Генри Хаггард - Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада

Слезы брызнули из его глаз — слезы, смешанные с кровью, сочившейся из раны на голове. Затем внезапно он испустил боевой клич изигкозов и всей тяжестью своего тела лег на острие копья.

Оно насквозь проткнуло его. Он упал на руки и колени, посмотрел на нас жалобным взглядом и скатился со скалы в реку.

Тяжелый всплеск — и не стало Умбелази прекрасного, королевича, которого Мамина поймала в свои сети.

Грустная история! С тех пор пролетело много лет, но печаль сжимает мое сердце и теперь, когда я пишу эти строки.

Сколько времени прошло после гибели Умбелази? Не знаю. Помню, к нам подошли несколько воинов узуту. Словно сквозь сон, услышал я голос Садуко:

— Не трогайте Макумазана и его слугу! Они мои пленники! Кто тронет их, умрет со всем своим домом!

Они посадили меня на коня, хотя я находился в полуобморочном состоянии, а Скауля унесли на щите.

Очнулся я в небольшой пещере, вернее, под нависшими скалами. Скауль, оправившийся от своего припадка, все еще пребывал в каком-то ненормальном состоянии. Он ничего не помнил об обстоятельствах смерти Умбелази, и я никогда не напоминал ему о них. Как и другие, он думал, что Умбелази утонул, пытаясь переплыть Тугелу.

— Они собираются убить нас? — спросил я его. По торжествующим крикам, доносившимся извне, я понял, что мы находимся в лагере победивших узуту.

— Не знаю, начальник, — ответил он. — Надеюсь, что нет. Не хотелось бы умереть после того, что мы пережили.

Я кивнул головой в знак согласия. Но тут вошел зулус, неся блюдо с поджаренными кусками мяса и кувшин с водой.

— Сетевайо прислал тебе это, Макумазан, — сказал он, — и жалеет, что нет молока или пива. Стража будет ждать, пока ты поешь, а потом проводит тебя к нему.

И он удалился.

— Если бы они собирались нас убить, — сказал я Скаулю, — то вряд ли сперва кормили бы. Нечего падать духом! Поедим!

— Кто знает! — отвечал Скауль, запихивая огромный кусок мяса в рот. — Но лучше умереть с полным желудком, чем с пустым.

Мы больше страдали от усталости, чем от ран, и силы вернулись к нам, как только мы сытно поели. Мы дожевывали последний кусок мяса, когда зулус появился снова и спросил, готовы ли мы. Я кивнул головой, и, поддерживая друг друга и прихрамывая, мы со Скаулем вышли из пещеры. Нас ожидали пятьдесят солдат. Они громко рассмеялись при виде наших плачевных фигур, но ничего враждебного по отношению к нам я не заметил. Там же стояла моя лошадь, печально понурив голову. Мне помогли забраться в седло, Скауль уцепился за стремя, и нас повели за четверть мили к Сетевайо.

Он находился на склоне одного из холмов, с которого открывался вид на расстилавшуюся перед ним равнину. Я увидел странную, дикую сцену. Сетевайо сидел, окруженный своими начальниками и членами его совета, а мимо бегом проносились победоносные полки и громко выкрикивали самые необыкновенные его титулы. Разодетые и разукрашенные глашатаи бегали перед ним взад и вперед, возвещая о его подвигах, называя его Грозой земли и выкрикивая имена знаменитых предводителей, павших в этой битве.

Подходили и воины, несли на щитах мертвых предводителей и начальников и клали их рядами. Так в Англии после удачной охоты складывают рядами дичь. Сетевайо, оказывается, пришла фантазия полюбоваться на убитых, но он так устал, что не мог пойти на поле битвы, вот и приказал принести их к себе. Среди мертвых я увидел и моего старого друга Мапуту. Все его тело было буквально изрешечено ударами копий, но на лице застыла улыбка.

С помощью Скауля я слез с лошади и, прихрамывая, пробрался между трупами к тому месту, где сидел Сетевайо.

— Добрый вечер, Макумазан, — сказал Сетевайо, протягивая мне руку. — Я слышал, ты командовал амавомбами, которых король, мой отец, послал на помощь Умбелази. Я рад, что ты жив. Я горжусь тем, что они так доблестно сражались. Ты же знаешь, Макумазан, что я раньше командовал этим полком. Я приказал щадить каждого оставшегося в живых и сделаю их начальниками нового полка амавомбов. Макумазан, а ведь ты почти целиком уничтожил три полка узуту, убив столько воинов, сколько убило все войско моего брата! Ты великий человек, Макумазан! Если бы не предательство (он произнес это слово с легким оттенком сарказма) Садуко, то ты выиграл бы победу для Умбелази. Хочешь остаться при мне? Я сделаю тебя полководцем целой дивизии королевской армии, ведь теперь я имею голос в государственных делах.

— Ты ошибаешься, о сын Панды, — ответил я. — Вся слава доблестной атаки амавомбов принадлежит Мапуте, советнику короля. Вот он лежит здесь, — и я указал на пронзенное тело Мапуты. — Я же сражался в его рядах, как простой солдат.

— Я знаю, Макумазан, мы все знаем это. Мапута был умная обезьяна, но мы также знаем, что ты научил его, как нужно прыгать. Ну, он умер, и почти все амавомбы умерли, а от моих трех полков осталась одна треть. Стервятники пожирают остальных. Все это кончено и забыто, Макумазан. Вот здесь лежит много мертвых предводителей и начальников, но одного не хватает здесь — того, против которого я сражался. Мне сказали, что ты один знаешь, что с ним случилось, Макумазан, я хотел бы знать, жив он или мертв, если погиб, то от чьей руки. Я хочу наградить эту руку.

Сказать правду или попридержать язык, размышлял я. Но тут глаза мои встретились с глазами Садуко. Холодный и безразличный сидел он среди начальников, но на некотором расстоянии, особняком. А ведь только он и я знаем правду о смерти Умбелази!

Почему мне пришло в голову сохранить эту тайну? Но к чему было рассказывать торжествующему Сетевайо, что Умбелази в отчаянии покончил жизнь самоубийством? Зачем раскрывать позорный поступок Садуко?

— О Сетевайо, — ответил я, — я видел конец Умбелази. Он не врагом убит. Он умер от разрыва сердца на скале, над рекой. Хочешь знать, что случилось потом? Пойди спроси Тугелу, в которую он упал.

Сетевайо на мгновение прикрыл глаза рукой.

— Уф! — сказал он. — Да, не будь Садуко, сына Мативани, который воспользовался случаем отомстить Умбелази за женщину, то мог и я умереть от разрыва сердца на скале над рекой. О Садуко, я в большом долгу перед тобой и заплачу тебе хорошо. Но я не сделаю тебя своим другом, ведь мы тоже можем поссориться из-за женщины, и мне тоже придется умереть от разбитого сердца на скале над рекой. О брат мой Умбелази, я оплакиваю тебя. Ведь мы играли с тобой маленькими и любили друг друга. А поссорились из-за игрушки, которую зовут троном. Ты умер, брат мой, а я остался в живых. Но кто знает, чья участь счастливее? Ты умер от разбитого сердца, Умбелази, а отчего я умру?

Я подробно описал эту сцену, так как она послужила тому, что и за пределами земли Зулу распространился слух, будто Умбелази умер от разрыва сердца.