Роза Сергазиева - ГеноVIRUS

Огонь весело разгорелся, полетели вокруг искры, комната наполнилась ароматом соснового леса и теплом. Антон стянул свитер, перебросил за спинку кресла и поднял глаза к каминной полке, на которой выстроились в ряд фотографии в рамках. Сейчас его интересовала одна из них, слева, самая крайняя, с которой начиналась биография их с дедом семьи. Заснеженный двор, деревянная терраса, маленький мальчик в шапке с помпоном и трое взрослых: мама, папа и… дед. Антон дотянулся до полки, взял фотографию, положил на колени и стал детально изучать старый снимок.

Хлопнула входная дверь, вскоре за спиной Антона раздались знакомые шаги.

– Уже приехал? – обрадовался Максим Игнатьевич.

– Как твоя нога, – произнес Антон, не оборачиваясь, – не болит?

– Что за странный вопрос, – замер на пороге Максим Игнатьевич. – Что вдруг тебе в голову взбрело?

– Сколько раз смотрел на этот снимок, и никогда не придавал значения, что в кадр попала палка, – повернулся к деду Антон и показал на уголок фотографии, – вот она, прислонена к стене. Ни папа, ни мама не хромали. Да и у тебя, судя по виду, ноги здоровы. Кто же ты на самом деле?

– Еще один нелепый вопрос, – возмутился дед. – Ты, наверняка, устал за последние дни, выспись и отдохни. Потом поговорим.

Старик собрался выйти из комнаты, но Антон подлетел к нему и загородил дорогу. Зажав фотографию под мышкой, снял коммуникатор с запястья, быстро отыскал нужный снимок, который скопировал в Ретимно, и затем выставил оба кадра поближе к глазам деда.

– Две фотографии, один семейный сюжет, – четко произнес Антон. – Четыре героя: маленький мальчик, папа с мамой и дед. Но что это? Почему лица трех человек совпадают, а одно нет?! И где оно истинное? Думаю, здесь, – и Антон покачал в руке коммуникатор. – Потому что снимок оставили Варвара и Феликс. А этот, – Антон швырнул фотографию в грудь старику: рамка упала на пол, стекло треснуло, – слепил неизвестный. Думаю с помощью компьютерной программы, заменив одно лицо на другое. Только вот досада – про палку забыл. Настоящий Максим Игнатьевич Головин, участковый милиционер, после ранения хромал. Поэтому спрашиваю еще раз: кто ты на самом деле? Как тебя зовут?

– Леонид… Архипов, – выдохнул старик, оттолкнул Антона, прошел к камину и рухнул в кресло.

– Руководитель группы ученых?! – опешил Антон, вспомнив рассказ Лизы.

– Операции «Каскад», – криво усмехнулся Архипов, – если уж быть совершенно точным.

– Но зачем тебе понадобилось называться чужим именем? – Антон подхватил стул и расположился напротив старика. – И что случилось с реальным дедом Максимом?

– Я расскажу, – закрыл глаза Архипов и нервно потер переносицу. – Только ответь на один вопрос – Варвара… жива? Удалось ее найти?

– Нет, – отрезал зло Антон, не обратив внимания на то, что мнимого деда интересовала судьба исключительно Варвары, словно никакого Феликса не существовало. – Они взорвались на яхте. Зато я нашел сестру!

– Значит, они отплыли на яхте! – Архипов ударил кулаком по подлокотнику, проигнорировав сенсационную с точки зрения Антона информацию о существовании второго ребенка Сомовых.

Леонид на мгновение провалился на четверть века назад: на частной яхте? Умно, ничего не скажешь. Архипов перекрыл выезды из Москвы. На вылетных магистралях дежурили сотрудники ГИБДД. Специальные группы проверяли пассажиров аэропортов и вокзалов, прочесывали электрички, пересекающие МКАД. Столько людей задействовал, а Сомовы как сквозь землю провалились. Вот, оказывается, как им удалось улизнуть – по Москва-реке, которую никто в качестве транспортной магистрали всерьез и не воспринимал! Умно…

– Я слушаю, – прервал затянувшееся молчание старика Антон.

– Всё из-за того, – собрался с мыслями Архипов, – что я… безумно любил Варвару. Но рядом находился Феликс. Я не отношусь к разряду людей, которые идут к цели напролом: поэтому довольствовался тем, что восхищался твоей матерью издалека. Мы жили вместе в коттеджном посёлке. По соседству. Жаль, что ты меня тогдашнего не помнишь, а ведь именно я подарил тебе пожарную машину на день рождения, – Леонид постарался сгладить напряженную обстановку, улыбнувшись Антону, но парень презрительно дернулся, усаживаясь подальше от мнимого деда. – Извини, прозвучало глупо… Я смирился с судьбой. Но однажды всё рухнуло. Варвара с Феликсом в одночасье собрались и уехали, никого не предупредив. Максим Игнатьевич забрал тебя из подготовительной школы и помчался домой. По дороге машина перевернулась. Вас двоих на «скорой» доставили в больницу. Максиму не повезло. Не приходя в сознание, он скончался от тяжелой черепно-мозговой травмы. Мне очень жаль, – Архипов протянул руку, чтобы коснуться плеча Антона, но, натолкнувшись на жесткий взгляд, передумал. – О происшествии мне сообщили сразу, я ведь отвечал за благополучие членов группы, помогал в решении семейных и бытовых проблем. Словом, я примчался в больницу. Ты, в отличие от деда отделавшийся парой царапин и синяков, громко плакал в палате, звал маму с папой, Максима. Вокруг собрались взрослые дяди и тети в белых халатах. И только когда ты увидел меня, наконец, успокоился. Единственное знакомое лицо на фоне множества незнакомых. Положение незавидное: ребенок остался практически сиротой, где родители, неизвестно, дед погиб. В такой ситуации одна дорога – в детский дом. Но я не мог подобного допустить и решил, пока не вернутся Варвара или Феликс, забрать тебя к себе. Но просто так под честное слово детей, как известно, не раздают, – Леонид предпринял очередную попытку наладить контакт и вновь улыбнулся, но Антон не отреагировал. – И я оформил опеку.

– Но почему присвоил себе чужое имя? – недоверчиво скривил губы Антон.

– Ради тебя, – сорвался Архипов и закричал: – Ты был маленьким мальчиком. Что я должен был сказать тебе?

– Правду! – прохрипел Антон.

– Правду?! Какую? Что мама с папой бросили сына, а дед Максим мертв? Что стало бы с твоей психикой? – Леонид вскочил на ноги и заметался по комнате. В какой-то момент, оказавшись рядом с Антоном, он резко ткнул парня кулаком в грудь: – Ты сам надоумил меня поменять имя. Когда мы вернулись в поселок, в твоей голове всё смешалось. Незаметно стал называть меня дедом. И зачем тогда переубеждать? Дед, так дед. Я связался с ведомством, в котором служил, мне помогли оформить нужные бумаги, так я стал Максимом Головиным. Ради тебя.

– Лжешь, – Антон смерил Архипова презрительным взглядом. – Говоришь, берёг психику маленького мальчика? Тогда почему позже всё не рассказал? Когда я вырос?

– Слабость человеческая, – тяжело вздохнул Леонид, признавая поражение. – Привычка. Не захотелось что-либо менять. Тем более что ты мне и впрямь стал родным. Прости!