Константин Фарниев - Паутина

Через несколько минут Пикаев резко затормозил у штабного дома, легко соскочил с сидения.

Золотов одобрительно хмыкнул. Ему понравились сдержанность лейтенанта из милиции на слово, умение вести мотоцикл, проворство…

Кобаев сидел за столом Золотова. Увидев хозяина кабинета, встал.

— Извини, что занял твое место, — с сильным кавказским акцентом заговорил Кермен Бибоевич. Черные блестящие глаза его быстро пробежались по Золотову. — Принимай гостей, товарищ начальник особого отдела.

— Всёгда рады, — без особого оптимизма ответил Иван Яковлевич.

Пикаев вопросительно посмотрел на Кобаева: оставаться ему или уходить?

— Оставайтесь, товарищ Пикаев, — с ноткой шутливой веселости ответил на этот молчаливый вопрос Кермен Бибоевич. — Только не у порога.

Заурбек смущенно улыбнулся. Он с трудом протиснулся между спиной Золотова, подсевшего к столу, и стеной, стал возле сейфа.

— Вот и прекрасно, — заметил Кобаев. — А то у начальника особого отдела такой большой кабинет, что вы со своей могучей фигурой занимаете почти все его пространство.

Насчет могучей фигуры Пикаева Кермен Бибоевич, конечно, переборщил. Заурбек был чуть выше среднего роста, широкоплеч, тонок в талии, производил впечатление в меру сильного человека, и только.

— Теперь можно говорить серьезно, — проговорил Кобаев.

Золотов коротко доложил о факте дезертирства в своем полку, а потом высказал предположения о целях заброски в этот район вражеских парашютистов.

Кобаев слушал Ивана Яковлевича, изредка кивал, будто соглашался с ним.

Пикаев старался ничем не напоминать чекистам о своем присутствии. Если бы можно было не дышать, он не дышал бы. Разговор профессионалов был для него по-настоящему интересным. Обстоятельства, о которых шла речь, переданные и осмысленные собеседниками профессионально, приобретали для Пикаева какой-то особый, загадочный смысл.

Кобаев вынул из своей планшетки небольшую карту, разложил ее перед собой на столе. Иван Яковлевич невольно потянулся взглядом к карте, замолчал. Кобаев вскинул на него глаза.

— У меня все, товарищ капитан госбезопасности. К сожалению, пока одни только предположения.

— А я бы сказал, что вы не очень далеки от реальной ситуации. — Кобаев почему-то перешел с Золотовым на «вы». — Ваши рассуждения и предположения кажутся мне вполне логичными. Давайте проанализируем их, как говорится, с картами в руках… — Кобаев взглянул сбоку на лейтенанта, затем перевел взгляд на хозяина кабинета и продолжал — Выброска диверсантов на левый берег Терека легко объяснима, — продолжил Кобаев. — Здесь с вами трудно не согласиться. Склоны гор у села покрыты густым лесом, где легко найти или оборудовать себе надежное укрытие. Кроме того, близость к самой дороге, доступность подходов к ней — это очень важно.

— Если учесть еще, — решил вставить Иван Яковлевич, — что пойма Терека здесь ровная и голая. Правда, ниже по течению она покрыта зарослями, но тем не менее…

— Они выбросились над лесом, и именно здесь, — пристукнул кулаком по карте Кобаев. — Пойма для них ненадежное место, мы в любое время можем ее прочесать и ничего не упустить. Правый берег тоже покрыт лесом, но… В чем его неудобство для диверсантов? — внезапно спросил у Пикаева Кермен Бибоевич.

— Он слишком далек от дороги. Чтобы подобраться к ней, диверсантам надо пересечь всю пойму, а это не просто. Они же должны знать, как тщательно охраняется нами дорога.

— Верно, — одобрительно бросил Кобаев. — Вы, лейтенант, хорошо следите за логикой нашего разговора.

Заурбек воспринял эти слова не как похвалу себе, а как резюме командира собственных предположений. Пикаев в самом деле следил за разговором, осмысливал его про себя, делал свои выводы.

— Чем дальше диверсанты находятся от дороги, тем вроде бы спокойнее нам, — продолжил разговор Кобаев. — Но они постараются сделать все, чтобы выйти к ней. И пока диверсанты не окажутся в наших руках, мы на чрезвычайном положении. Отсюда вытекает главная наша задача, товарищ начальник особого отдела. — В карих глазах Кермена Бибоевича мелькнуло что-то хитровато-ободряющее. — Предполагаю, Иван Яковлевич, что вас очень беспокоит некоторый момент. Хочу вас обрадовать. Территориальные органы госбезопасности и милиция уже усилили охрану дороги с обеих ее сторон. Мы не исключаем, что у диверсантов может быть и другая задача: например, проникновение в Грузию или в Орджоникидзе. Грузинские товарищи сделают все, чтобы дорога в Грузию для диверсантов была заказана. То же самое ожидает их и на пути в Орджоникидзе. Если они попытаются уйти в глубь Осетии через прилегающие к этой котловине ущелья, то, надеюсь, мы не упустим их здесь. Легче стало на душе? — улыбнулся Кобаев. Полоска его узеньких усиков растянулась вместе с губами, в глазах вспыхнули искорки доброй иронии, и лицо сразу утратило служебное выражение.

Золотов тоже улыбнулся, перехватив понимающий взгляд лейтенанта. Как Иван Яковлевич ни старался скрыть перед Кобаевым озабоченности тем, что в его задачу включат еще и участие в охране дороги и в перекрытии путей возможного бегства диверсантов, ему не удалось.

— Ваша главная задача, — не допустить диверсии на дороге, обнаружить и уничтожить, а по возможности, и взять живыми гитлеровских диверсантов. Ваш участок от сих и до сих. — Кобаев взял со стола остро отточенный карандаш и провел им по карте две жирные линии, перпендикулярно пересекшие дорогу в значительном удалении друг от друга.

— Участок большой, сложный, но у вас два отделения полковых разведчиков, Пикаев и Пащенко, скоро подъедут еще два милиционера из Орджоникидзе…

Кобаев встал и, заложив руки за спину, продолжал смотреть в карту. Золотов было начал тоже вставать, но Кобаев сделал ему запрещающий жест.

— Очень уж изрезана местность на вашем участке, особенно левобережье. Бегут и бегут вдоль дороги горы, хоть и невысокие, но покрытые густым лесом. Диверсанты должны знать, что мы их ищем, — неожиданно резко бросил Кобаев. — Создать для врага нервозную обстановку, и тогда появится шанс толкнуть его на поспешный, необдуманный шаг. Если мы не ошибаемся в характере их задания, то у них есть взрывчатка, тоже сброшенная ка парашюте. Ей нужны тайники, в одном месте всю они ее спрятать не могут, и далеко от дороги тоже, и это надо иметь в виду.

Кермен Бибоевич полуобернулся к окну, через которое с улицы проникали приглушенные расстоянием и оконными стеклами военные команды.

Заурбек бесшумно переступил с ноги на ногу. Он устал от неудобного положения, будучи втиснутым в узкую щель между столом и стеной. «А о дезертирах они забыли, что ли?» — недоумевал он. Из-за них его и направили сюда.