Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

Знали уже и ждали этого «чего-то» и другие ребята. Тоже волновались, однако внешне выглядели спокойными: они много уже успели повидать на своем веку и стали привыкать ко всякого рода приключениям.

Сопровождающий тоже вёл себя невозмутимо. Правда, несколько раз поглядывал на часы, а однажды, достав из чемоданчика карту, внимательно разглядывал западное побережье африканского континента и прилегающую акваторию; достал и положил в карман тонкую, типа бельевой, веревку Полет длился уже достаточно долго, когда открылась дверь пилотской кабины и один из летчиков, выйдя, направился в глубь салона. Офицер поднялся и, расстегнув кобуру, пошёл следом. Андрей, жестом призвав товарищей сидеть спокойно, последовал за ним. «Вот, кажись, и долгожданная неожиданность!» — подумал он. И оказался прав: только штурман показался из двери туалета, как получил удар рукояткой пистолета по темени, после чего рухнул без звука, как подкошенный. Затолкав в рот кляп, так как пострадавший продолжал дышать, офицер связал ему руки и ноги. Затем направился в пилотскую.

Андрей, помощь которого не понадобилась, подал знак Марте подойти к двери, чтобы слышать, о чём здесь будут говорить. Пилот, не поворачивая головы, поинтересовался:

— У тебя что, расстройство кишечника?

Не дождавшись ответа, оглянулся — и лицо его побелело: у самого виска торчало дуло пистолета. Неожиданный террорист сдёрнул с него шлем, с наушниками и микрофоном у рта, хладнокровно предупредив:

— Сидеть тихо и не дёргаться; руки — за голову, быстро!

Снял висевший сзади кресла ремень с пистолетом и кортиком, передал Андрею: «Это— тебе»; ремень штурмана лежал на парашютной сумке за пустым креслом — его Андрей передал Леониду.

— Что всё это значит? — выдавил наконец из себя всё ещё бледный, как мел, командир воздушного корабля.

— Это значит, что с этой минуты вы будете беспрекословно выполнять все мои приказания.

— А если откажусь?

— Я проломлю вам череп и буду иметь дело со штурманом.

— Готов повиноваться, приказывайте… — помедлив, согласился пилот.

— Канары — отменяются. Огибаем их с востока и идём в сторону экватора. Какое расстояние сможем покрыть? Но предупреждаю: если ваши данные разойдутся со штурманскими, я отправлю вас на корм акулам…

— А как далеко собираетесь улететь?

— Чем дальше на юг, тем лучше.

— Я, штурмбанфюрер, могу только предполагать… Учитывая незначительную загруженность борта, а также мощное в это время года попутное воздушное течение… думаю, дотянем до экватора. Но как вы мыслите себе приземление без аэродрома? И что с моим штурманом?

— Приземления не будет. Будет приводнение у подходящего для нас острова. Штурман жив, но он вам пока не нужен, поскольку летим строго на юг.

— Вы сказали «приводнение»… Чего ради, когда мы можем…

— Ради моих пассажиров, — не дал ему договорить штурмбанфюрер. — Покидая борт, нам с вами придется прихватить с собой и их.

— Если вам приходилось иметь дело с парашютом…

— В этом можете не сомневаться.

— … то должны знать, что в момент раскрытия они сорвутся и разобьются при падении, как бы низко ни шла машина.

— Это — не ваши заботы. Можете опустить руки и выполняйте свои обязанности!

Отключив автопилот, бывший хозяин борта положил руки на штурвал. Слегка накренившись, машина изменила направление полёта. На горизонте справа уже обозначились Канарские острова.

Марта всё это время пересказывала столпившимся у двери кабины пацанам услышанное. Андрей с Леонидом подгоняли по себе ремни пилота и штурмана, проткнув дополнительные дырки с помощью швайки новоприобретённого складника. Когда страсти поулеглись, всем было велено разойтись по местам и ждать дальнейших указаний.

В действиях сопровождающего было для Андрея много непонятного. Что одного пристукнул, это ещё можно объяснить: справиться с двумя, запугать и подчинить своей воле — трудней. Но зачем вообще вся эта затея, верняк запланированная и согласованная с Куртом? Почему везли на какие-то «канары», где им что-то угрожало? Ничего не понятно!..

— Скажите, как теперь вас называть: господин офицер, как у вас тут принято, или, может, товарищ штурмбанфюрер? — решил он выяснить немаловажный для себя вопрос.

— Зовите просто… ну, скажем, Кимом Борисовичем, — разрешил тот.

— Ким Борисович, вы говорили о каких-то канарах… Разве нам что-то там угрожало?

— Ты угадал. Из вас хотели сделать одноразовых доноров. Иначе говоря, взять всю кровь.

— Кро-овь?.. Зачем?

— Её много требуется при хирургических операциях. — Видя, что малец озадачен и не может взять в толк, Ким Борисович решил снять завесу секретности с происходящего. — Канары — это острова в Атлантическом океане с тёплым и очень здоровым климатом. Там сейчас находятся санатории для высокопоставленных особ рейха. Некоторые лечатся после тяжёлых ранений на фронте; часты сложные операции с большой потерей крови.

— Так вот для чего мы понадобились!..

От этой новости Андрею стало не по себе… Вот уж, действительно, изверги рода человеческого! Подмывало спросить, часто ли поставляют сюда такое «лекарство», но передумал. Спасибо, что хоть их избавят от этой «незавидной участи». Вместо этого поинтересовался:

— А нашим общим знакомым, Курту и Ирме, не попадет за то, что на Канарах нас не дождутся?

— Скорей всего, влетит командованию аэродрома, где мы произвели дозаправку, но это уже не наши проблемы. Нам бы выбраться благополучно из очень непростой ситуатции.

— Я понял так, что нам придется прыгать с парашютом в воду…

— К сожалению, иного выхода у нас нет.

Поговорив о чем-то с пилотом (Марта отсутствовала, и Андрей ничего не понял), Ким Борисович вернулся к теме приводнения:

— Ты плавать умеешь?

— У воды вырос.

— Отлично. Узнай, кто еще рос у воды. Не умеющих или плохо плавающих я возьму на себя.

— Он сказал, что при рывке в момент раскрытия парашюта…

— Это предусмотрено. Для страховки ребята будут с помощью прочного линя привязаны ко мне. Вы тоже подстрахуетесь подобным образом.

— Понял… Ким Борисович, все это было запланировано еще на земле?

— Ваши покровители сочли себя обязанными оставить вас и ваших друзей в живых. Но более подходящего способа мы придумать не смогли. Правда, и этот довольно рискован.

— В том числе и для вас лично… А зачем вы убрали штурмана — это тоже предусматривалось заранее?

— Нет. Я решил избавиться от него — или того, что в кабине — уже после, как недосчитался двоих из вас. Кстати, куда они подевались?

— Спрыгнули во время остановки у первого же переезда. Мы, к сожалению, не смогли их перехватить.

— Может, это и к лучшему, — заметил после паузы он.