Роза Сергазиева - Парадокс Дорианны

– Андрей, – так же осторожно в свою очередь спросила тетя Маргарита. – А… твоя жена – Аня? Сына зовут Александр?

– Что за шутки? – разозлился Андрей. – Взрослые люди, а ведете себя как дети. Сергей Петрович, лучше скажите, что делать дальше. Я нашел ракетки и…

– И?! – закричали хором профессор и тетя Маргарита.

– И не успел их схватить. Время вышло, меня втянуло обратно.

– Ох, – выдохнули разом брат и сестра.

– Давайте через полгода, когда снова накопим энергию, попробуем отправить меня туда же, – Андрей настроился выполнить задание до конца, – но еще на час раньше. Чтобы я не встретился на чердаке с собой тем, который там был сегодня. Я ведь теперь знаю, где лежат ракетки и смогу их перепрятать так, чтобы их нашел я, который появится потом. Например, в первый сундук. Ведь забирать ракетки мне, тому, который появится раньше, ни в коем случае нельзя. Потому что я, который придет позже, начну их искать… Что вы на меня так смотрите? Непонятно объяснил? Повторю еще раз: вы отправляете меня обратно, но на час раньше…

– Нет, ни в коем случае, – испуганно замотал головой профессор. – Больше никаких экспериментов. Лучше объясни, почему ты молчал и не выходил на связь?

– Наушник выпал и потерялся в сундуке, когда Дуська объявилась, – объяснил Андрей и попытался пошутить: – Передал ей привет от вас, как просили… Она немного удивилась, но лишних вопросов не задавала… Так, значит, воронка отменяется? Тогда разрешите, я… на чердак загляну. Хоть какая-то польза от всех этих бултыханий в пустоте.

– Какая польза? – не поняла тетя Маргарита. – Зачем тебе понадобился чердак?

Но Андрей не ответил, потому что уже вышел из комнаты и поднимался по лестнице. Поразительно, на чердаке все так же стояли два сундука и дубовый шкаф! Только выглядели теперь знакомые предметы мебели еще более старыми: широкая трещина «прошила» одну дверцу сверху вниз, краска на боках сундуков свисала клочьями. Мужчина открыл тяжелую крышку и, раздвинув в стороны ненужные предметы, достал шкатулку, которую положил в сундук всего полчаса (или 17 лет?) назад. Стеклянные шарики лежали на месте. С ними за эти годы ничего не случилось. А вот нить, на которой они собирались, окончательно прогнила. И как только Андрей взял бусы в ладонь, тут же порвалась. Он выбрал один шарик, прозрачный, с черным вкраплением посередине, и засунул его в карман. Он отдаст шарик в мастерскую, там сделают кулон. Мужчина положит его в маленькую бархатную коробочку и спрячет под подушку. Через неделю Аня с Сашкой вернутся с моря. Будут долго, до вечера рассказывать о своих приключениях. А потом жена ляжет спать, протянет кулачок под подушку – а там… Андрей даже зажмурился от удовольствия, представляя, как обрадуется Аня такому сюрпризу. Пусть даже и… не поставила вредная девчонка когда-то его ромашки в вазу.

Остальные шарики мужчина высыпал обратно в шкатулку. Вдруг еще в чьей-то жизни они сыграют решающую роль…

– Маргарита, – профессор выглянул на кухню. – Уже пора ужинать?

Сестра молча расставляла чашки на столе.

– Ну, уж слишком: опять со мной не разговариваешь? Я ведь попытался все исправить!

– И поступил нечестно, – насупилась тетя Маргарита. – Решил пойти по самому легкому пути: выйти из игры и сделать так, чтобы Туанетта погибла сама по себе, а мы оказались ни при чем.

– Несправедливо, – топнул ногой профессор. – Мы испытали сегодня такой шок, чуть не попали в неизвестно какую реальность, неизвестно с каким внуком, а у тебя опять претензии ко мне.

– Ты придумал машину времени и должен отвечать за свои поступки, – бушевала сестра. – И обязан спасти Туанетту! Подумай только, сколько горя и унижений выпало на долю несчастной женщины.

– Антуанетта обречена, – тихо сказал профессор, обнимая сестру за плечи. – Ты это знаешь не хуже меня, но не можешь смириться.

Почему именно на ее долю выпало столько горя и унижений?

Говорят, многие девочки мечтают стать принцессами. Глупые: они не знают, что корона может оказаться смертельно опасным украшением для головы. Именно такой она грозила стать и для Антуанетты.

Как не старалась королева самоустраниться от окружающих проблем, спрятаться в Малом Трианоне, ничего не получилось. Громкая история с колье, знакомство с Бомарше, который откровенно смеялся над ней и ее мужем, интриги близких родственников – Ксавье и тетушек – привели к тому, что однажды к воротам Версаля пришли тысячи парижских женщин и потребовали, чтобы королевская семья переехала в столицу. Как несправедлива история: всего несколько лет как Антуанетта избавила Париж от безумия в виде магнетического воздействия шарлатана Месмера, и город опять добровольно шагнул в бездну, еще более страшную. И теперь сеансы иностранного магнетизера выглядели детской забавой на фоне кровавых представлений, которые давала революция.

Началась игра под названием «народ и король». Народ делал вид, что чтит монархию, короля, который сидит с семьей в Тюильри. Король в свою очередь делал вид, что признает решение народа ограничить свои права.

А что ему еще оставалось делать? Людовика с женой и детьми определили в один из дальних уголков дворца. Внешне ничего в жизни венценосной четы не изменилось: им дозволялось принимать любых гостей, проводить время по своему усмотрению, с королевскими детьми занимались няни и гувернеры. Повара все так же готовили подобающую сану заложников пищу, камеристки ухаживали за гардеробом, королева могла давать поручение покупать то, что ей необходимо. Но на самом деле королевская семья оказалась в изоляции. Многие друзья поспешили покинуть пылающий Париж, а те, кто остался в городе, во дворец не заглядывали: еще обвинят в излишней лояльности к монархии. Самим выезжать в город обитателям Тюильри на словах не рекомендовалось, а на деле не разрешалось. Поэтому Людовик и Антуанетта проводили целые дни во дворце, боясь даже выйти лишний раз на прогулку в парк. Королева коротала время тем, что читала мужу вслух газеты.

– Посмотрите-ка, – отложила она в сторону очередной листок. – Наш старый друг астроном Байи избран мэром Парижа. Городу повезло, его возглавил достойный и умный человек.

– Но повезло ли самому Жану? – скептически отозвался Огюст. – Политика убьет в нем ученого.

– Вы не правы, – возразила Антуанетта. – Возьмите еще одного нашего хорошего знакомого – мсье Гильотена. Сначала его избрали депутатом Учредительного собрания, а теперь он назначен его секретарем. И науку не забросил. Изобретает механизм, чтобы облегчить страдания людей, приговоренных к смертной казни.

– Вам не кажется, что раньше он облегчал страдания более гуманным способом? – хмыкнул король. – Пилюлями. Я бы предпочел именно их, а вы, дорогая?