Руслан Белов - Бег в золотом тумане

Наше приподнятое настроение передалось ишакам. Они шли быстро, и мы едва поспевали за ними. Сережка балагурил, лицо Юрки сияло. В его мечтательных глазках отражалась Наташка с кучей детишек. Я не сводил глаз со стройной фигурки Лейлы, шедшей передо мной. Хотя ее длинное платье скрывало завораживающие линии тела, мои глаза легко проникали сквозь плотную черную ткань, и время от времени, загорались страстью.

Но скоро тропа запетляла между крупными, высотой в полтора — два человеческих роста, глыбами, и я отвлекся, определяя по старинной привычке их петрографическую принадлежность. И когда я пришел к выводу, что большинство из них сложены либо среднезернистыми гранитами, либо биотитовыми роговиками, из-за глыб, а, может быть, и из-под земли выскочили люди в разноцветных халатах и спустя мгновение — Аура Счастья и Удачи, доселе сопровождавшая наш караван, растаяла в прозрачном горном воздухе.

Да и как же иначе! В одно мгновение мы были связаны и посажены под глыбой кварцевых диоритов.

"Господи, опять двадцать пять! — думал я, пытаясь выморгать песок, попавший мне в глаза при пленении. — Но сразу не убили… Это плюс. Значит, будут мучить — это минус. А может, просто набьют морду и отпустят? Во всех неприятных вариантах обычно есть свои положительные моменты…"

И очень скоро эти положительные моменты посыпались как из рога изобилия.

Во-первых, Лейла сидела рядом со мной, и ее круглая коленка преднамеренно касалась моей. Во-вторых, она не казалась расстроенной крутым поворотом событий. В-третьих, из толпы наших победителей выступил… Учитель.

Это было похуже коленок, но все равно очень здорово: Вряд ли интеллигентный человек станет поджаривать нам пятки и, тем более, снимать с живых кожу.

Или, подобно Резвону, сажать не кол. А в — четвертых, спустя минуту, откуда-то сбоку к Учителю, выскочил мой бывший верный пекарь Нур и стал ему быстро говорить что-то по-таджикски. Лейла тут же перевела, что наш инвалид Федя, не смотря на открытый переломом, и скальпированный череп, при задержании вырвался из рук двух дюжих нападавших и, проявив изрядную прыть, скатился вниз к Ягнобу. Нур со своим племянником бросился за ним в погоню, но не догнал, однако видел, как Федя упал в Ягноб, и его унесло течением.

— Братцы! — вскричал я, обращаясь к загрустившим товарищам. — Наш Фредди сплыл!

— Не сплыл, а в Ягнобе утонул, — хмуро поправил меня Юрка, немного понимавший таджикский язык и понявший суть Нуровского сообщения. — Очень большая разница, дорогой…

— Жорик, милый, ты наивен, как ребенок! Каждый из нас знает, что Фредди не тонет!

— Ну, допустим, что сбежал… Но вряд ли он со своей рукой выплыл. — Вступил в разговор Сергей.

— Да я и сам, Серый, не верю, что Фредди выплыл. Но, может быть, ему повезло… До сих пор ведь везло…

Нашу беседу прервал учитель:

— Вы извините, что я вмешиваюсь в вашу беседу, но разрешите мне сказать:

— Не стоит, наверное, убеждать вас, что украденное вами золото принадлежит жителям долины. В качестве же наказания за грабеж, вам назначаются каторжные работы на известной вам золотоносной штольне. Срок будет установлен позже, но во всех случаях он будет не менее трех лет…

— Ты шутишь, паря! Ты, бля, в какие игры играешь? Каторжные работы! Начитался исторических романов, Робин Гуд, твою мать! Бери золото и вали отсюда! взорвался Житник.

— Шутить с вами я не намерен! Вы скоро поймете, что я никогда не шучу. Завтра вас закуют в кандалы.

Его самоуверенный тон прямо взорвал меня!

— В кандалы? Господа! Минуточку внимания! Мы находимся в эпохе рабовладельческого строя, взятого на вооружение ярым приверженцем марксизма — ленинизма! Вам с вашей фантазией, батенька, нужно не здесь воздух портить, а на рудниках Гулага, как минимум! Я так понимаю, вы просто не хотите нас отпускать?

Выдержке Учителя можно было позавидовать.

— Да! Вы недавно, совершенно правильно говорили, что золотая лихорадка нам ни к чему. Убить вас без суда я не могу. Принципы не позволяют. Так что побудете пока здесь, поработаете с пользой, а там посмотрим…

— А с кандалами вы серьезно?

— Я ведь уже сказал, что не шучу никогда…

— Что ж! Это, в общем-то, неплохо. То, что не шутите… Легче будет угадывать ваши поступки. А что диктуют ваши принципы в отношении слабого пола? Как вы поступите с нашими женщинами?

— Они останутся с вами. Если, конечно, захотят. И тоже будут закованы. Если они выберут проживание в кишлаке, то им будет обеспечен менее жёсткий режим содержания. Они смогут преподавать у меня в школе…

— Фарс какой-то! Я, кажется, сплю и вижу дурной сон…

— Сон? По законам нашей Республики вам полагается расстрел с полной конфискацией имущества!

— Так, значит, мой телевизор "Рубин" выпуска 1976 конфискуете? Поделом вам! Но, — продолжил я, — не передавая нас властям, вы совершаете тяжкое преступление… Может быть, отбудете вместе с нами срок, полагающийся вам за самосуд? Пообщаемся… Человек вы, судя по всему, неординарный…

— Власти в настоящий момент не могут обеспечить безопасность нашего населения, — не моргнув глазом, ответил Учитель. — Следовательно, мы сами должны позаботиться о себе.

Нас тщательно обыскали, ограбили уже по мелочи. Отобрали часы, перочинные и охотничьи ножи, деньги, потом построили в колонну и повели назад в нашу штольню! Они ее вовсе не взрывали. Услышанный нами взрыв был хитростью, призванной усыпить нашу бдительность.

— Расчетливый Доцент, — сказал вполголоса Сергей. — И очень хитрый! Сдается мне, что он того парня, Бабековского кореша, намеренно подпустил. Как Коня Троянского. Раненого. Нас отвлек, расслабил и от него избавился…

— И время выиграл для обходного пути… — добавил я. — Стратег! Не удивлюсь, если окажется, что у него дома припрятаны погоны майора!

— На хитрую задницу с резьбой всегда есть хрен с винтом, — зло, не оборачиваясь, бросил Житник. — А волосы-то у него светлые, не иначе "Белая геолога" спала с его мамой…

— Очень хитрый муаллим. Я сам сильно удивлялся, зачем тот человек раненый, слабый совсем, к нам пошел, — подхватил Бабек и, нервно подергав связанными за спиной руками, неожиданно горько запричитал:

— Савсем плохо теперь будет. Автомат нет, ружье нет. Савсем маленький теперь человек я. Маленький, как муха…

— А ты к ним переметнись. И баб иранских с собой возьми. Нам без них легче будет… — ехидно посоветовал ему Юрка.

— Я хотел. Подходил, тихо с ним говорил. Он голова качал и сказал: "Ты очень много человек убивал. Отвечать теперь должен".

А женщина, Фатима и Фарида, кишлак с ним пойдут. Он говорил, что они не виноват ни в чем!

Все замолчали. По полным грусти глазам товарищей я понял, что наметившаяся пауза заслуживает немедленного уничтожения.