Константин Фарниев - Паутина

— Я очень рад, — искренне ответил Павел, — и верю, что вы поможете мне вернуть мое место в жизни, на которое я имею право с рождения. Я готов на все, только приказывайте.

— Хайль Гитлер! — внезапно выкрикнул Пауль, резко вскочив на ноги.

— Хайль! — крикнул Генрих.

— Хайль! — не очень громко сказал и Павел.

Пауль довольно похлопал Ягуара по плечу.

— Нам известно, что ты хотел отсидеться здесь или в ближайшем ущелье до прихода наших войск, — снова заговорил Пауль.

— А разве нельзя? — насторожился сразу Павел.

— Но ты уже агент абвера. С чем ты встретишь своих освободителей от коммунистического рабства? С двумя такими же, как и ты, дезертирами? — Голос Пауля от слова к слову становился все суше и суше, утрачивая нотки дружеского расположения. — Надо работать, Ягуар, чтобы наши парни как можно скорее пришли сюда.

— Что я должен делать?

— От известного тебе человека мы узнали, что недалеко отсюда… — и Пауль подробно объяснил Ягуару, что он должен делать в ближайшее время.

— Но зачем для выполнения этого мне нужны те трое? — с изумлением воскликнул Павел. Лишняя обуза!

— Нет, — качнул головой Пауль, — это не обуза, а дело. Ты должен доказать, что достоин нашего доверия и доказать на деле, а не на словах.

Пауль помолчал. «Лейтенант» внимательно следил за разговором своего старшего с «русским».

— Слушай меня внимательно, — продолжал Пауль. — Представь себе: вы пробираетесь в Орджоникидзе, где сколько хочешь уголовников, готовых пойти за каждым, если он сумеет организовать их и нацелить на дела, которые обеспечат им приятное существование. Что нужно уголовникам? Деньги, выпивка, женщины, возможность пустить пыль в глаза и, разумеется, ощущение своей безнаказанности, то есть безопасности. Мы думаем, ты способен и организовать уголовников, и дать им, что нужно. И тогда они по твоему приказу будут всегда готовы грабить и убивать, убивать и грабить. Кроме того, в Орджоникидзе есть люди, недовольные Советской властью — из тех, кого в вашей стране называют бывшими эксплуататорами. Не все же они смирились с потерей своих богатств, власти, положения… Ты организуешь в городе большую группу мстителей и начнешь терроризировать население, стараясь создать там атмосферу паники, хаоса, страха. И ты пока негласный хозяин города: перед тобой трепещут, твоей кары боятся. Разве это не помощь нашим доблестным войскам, которые вот-вот возьмут Орджоникидзе?

— Это так, — неуверенно обронил Кикнадзе, — но пробраться в город сейчас очень трудно. Недавно старшина посылал меня туда в однодневную командировку насчет нового обмундирования. На дороге сплошные проверки документов, грузов, о городе и говорить не приходится. Да и связей у меня там никаких нет…

Кикнадзе врал: старшина не посылал его в город, а все, что он говорил по поводу проверок на дороге, было известно ему по рассказам тех, кто бывал в городе.

— Ты хитришь, — почти зло бросил Пауль. — Разве мы с Генрихом рассчитывали, что нас будут встречать в вашем тылу с хлебом-солью? Ты хочешь быть агентом абвера и ничем не рисковать? Так не бывает, Ягуар, запомни.

Пауль уставился в Кикнадзе цепким, немигающим взглядом, словно боясь пропустить малейшее изменение в лице Ягуара.

— Да, но…, — начал было тот, но Пауль прервал его.

— Вижу, тебя беспокоит вопрос: зачем организовывать в Орджоникидзе группу мстителей, если город станет нашим? Отвечаю: затем, чтобы к нашему приходу в городе были люди, доказавшие верность нам. Чтобы это были наши единомышленники. Мы даем тебе такой шанс. Ты должен точно выполнять все мои приказы. Сидите здесь и ждите нашего сигнала. Как только услышишь у входа в пещеру крик совы, знай — мы вызываем тебя. Ты меня понимаешь?

Павел кивнул. Пока такое предложение ничего не меняло в его планах и устраивало его, за исключением одного обстоятельства, которое не нравилось Павлу, но избежать которого он был не в силах.

— Ты должен подключить к выполнению своей задачи людей, о которых я говорил. Мы получили о них информацию от человека, который свел нас с тобой. Они не первый день живут в лесу, он наблюдал за ними, когда они бродили по лесу, подслушивал их. То, что они отпетые уголовники, не подлежит никакому сомнению, и не откажутся от сотрудничества с тобой. Разумеется, ты ничего не говоришь им так же, как и своим людям, о нас и своей главной задаче. Пусть они думают, что ты предлагаешь заняться привычной им уголовщиной. Потом, когда узнаешь их достаточно хорошо, проверишь на деле.

— Они вооружены?

— У них есть пистолет, но он уже без патронов. Они стреляли из него по домашнему скоту. Нужно же было чем-то питаться.

— А тот человек… Он добровольно…

— Конечно. Правда, встреча была случайной, но он нам помог: рассказал о тебе, этой пещере, об уголовниках. Сильный человек, но не здоров. Здесь вы не задерживайтесь. Может, мы тоже уйдем вместе с вами. Те трое должны хорошо знать город, они оттуда.

«Дались они тебе, — с острым раздражением подумал Павел. — Толку от них будет с гулькин нос».

— Они помогут вам найти в городе пристанище, хотя бы на первое время.

— Эти люди сами сбежали оттуда, потому что их ищут, наверное, — буркнул Павел.

— Ничего, вернутся. Присмотритесь к ним. Может, это сущая мелочь, шпана какая-нибудь. Тогда не бери их с собой ни в пещеру, ни в Орджоникидзе. Но встретиться, поговорить с ними надо. Ты прав в своих сомнениях и решай сам. Явку, которую я дам тебе, можно использовать только в самом крайнем случае. Жить надо в другом месте. Смотри, — обвел Пауль кружочком точку на карте, расстеленной перед ним Генрихом. — Сейчас я покажу тебе, куда вам надо идти.

Павел неплохо разбирался в карте, и поэтому объяснения Пауля понял сразу.

— Надеюсь, не надо еще повторять: о нас никому ни слова. Сам знаешь, что будет, если тебя разоблачат. — Пауль говорил спокойно, таким тоном, будто разговор шел о самых обычных делах. Павел и без того уже все понял, теперь у него нет иного пути, как следовать приказам Пауля. Вот только- выходить из пещеры ему не хотелось. В лесу наверняка ищут дезертиров. Идеальное убежище, на которое практически нельзя наткнуться даже случайно. Здесь доставало и пищи, и воды, чтобы продержаться до смены власти. «Черт бы побрал этих Пауля и Генриха! — Настроение Кикнадзе резко изменилось. — Зачем ему сейчас Орджоникидзе? Да зачем нужен и этот абвер? — рассердился он вдруг. — Э-э-эх, уже ничего не поделаешь — ловушка захлопнулась». Как хорошо он сам все рассчитал, свое место при новом порядке, который так хорошо расписывает Пауль… Тревога настолько овладела Кикнадзе, что он решился задать Паулю вопрос.

— Нет, нас не могут искать, — отвечая на него, отрывисто бросил тот. — О нашей выброске никто не знает на этой стороне.