Ирина Пчела - Записки блудного юриста (СИ)

В конце концов, мужик извернулся, разлучил свою пятую точку и Эйлиз, пожертвовав приличным куском штанов. Лиса тоже отправилась в полет. Приправленная чудовищным ускорением она снесла какой-то шаткий заборчик и пролетела дальше. Я попыталась подняться, но тело отказалось слушаться, руки и ноги лишь вяло подрагивали, вместо того чтобы с должным рвением поднять и унести свою временную хозяйку куда подальше. Странно, но вместе с полученным ударом головой об стену я будто стала лучше видеть в темноте. И теперь, когда огромная туша развернулась ко мне, я видела его лучше, хотя источником света по-прежнему служил лишь тусклый зеленоватый светляк, что летел следом.

Он подошел ко мне и нагнулся, поднимая рывком. Меня ощутимо мутило. Перед глазами мелькнула цепь с какой-то металлической загогулиной на ней. Где-то я это все видела.

Следующее просветление со мной случилось в подвале. Очнулась я странно: в вертикальном положении. Повертев головой, я обнаружила неожиданную опору в виде цепи, на которой и весела. Ноги были полусогнуты в коленях. Со второй попытки получилось их разогнуть и встать. Цепь предательски звякнула. В углу вдруг резко выдохнули и из тени вышел мой новый знакомый.

— Очнулась, хорошо, — жутко ухмыльнулся он.

Дяденька был впечатляющих габаритов, с темной небритой физиономией и сосульками черных волос. Но самой жуткой в нем оказалась именно вот эта улыбка. Такие мелочи как мимика, порой заставляет инстинктивно сторониться людей с психическими расстройствами, даже не видя официальной бумаги с медицинским заключением. Мне очень хотелось оказаться где-то далеко в светлом и людном месте.

Меж тем мужчина начал разгребать пыльный, заваленный хламом, пол. Делал он это быстро и молча, что совсем не вязалось ни с образом злодеев и психопатов, навязанным художественной литературой и кинематографом. Мне даже стало немного обидно за свою гражданскую специализацию в вузе. Выбрала бы уголовную и вот было бы о чем пообщаться. А то вишу тут как туша безмолвная.

— А какие у нас планы? — попробовала я поинтересоваться вслух, но вместо звуков с губ сорвался едва слышный шепот.

— Пришлось лишить тебя голоса, — распрямился мужик, — не люблю лишний шум. Больно не будет. Все сделаю быстро. Спи.

Но я не уснула, чем немало удивила его.

— Хм. Сильнее, чем я ожидал, — он озадаченно потер переносицу и начал чертить на полу какие-то знаки.

И тут меня словно осенило, где я видела эту загогулину, столь похожую на крест, заключенный в окружность.

— Товарищ инквизитор, — прошептала я. — А может, все же объясните что-нибудь?

— Инквизитор, — расхохотался мужик, продолжая заниматься напольной живописью. — Мне жаль, но это необходимость.

Он встал во весь рост, отряхнув руки от мела. Под ногами вокруг меня обнаружился миленький геометрический рисунок с загогулинами по периметру. Дело пахло керосином. Во всех смыслах, потому что меня обрызгали чем-то пахучим и маслянистым. Начертил еще один рисунок на полу и сел в его центр. Происходящее все меньше и меньше нравилось мне. Предполагаемый инквизитор прикоснулся ладонями к линиям и они начали слабо светиться, постепенно все больше и больше набирая яркость. После этого вспыхнули соседние чертежи, соприкасающиеся между собой. Когда тоже самое произошло с художествами под моими ногами, меня окатило прохладной волной. Внезапно от меня по рисункам пробежало синее пламя.

Тело инквизитора выгнулось дугой и покрылось синими прожилками, которые все сильнее светились. Одновременно волнами на меня накатывала слабость. Чуть позже сквозь пелену слабости прорвалась первая волна ярости, следом за ней в груди возле сердца словно обожгло огнем. Это ощущение стало расползаться по всему телу, переходя с кожи золотыми жилами на рисунок под ногами. Когда все видимые линии налились этим цветом рисунок вспыхнул и пламя по цепочке чертежей устремилось к инквизитору. Тот полыхнул факелом. Следом вспыхнула я. Боли от огня не было, словно окунули в горячую, на грани терпения, воду. В глазах потемнело, на уши накатила тишина.

Эйлиз очнулась среди мусора. Она встала, пошатываясь выбралась в проулок и, набирая скорость, выбежала на соседнюю улицу. Через несколько секунд ее скрутило болью. Прежде чем вспыхнуть ярким пламенем лиса истошно и низко завыла.

Первым, что я увидела, было пятно бледного лица, перемазанного чем-то темным. Деталей видно не было. Кажется, это был Лан. Он что-то спрашивал, но слышно почти ничего не было.

— Марго, — приглушенный шепот раздался совсем рядом.

Слабость накатывала и я снова прикрыла глаза.

— Не спи, — раздался снова тот же шепот. — Сейчас нельзя спать. Соберись. Нужно немного потерпеть.

— Зачем? — подумала я, но воспроизвести мысль вслух не получилось.

— Потому что ты нужна мне… нам всем. Нужно перелить часть силы вампиру. Иначе он умрет до или во время телепортации. И забрать отсюда вас будет некому.

— А как? — я вяло, но все же начала думать.

— Открой глаза. Он все еще возле тебя.

Кое-как я разлепила веки и обнаружила Лана справа от себя. Он полулежал, опираясь спиной на деревянный столб. Кругом был полумрак или это зрение все еще не восстановилось, но его бледность все равно бросалась в глаза. Я попыталась протянуть к нему руку, но вместо этого лишь дрогнули пальцы. Он повернулся ко мне. Пальцы обрели чувствительность и я поняла, что он и так держит мою руку в своей.

Черты его лица болезненно заострились, а общая белизна отливала синевой. Темные размазанные подтеки были очень похожи на засохшую кровь.

— Сейчас, сейчас! — раздался назойливый шепот. — Я помогу. Расслабься и не сопротивляйся.

Снаружи пронесся какой-то источник света, подсветив пару узких окон под потолком. Лан все еще смотрел на меня.

И тут сквозь меня, будто в груди была сквозная дыра, хлынул поток. Сначала были лишь ощущения, а затем появилось такое знакомое золотистое свечение. Оно растекалось по телу вверх. Я лишь крепче сжала руку Лана. Глаза вампира расширились. Я, возможно, впервые увидела в них удивление, смахивающее больше на панику. Избавиться от моей хватки у него не получилось. Странно, но это сияние будто впитывалось в Лана, исчезая поверхности кожи где-то возле запястья.

Ощущение проходящего сквозь меня потока ослабло. Вместе с этим улетучились и остатки сил, я расслабилась и прикрыла глаза.

— Молодец, — резюмировал все тот же шепот. — Теперь можно немного перевести дух. Но лучше, конечно, не спать.

— А ты кто? — запоздало спохватилась я.

— Раньше ты называла меня Доскол, а теперь сам не знаю кто я.

Я облегченно улыбнулась и провалилась в сон.