Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

Подобные издевательства, глумление и надругательство над жильем друга ребят нервировали и наконец вывели из себя настолько, что они решили найти способ «поджарить этих вшивых мамалыжников». Операцию так и назвали: «Смерть мамалыжникам!» А так как дело предстояло непростое и в случае неудачи чреватое большими неприятностями, Ванько пригласил всех на совет.

— Давайте подумаем, как сделать, чтоб ни на кого не накликать беды, — сказал он. — У кого какие будут предложения? — Ребята переглянулись, но охотника высказаться первым не находилось. — Тогда по порядку. Начнем, Рудик, с тебя…

— Легче всего, думаю, поджечь крышу: она камышовая, почти сухая да и порох как раз подходящий. А если что — подумают, загорелась от искр из дымаря, — предложил тот.

— Нет, это не то, — покрутил головой его ближайший сосед. — Нада, чтоб пожар возник внутри. А так, воще, токо помешаем им выспаться да немного напужаем.

— А на чем они спят? — поинтересовался Борис. — На кровати да андрюшкиной койке много не поместится.

— Я видел, как они заносили сено, — вспомнил Федя. — Большинство, наверно, спят покотом на доливке.

— Сено — это уже лучше! — заметил Борис. — Но проникнуть в комнату незаметно не получится.

— А что если… — Федя несколько секунд помедлил, поскреб в затылке и только после этого закончил: — Что, если предложить им свои услуги?

— Объясни попонятней, воще, — какие такие услуги?

— А вот какие. В балке за хутором нажнем куги… Она легкая, вязанки получатся большие, заметные даже издалека…

— Я понял! — подхватил Борис. — Пройдем мимо хаты или даже присядем отдохнуть…

— У них, я заметил, двое всегда остаются готовить к ужину мамалыгу, — добавил сведений Федя.

— И мы сделаем вид, что хотели променять топливо на это их кукурузное лакомство, — дополнил, в свою очередь, и Борис.

— Держи карман шире! Увидят, отберут и спасиба не скажут, — возразил сосед, но Ванько идею одобрил:

— «Делать вид» — это лишнее. А мысля хорошая. Попробуем, должно получиться.

С тремя вязанками, оставив Мишку и Федю заготавливать топливо впрок, кугоносцы вскоре были у цели. А поскольку румын во дворе не оказалось, сбросив ношу, присели «отдохнуть». Один из поваров вскоре показался, топливо заметил и ускоренным шагом направился к ним. Ребята похватали вязанки, как бы намериваясь уйти, но румын окриком велел им остановиться. Однако повел себя не грубо: «варнякая» на ломанном русском, предложил уступить кугу в обмен на пачку сигарет и полбулки хлеба. Разумеется, предложение было с радостью принято. Более того, за такую плату они пообещали принести еще столько же. За что удостоились похвалы:

— Рус камрад — корошо!

Под вечер «рус камрад» объявились снова. На этот раз вязанки были пообъемистей, особенно у Ванька. «Руссковарнякающий» румын не скрывал своего удовольствия и попросил помочь занести и расстелить кугу поверх порядком слежавшегося сена. Помогая, Ванько с Борисом незаметно в сумерках подмешали прихваченный с собой горючий материал.

Вскоре вернулись с окопов остальные, заметили перемены — хорошо натопленную хату и мягкую постель — и в знак благодарности (а возможно, чтобы заинтересовать и на будущее) пригласили помощников отужинать с ними за компанию. К этому времени Миша с Федей приготовили «мину» с фитилем, рассчитанным минут на пятнадцать тления и оставили в условленном месте во дворе. Когда последние из любителей мамалыги, доев, ушли из кухни в спальню, где многие уже похрапывали, Борис, пожелав «гутен нахт», коснулся кончиком раскуренной сигареты фитиля, убедился, что тот зарозовел, покинул хату.

Пожар вспыхнул в расчетное время. Наблюдавшие с фединого подворья диверсанты видели, как мощное пламя в считанные секунды охватило всю комнату. Сбежавшиеся расквартированные солдаты помочь ничем не смогли. На утро с места пожара увезли пятнадцать обгорелых трупов.

Начальство, похоже, решило, что те погибли из-за собственной небрежности, так как репрессий в отношении хуторян предпринято было никаких.

Это была последняя «операция» пацанов, поскольку вскоре, а именно двенадцатого февраля 1943 года, фашисты были изгнаны даже без боя. По крайней мере, на территории хутора Дальнего.