Мэри Стюарт - Гончие Гавриила

― Здесь? Чарльз здесь? Я вам не верю. Этого не может быть! ― Что-то случилось с моими мозгами, я плохо ориентировалась в комнате, полной дыма, не могла понять, где дверь или как далеко до окна. Я положила руку на лоб. ― Вы лжете. Я знаю, что вы лжете. Он написал письмо и оставил его для меня в Бейруте. Он уехал в Дамаск встретиться с отцом Бена… Нет, в Алеппо. И мы видели его, да, мы видели его в пути…

― Он действительно написал вам письмо. Сам предложил это сделать. Если бы он не обеспечил, чтобы вы держались подальше от Дар Ибрагима и не начали искать его, когда он утром не появился в «Фениции», мы бы не отпустили вас утром.

― А почему отпустили?

― Водитель и гостиница. Ваш кузен указал, что легче отпустить вас, чем рисковать, что кто-то начнет задавать вопросы. Кроме того, он нам сказал, что вы убеждены, что видели бабушку живой и здоровой, и можете помочь распространить слухи, что все нормально.

― Значит, он написал письмо, нарочно мне наврал, даже притворился, что видел ее и узнал… Я уже об этом думала, решила, что он видел вас, и так же ошибся, как и я… Значит это письмо написано просто, чтобы держать меня подальше?

― Именно так.

Я ничего не сказала. Разговор почему-то терял смысл. Графтон все шире улыбался, а я с интересом его разглядывала. Верхние зубы у него были натуральные, длинные и желтые. Он продолжал говорить, обрывки информации летали по комнате, как клочья бумаги, и укладывались в странный узор. Джон Летман ― это несомненно «англичанин», которого издалека видел фавн. Он отвел «Порш» в Бейрут рано утром и спрятал у кого-то на заднем дворе. Потом он нанял кого-то по имени Юсуф и дал ему письмо. И обратно его привез этот Юсуф, а потом доставил письмо в отель и начал меня пасти…

― Но вы, дорогая, не держались вдали от линии огня. Стало ясно, что вы собираетесь задавать крайне неприятные вопросы и входить в крайне неподходящие контакты. Вы позвонили в Англию. И на основе того, что услышал наш человек при вашем разговоре с Дамаском, мы решили вас изъять.

― Араб в соседней будке… ― Я это сказала самой себе, не ему.

― Определенно. Ну так вот, поскольку вы сделали ваши планы общеизвестными, а проклятый водитель был уже с вами, а нам не нужно было, чтобы обращали внимание на Дар Ибрагим, мы решили, что лучше всего вам исчезнуть по ту сторону границы. Все очень просто и без особого вреда: машина остановлена, вы ограблены, документы отняты и машина сломана… Где-нибудь достаточно далеко от границы. Юсуф был уверен, что сможет иммобилизовать вас надолго. Поэтому он взял «Порш» и стал вас дожидаться. Это была ловушка, конечно, и вы в нее попались.

― Хамид! Если вы что-то ужасное сделали с Хамидом…

― Ничего, если он разумен. Большинство арабов разумны, если поставить их в соответствующие обстоятельства. ― Он засмеялся. ― Я сначала подумал, что ваша остановка на границе сорвет наши планы, но все сработало как мечта. Вы не видели меня, но я был там и видел происшедшее. Мой водитель последовал за вашим до здания таможни и все слышал, поэтому я отправил его сказать Юсуфу, что надо ехать на юг и избавиться от машины вашего кузена. Но, к счастью, вы увидели ее с горы и отправили своего водителя в погоню. Моя машина вернулась, и я узнал, что ваша отправилась на ту сторону. Поскольку ни ваш водитель, ни «Порш» не вернулись обратно, можно понять, что Юсуф убедил его или просто осуществил первоначальный план и оставил его где-нибудь остывать до утра. Мы не можем подпустить его к телефону, это вы понимаете. А дальше все было так легко, что трудно поверить. Вы рассказывали всем окружающим, что отправляетесь в отель «Адонис» искать машину в Бейрут, поэтому я просто приехал туда первым и стал вас дожидаться. Новый управляющий не мог меня узнать, но я абсолютно уверен, что ко времени вашего появления поверил, что знаком со мной всю жизнь. Вы никогда бы не сели в незнакомую машину прямо на дороге, но раз встретили человека в отеле и были представлены ему… ― Он улыбнулся. ― Вы, надеюсь, оценили мои воспоминания. Помните, как вы рассказывали об этом приключении бабушке?

― Очень умно. Вы необыкновенно умны. У вас тут целая империя со шпионами, водителями и машинами. Что очень хорошо окупается. Перестаньте улыбаться, вы, сучкозубый гаденыш, что вы сделали с Чарльзом?

― Уже сказал. Он заперт.

Улыбка исчезла.

― Вы его избили?

― Вчера ночь была несколько грубой.

― Вы раздражали Чарльза? Не удивительно, что Летман несколько потрепан. Я заметила, что у него лицо болит, а теперь вспомнила, что он все время отворачивался. А теперь он очень красив, правда? Милый старый Чарльз! И ах, моя бедная бабулечка! А вас он сильно побил?

Даже тени улыбки не осталось. Он густо покраснел, и у него начала биться вена на виске.

― Он ко мне не прикоснулся. У меня был пистолет. Признаю, что от Джона мало толка, но что с наркомана взять.

― Наркоман? ― Очень плохо у меня стало с произношением. Графтон от меня отдалился, комнату заполнили тени. Я наклонилась вперед, чтобы все рассмотреть. Я понимала, что должна беспокоиться за Чарльза и вообще бояться, но у меня мысли расплывались. Мозги отказывались работать, взлетели высоко и светились. Свет поднимал меня со стула, я взлетала к потолку и разлеталась по углам.

Графтон оказался очень близко и раздулся до громадного размера. Стоял надо мной и говорил порочным голосом:

― Да, наркоман, глупая, испорченная маленькая ведьма. Наркотики. Я, кажется, говорил про медикаменты? Подвалы забиты коноплей, сегодня она будет отправлена. Еще одно состояние растет в поле. Если бы леди Харриет не умерла, я бы успел собрать урожай. И не только конопля. В Турции и Иране выращивают опиум, не знали? Это хороший товар. Опиум, морфин, героин. Линия через Сирию работает, как мечта, и все, что нужно, ― это спокойствие Дар Ибрагима и время.

Я хотела положить остаток сигареты в блюдце, но оно было очень далеко и доставать до него было так тяжело… Окурок упал из пальцев на пол. Он падал очень медленно, но я не пыталась его ловить, а просто сидела и смотрела на свою руку, которая была очень длинная и отсоединилась от тела.

― Все это у нас было, пока не появились вы. Комната рядом с кладовкой, куда мы вас поместили, ― наша лаборатория. Мы трудились как рабы, перегоняя состав, с тех самых пор, как пришла последняя партия. Все равно пришлось бы свернуть дело в этом году, несомненно, и передвинуть базу. Ублюдки из отделения наркотиков ООН стали закручивать гайки, а Национальная Ассамблея обещает взяться за все круче, чем раньше… И, конечно, с тех пор, как умерла старая леди, Дар Ибрагиму конец. Сегодня приходит караван… ― Он опять засмеялся, поднял окурок и положил на блюдце. Его лицо плавало рядом с моим. ― Странно себя чувствуете, да? Не слишком способны к общению? Это то же самое, что вы курили в машине, а теперь еще две, милашка, и вернешься в свою маленькую комнатку и будешь спать… Пока день не кончится.