется размещение «один-два-два»: пилот-астронавт сидит впереди, а пассажиры — во втором и третьем рядах, у маленьких иллюминаторов, причем кресла пассажиров регулируются по высоте, чтобы иллюминаторы находились точно на уровне глаз. На время этого полета три пассажирских кресла сняли, чтобы уменьшить вес корабля.

Разум и тело Кипа в один голос вопят о том, что ни одно человеческое существо не способно выдержать космический перелет на таком тщедушном кораблике. Однако не стоит забывать, что на счету Билла Кэмпбелла тридцать девять успешных полетов. А значит, неуспешных не было. Пока не было.

— Как дела, Кип? — спрашивает Билл, с улыбкой оглядываясь на своего единственного пассажира.

— Нормально.

— Лицо у вас какое-то зеленоватое. Расслабьтесь.

— Нет-нет! Все хорошо. Правда.

— Когда впервые попадаешь сюда, кажется, будто ты в научно-фантастическом фильме, — говорит Билл, прекрасно понимая, что космический корабль облегченного типа и впрямь производит впечатление… ну, не очень надежного.

— Просто тогда, в ангаре, корабль показался мне более прочным.

— Все будет отлично. Это великолепный образец инженерной мысли. Лучший корабль из всех, на которых я летал. Плохо только одно: в него не входишь, а втискиваешься.

— Что верно, то верно.

— Скажите, Кип, это вы говорили на занятиях, что у вас есть права пилота?

— К сожалению, нет. Я учился управлять планером, даже летал самостоятельно, но времени на то, чтобы получить права, мне так и не хватило.

— Я просто хотел понять, многое ли придется вам объяснять, и уже понял. Расслабьтесь, вздремните немного. Из Центра управления только что сообщили, что наш старт откладывается на пятнадцать минут.

— Какие-то проблемы?

— Нет, все в порядке. Просто понадобилось чуть больше времени для заправки топливом.

Кип погружается в воспоминания о двухнедельных курсах наземной подготовки и пытается освежить в памяти полученную на занятиях информацию.

Курсы АКП по подготовке к полетам были очень эффективными. Опытные астронавты читали разработанную в АКП версию учебного курса «Астронавт-101».

В первый день перед слушателями выступил известный астронавт Джордж Эндрюс, в свое время летавший на шаттле. Он расхаживал по классу с непринужденностью настоящего профессора, внушая уверенность одним своим присутствием. «Космическая премия Америки», как рассказал Эндрюс, была учреждена в 2004 году. Произошло это после присуждения премии «Ансари X» организации, которая первой провела суборбитальный полет без привлечения правительственных средств. Компания Берта Ратана «Скейлд композитс» объединила усилия с миллиардером из «Майкрософт» Полом Алленом и завоевала «Космическую премию Америки» благодаря созданию корабля «Спейсшип-1» — запуск был произведен с аэродрома в Мохаве.

После того как частные полеты в космос стали новой реальностью, была учреждена еще одна премия, в десять раз больше. Корпорация «Бигелоу аэроспейс», которая вынашивала амбициозные планы вывода на орбиту космических отелей, искала способ доставки клиентов на будущие «надувные» космические станции. Было объявлено о премии в пятьдесят миллионов долларов. Победительницей конкурса могла стать частная компания, которая представила бы проект, позволяющий без государственного финансирования за пять с половиной лет создать космический корабль, способный вместить не менее пяти человек и совершить по меньшей мере два витка вокруг Земли на высоте четыреста километров, а через тридцать дней повторить полет.

АКП приняла участие в конкурсе и получила премию, на год раньше назначенного срока создав двухвостый крылатый корабль, походивший на растолстевший «Спейсшип-1».

Корабль предполагалось запускать с реактивного «Локхида-1011», затем, используя большое количество ракетного топлива, он набирал необходимую скорость и выходил на орбиту, а перед посадкой сбрасывал скорость до нулевой.

— Это означало, что нам требуется новая и очень эффективная топливная система и большой запас топлива и мы справились с задачей, — рассказывал Эндрюс.

— Но ведь такое количество топлива может быть опасным, — заметил кто-то.

Эндрюс рассмеялся:

— Это не опасней, чем сидеть в бомбе замедленного действия, а именно так и выглядит каждый рейс шаттлов. Риск, конечно, есть. Это не то, что обычный авиарейс. Однако не забывайте: я или кто-то из наших астронавтов будем рядом с вами, и мы хотим вернуться домой, ведь у нас есть семьи, как и у всех, сидящих в этом зале.