Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

Туман, привязанный, лежал рядом с будкой, преданно глядя на хозяина, виляя хвостом. Почесав ему за ухом, прошёл за сарай, где находились турник, гири, «пара» от узкоколейки, служившая штангой. Делая утреннюю разминку, услышал, как пёс раза два брехнул, тут же приветливо скульнул и громыхнул цепью: сюда пожаловал кто-то из знакомых.

Пожаловаших было трое.

— Мы все так переживали! — словно извиняясь за ранний визит, а также подавая указательный палец для приветствия, сказал Миша. — Думали, с тобой что приключилось.

— Вчера перед вечером, — уточнил Борис и прибавил: — Хотели отправляться на розыски.

— А я, вообще-то, был уверен, что с тобой ничего случиться не могло! — здороваясь за руку, высказал свою точку зрения Федя.

— В этот раз обошлось. Но могло быть всяко…

Присели на лавочку под алычой, росшей в двух саженях от порога. Листва её, раскрашенная в яркие цвета, за ночь устлала землю вокруг пёстрым покрывалом.

Федя, в общих чертах рассказавший уже товарищам о вчерашних приключениях Ванька, только разжёг интерес, и тому пришлось начать всё с начала. Увлекшись, не заметили, как и рассвело. Уже под конец рассказа приоткрылась дверь, в сенях показалась и сама героиня, если можно так сказать о Тамаре. В тапках, материной кофте поверх своего, высохшего за остаток ночи, платья. Она, видно, не ожидала встретить так рано посторонних, смешалась под изучающе-любопытными взглядами и, кивнув «здрасьте», поспешно скрылась за дверью.

Ванько прошёл к ней, а ребята сменили место — уселись в отдалении на снопы из кукурузной бодылки.

— А она симпатичненькая, — поделился впечатлением Федя.

— Очень даже красивая! — уточнил Борис.

Мишка никак не высказался, поэтому ему был задан вопрос:

— А ты, Патронка, как её находишь?

— Я? — Пожал он плечами. — Не так, чтоб очень… но не очень, чтоб и так. А вобще, по сравнению с некоторыми, ничего.

Подошедший к ним Ванько достал из кармана обойму с пятью патронами, протянул ему:

— Тебе не терпелось глянуть — пожалуйста.

— Ух ты! Ну и ну! — загоревшимися глазами жадно впился в диковину он. — Патроны-то особенные!

— Чем же это они особенные? — Федя отделил один, повертел и отдал Борису. — Наши ничуть не хуже.

— Хуже, лучше — не в том дело! Видишь, пуля с цветной меткой? А это значит: трассирующая или разрывная, — пояснил Миша, большой дока по части оружия и боеприпасов.

— Ну и что с того?

— Тебе «что», а мне интересно узнать, как устроена. Вань, можно один разрядить?

— По мне хоть все разряди. Только не здесь и смотри, чтоб в руках не разорвалась. А щас давайте обсудим, как быть вон с ней. — Ванько кивнул на сарай, куда только что зашла с подойником Тамара. — Она просится с нами в станицу, но…

— Не хватало нам ещё и девков, воще!

— Ты, Мишок, не торопись. Это ведь её мама. И потом, я уже почти пообещал. А щас вот подумал: вдруг эти сволочи — а от них, гадов, всего можно ожидать — вдруг окажется, что её забрали тоже. Или того хуже — застрелили в постели. Представляете, что тут будет!..

— Эт точно: ей с нами никак нельзя, — согласился Федя.

— А второе «но» в том, что её не на кого оставить. Мама ушла к тёте забрать брательника сюда. А она может ссамовольничать и примчаться туда.

— Связать её и запереть в сарае! — предложил скорый на решения Миша.

— Дурной поп — дурная у него и молитва, — покутил пальцем у виска Федя.

— Лучше приставить к ней Веру.

— Веру с тёть Лизой, они точно никуда её от себя не отпустят. Я зараз сбегаю, обскажу это дело и договорюсь.

К этому времени Тамара вышла от коровы. Словно чувствуя, что разговор шёл о ней, пристально посмотрела на компанию.

— Подойдёшь к нам, — пригласил её Ванько.

Кивнув, она отнесла подойник в хату и вскоре вернулась.

— Познакомься: мои друзья. Этого звать Миша, это — Федя, а вот он — Борис.

— Мин-нуточку! — подхватился с места последний. — Во-первых, не Борис, а Боря. А во-вторых — знакомиться, так по-настоящему, — подал он руку для пожатия.

— Тамара… Очень приятно.

— Вот это — имечко и я понимаю: редкое и красивое почти как моё! И даже душистое, ежли произнести наоборот: а-ра-мат. — Он поднос её ладошку к губам, но чмокнул свою, что вкупе с комплиментом, скорее похожим на кривлянье, вызвало у всех весёлый смешок. — А ну, Патронка, подвинься, мы с Тамарой сядем парой, — и, видимо, для пущей рифмы, добавил: — Мы с Тамарой ветинары!

— Шенкобрысь ты и девчачий ополонок, а не ветинар! — буркнул Миша, отсовываясь и дав ей место рядом с собою.

Когда накануне Ванько упомянул, что винтовку её отец принёс домой, у Миши тут же возник вопрос: а не прихватил ли он и какие-нибудь боеприпасы? Оказавшись рядом с нею, не преминул узнать это из первых уст:

— Слышь, Томка, — спросил, едва та уселась на сноп, натянув на коленки платье и обхватив их руками, — твой батя ничего больше не принёс с фронта… ну, окромя винтовки?

— А зачем тебе? — насторожилась та.

— Да ты, Араматик, не бойся: оружие и всякие там боеприпасы — это любимый Мишкин конёк. Его мёдом не корми, только дай из чего-нибудь пальнуть.

Видя, что и остальные заинтересовались, она стала вспоминать:

— Кроме винтовки?.. Ещё была сумка, зелёная, с противогазом. А на ремне, поверх шинели, четыре такие кожаные, не знаю, как называются… которые для запасных патронов.

— Ясно: подсумки с патронами. И всё? — допытывался Миша.

— Нет, ещё были две опасных штуковины.

— Штуковины, говоришь? Большие? — заглядывал он в рот говорившей, всё более оживляясь.

— Примерно вот такие, — наложила она указательные и большие пальцы так, что получилось подобие буквы «О».

— Их тоже полицаи забрали?

— Всё это мы с папой сразу же зарыли в сарае под насестом и притрусили курячим помётом.

— Правильно сделали! — похвалил Миша. — А это, как его… штуковины — они как выглядят?

— Ну как… Круглые, зелёные… и по ним вроде как кубики.

Миша возбужденно потёр ладони, готовый захлопать.

— А почему ты решила, воще, — положил он горячую ладонь на её колено, но она тут же руку оттолкнула. — Извини… Почему ты решила, что они опасные?

— Я было подумала, что это такой флакон с одеколоном. Хотела отвинтить пробочку и понюхать. А папа испугался, отобрал и говорит: нельзя, а то бабахнет!

— Пон-нятно… — растянул Миша слово на два слога и хотел что-то спросить ещё, но она пересела от него к Ваньку.

— Когда мы пойдём? Надо бы пораньше…

— А вот выпустим корову в череду, позавтракаем — тогда. Пойди-ка разогрей борщ, он в сенцах на сундуке. Спички возле…

— Я уже знаю, где у вас что, — и она поднялась.

— Ну и мак-куха, воще! — дав ей удалиться, воскликнул Миша. — Фрицевскую лимонку приняла за флакон с дикалоном!.. Ну и ну, воще…