Дмитрий Романовский - Я убил Мэрилин Монро

– Хорошо, – согласилась миссис Кроцки. Пришел президент синагоги Шали. Я сказал, что уборка сделана, и я приду к концу молитвы. Когда после репетиции из бэтмэдрэша вышел Иони со своим учеником Солом, я остановил его.

– Иони, помнишь, мы говорили в кухне о рождении Христа?

– Помню, – с улыбкой отозвался Иони.

– Я тогда сказал, что физиологическим отцом Христа была та самая персона, которая была отцом Адама и Евы. А ты сказал, что у Адама и Евы не было физиологических родителей. – Иони кивнул, а я продолжал: – Бог всемогущ. Но все же легче создать человека без физиологического отца, но с физиологической матерью, чем создать человека безо всяких физиологических родителей. А насчет исторических документов, то ведь ты больше веришь Торе, чем этим документам. Почему же ты не веришь в Евангелие? Это ведь тоже священное писание. – Иони уже без улыбки ответил:

– Моя религия признает священным писанием только Тору.

– А вот мусульмане признают священным только Коран. – Тут Иони победоносно улыбнулся и сказал:

– А вот христиане признают священными и Тору, и Евангелие. Почему бы им заодно не признать священным и Коран? А заодно и буддийское учение? – И я опять не нашелся чем ответить. Хорошо жидов учат в ешиве.

Я надел кружевную рубашку и официальный черный костюм. На своем «мустанге» я доехал до своего «линкольна» проверить его состояние. Он оказался на месте, стекла целы, покрышки целы, никто его еще не тронул. Если дело предстоит сделать в субботу, надо сегодня же вечером поставить другие номера, которые я уже заготовил. До Боро Холла я доехал кратчайшим путем, поставил «мустанг» на уже знакомый мне паркинг и направился в знакомый мне цветочный магазин. Здесь я купил букет из одиннадцати роз. По дороге к знакомому дому я еще раз обдумал предстоящий визит. Сперва надо сделать печальное выражение лица, несколько обиженное. Потом надо изобразить улыбку, поскольку, не смотря на предстоящую разлуку, я все же рад видеть ее. Извиниться за визит без приглашения, поскольку я не мог расстаться с ней, еще раз не увидев ее, и все это подкрепить мимикой. Правда, после пластической операции моя мимика ослабла. Вероятно, повредились какие-нибудь мимические мышцы. Потом надо изобразить в лице надежду и спросить, могу ли я чем-нибудь помочь в подготовке к отъезду. Она, вероятно, скажет, что у нее все уже готово. По состоянию квартиры и наличию чемоданов можно будет сразу определить, уезжает ли она завтра утром, или в воскресенье, как она это сказала. В зависимости от этого надо будет завести разговор о предстоящей дороге так, чтобы она ничего не заподозрила, и выудить, как бы случайно, упоминание о времени ее отъезда. Это было главное. Поднимаясь в лифте на ее этаж, я уже не испытывал никакого чувства ностальгии по прошлому. Она была для меня лишь проходной персоной моей переполненной действующими лицами биографии. Если она действительно выезжает не сегодня, а в воскресенье, ее может не оказаться дома.

Она была дома. Когда она увидела меня с букетом цветов, лицо ее застыло. Я, как и задумал, сперва состроил печальное выражение лица, сказал:

– Нельзя же просто так проститься, даже без цветов. – Она молча пригласила меня жестом в квартиру. Войдя в гостиную, я тотчас увидел девочку лет двенадцати, сидящую по-турецки на полу перед миниатюрным телевизором. При моем появлении девочка вскочила на ноги. Глория сказала ровным голосом:

– Познакомьтесь. Моя дочь Натали. Антони – мой старый знакомый. Натали, ты можешь называть его просто Антони. – Девочка вежливо наклонила голову. Она была по детски тоненькой, без талии, но все пропорции были правильными. Светлые волосы, светлые глаза. Разрез этих глаз. Еще не оформившийся, но уже знакомый овал лица. Знакомый? Но я никогда раньше ее не видел. Я помнил мои старые фотографии, которые я сжег еще тогда, в Аргентине. Одна из низ была детской. Я хорошо помнил эту мою детскую фотографию. Разрез глаз. Еще не оформившийся овал лица. Я продолжал завороженно смотреть в лицо девочки. Сомнений не было. Это была моя дочь. Машинально я подал ей букет. Она вопросительно посмотрела на мать и взяла букет. Глория спокойно сказала:

– Осторожно, не уколись. У роз шипы. Я сейчас достану вазу. – Она вышла на кухню. Чтобы что-то сказать, я спросил:

– В какой школе ты учишься?

– Сейчас ни в какой. Мама уже подыскала мне в Бостоне школу, в которой, она думает, мне будет хорошо. – И она улыбнулась. Я невольно ответил на ее улыбку, спросил:

– Как ты провела каникулы?

– В Калифорнии. Кемпинг. Мама не хотела меня отпускать. Но там была моя подруга Патриция. – В этот момент вошла Глория с вазой. Натали продолжала: – Это оказалось кстати. Мама неожиданно получила новую работу в Бостоне, так что получилось, что я последний месяц провела со своей подругой.

– Натали, – прервала ее Глория. – Ты думаешь, Антони все это интересно?

– Конечно, интересно! – неожиданно для себя воскликнул я, переводя свой взгляд вместе с улыбкой на Глорию, а Глория смотрела на меня уже с явной тревогой. Она взяла цветы у Натали, поставила их в вазу.

– Красивые розы, – сказала она. – Спасибо. – Я обвел глазами гостиную. Мебели почти не оставалось. Стоял только длинный стол с компьютером и диван. Я спросил:

– Вы уже обставили свою квартиру в Бостоне? – Вместо Глории ответила Натали:

– Обставили. Только занавески еще не подобрали. Там у меня будет своя комната. Антони, а вы – мамин сотрудник?

– Нет. – Глория вмешалась:

– Натали, Антони взрослый мужчина, а ты обращаешься к нему как к однокласснику. – Натали смущенно умолкла. Я сказал:

– Глория, в прошлый раз ты предложила мне компьютер, и я отказался. Я передумал. Я хочу взять компьютер и заплачу его стоимость. – Натали опять заговорила:

– Мама никогда не продает свои вещи. Она их только дарит.

– Я уже подарила свой компьютер, – сказала Глория.

– Мне, – пояснила Натали. – Мы заберем его в Бостон. А вы можете купить более современный. Они с каждым годом совершенствуются.

– Вы повезете его в своей машине? – спросил я. Натали ответила:

– Конечно. Все другие вещи мы уже перевезли на вэне.

– У вас маленькая машина. И еще будут, наверное, чемоданы. Для компьютера будет мало места. Натали, компьютер теперь твой, а не мамин. Лучше будет, если я возьму компьютер и заплачу за него деньги. А ты на эти деньги в Бостоне купишь другой компьютер.

– Это хорошо, – согласилась Натали. – А то в машине, правда, мало места, – и она вопросительно посмотрела на мать. Глория строго сказала:

– Натали, что за торговые сделки!

– Никаких сделок, – сказал я. – Товарный обмен. – И неожиданно для себя я предложил: – А давайте сходим куда-нибудь втроем! На прощание. – Натали вопросительно уставилась на меня.