Руслан Белов - Бег в золотом тумане

— Вы знаете, — начал я излагать первую, пришедшую в голову мысль: Как ни странно, но фанатизм учителя, обнадеживает. Надеюсь, что скоро с ним и его гвардией мы распрощаемся. Идеи, взлелеянные конкретным человеком, во все времена заводили в тупик. Он сам очень скоро поймёт несостоятельность своих замыслов.

— А если не скоро? Или не поймёт? Ты что, предлагаешь мощной умственной атакой рассеять его уверенность в том, что мы принесли несчастья на его родные просторы? — злорадно усмехнулся Сергей. — Представляю, как после сеанса гипноза, он, со слезами на глазах, вернёт золото и проникновенно скажет:

"Возьмите, друзья! Это единственное, чем я могу отблагодарить вас за приятное знакомство!" Чепуха! В жизни все проще: либо стража заснет, либо мы средь бела дня ее перебьем…

— Или она нас… — услышал я сзади дрожащий голос Наташи. — Я чувствую, что все это очень плохо кончится…

Мы замолчали и до самой штольни не проронили ни слова.

Через два часа мы уже сидели в штольне. Фатиму и Фариду отправили в Дехиколон. Снаружи осталась стража из трех человек. Перед тем как завалить за лаз, нам бросили подстилку, чайник с родниковой водой, несколько сухих лепешек и найденные в нашем лагере консервы.

Оказавшись в полной темноте, мы потихоньку занялись обустройством. После недолгих разговоров, ночевать решили в промежутке от устьевого, до первого завала. Семь квадратных метров на шесть человек было маловато, но зато здесь чувствовался приток свежего воздуха.

Место общего пользования было решено устроить в забое. Для полного интима мы завесили его куском палаточного брезента, на котором ещё совсем недавно трясли руду.

Как только вопрос с ночлегом был решен, Лейла попросила предать земле тела покойников, и мы похоронили их за вторым завалом. Когда бедняг укладывали в вырытую наспех яму, они развалились. У Васьки отлетела голова и правая нога. Уцелевшая левая нога в могилу полностью не поместилась и торчала наружу. Ее пришлось отломить и завалить под стенкой.

Закончив общественные работы, мы принялись обустраивать личные гнездышки.

— Ну, дела! Дожили! — проворчал Сергей, разворачивая спальный мешок, резко пахнущий плесенью.

— Это воля Аллаха, — начала говорить Лейла. — Вы мало верите в бога, и он вас карает!

— Мы совсем не верим! Нас так воспитали! Проблема существования бога не была главной для советского человека. Главный вопрос и вполне злободневный — это: "Существует ли загробная жизнь"…

— Опять ты, Чёрный, за старое! Как свободная минута, так ты тут как тут со своей чумной философией! — Житник, ворчал на удивление добродушно.

— Юр! А ты веришь в загробную жизнь? — задумчиво спросила его Наташа.

— Веришь — не веришь! В любом случае закопают! Давайте спать! Я верю, что завтра, ближе к ночи, у нас от усталости не будет желания не только говорить, но думать!

— Ты нас всех обрадовал своими простыми словами, — прокомментировал Сергей грустные воззрения Жоржа на Жизнь после Смерти… А я, маясь от бессонницы, добавил:

— Скоро люди в белых халатах начнут клонировать себе подобных с необходимыми качествами. Эти живые роботы будут делать то, что захочет Человек! Их расселят, к примеру, на Марсе или даже на Венере. И кем мы, грешные, будем для них?

— Богами, твою мать! — проскрежетал Житник. Вы дадите трудовому человеку спокойно отдохнуть или нет!

— Отдохнёшь на том свете! А сейчас наслаждайся жизнью! Представь, что ты Бог! Думай о своих овечках, то есть о нас! И не мешай своей пастве общаться перед сном!

Юрка взвизгнул:

— Я слышу только твой мерзкий голос! Остальные или спят, или молчат! Но раз ты так мечтаешь, я устрою тебе, божьей овечке, в волчьей шкуре, встречу с настоящим Господом! Вне очереди! Пообщаешься, а потом мне лично расскажешь о своих впечатлениях!

Нервы Житника были явно на исходе, и я воскликнул:

— Да не верю я в загробную жизнь! Успокойся! Хотя не верить становится все опаснее и опаснее. Прокажённым себя чувствуешь. В Иране, когда узнали, что я неверующий, прилепили клеймо: Коммунист. У них это равносильно дьяволу…

А я даже комсомольцем не был! Не приняли, сославшись на мои закордонные приоритеты. Битлов любил без памяти….

— Вечно ты во что-нибудь вляпаешься, — вздохнул Сергей.

Я хотел продолжить дискуссию, но Лейла решила иначе.

— Не надо больше об этом, — проворковала она, прикрыв мой рот маленькой ладошкой. Ею же нашла мой лоб, приподнялась, нежно поцеловала влажными горячими губами и прошептала:

— Бог милостив! Он нам обязательно поможет…

Ей явно было не по себе после сегодняшних событий и так же, как и все, она не могла до конца поверить в случившееся пленение.

Никто, конечно, не собирался ехать за золотом и обратно на мягких подушках белого "Мерседеса". Но столько погонь, засад, смертельного риска могли бы придумать только папаша и сынок Дюма…

— Вы будете смеяться, но где-то в глубине души я всегда мечтал поносить кандалы. Наверное, повлияли, книги, прочитанные в детстве. Что-то в этом есть романтичное — каторга, цепи, кандалы…

— На галеры бы тебя посадить! На сутки! — прошипел, всё ещё бодрствующий, Юрка. — Помахать пудовыми вёслами, пока концы не отдашь!

— А что? Гребля — мой любимый вид спорта! Кстати, кто мечтает опробовать сортир?

— Ты, Чёрный, ври да знай меру! У тебя не гребля любимый вид спорта, а… ловля рыбок на червячка… — Житник окончательно взбодрился и первым пошёл вглубь штольни, чтобы спокойно посидеть над золотишком.

Через несколько минут я и Сергей присоединились к Юрке.

— Жаль, света нет! Золота не видно! — то и дело сетовал он.

Тут до фига еще оставалось…

— Завтра увидишь… Когда экскременты свои убирать будешь, — кряхтя, успокаивал его Сергей.

— Да… Между прочим, за долгую свою полевую жизнь, куда я только не "ходил"… Особенно мне нравилось делать это в тайге, в буреломе! Выберешь дерево с обзором, заберешься повыше, штаны спустишь, обмажешься чем-нибудь от насекомых и сидишь, природой любуешься. Белочки по кедрам скачут, бабочки порхают, а сверху, руку только протяни, — гроздь висит кроваво-спелого лимонника… Красота! Сплошная поэзия!

— Или на вершинке повыше, на проталинке… — подхватил тему Сергей. — Красота! Кругом — ледники, пикушки заснеженные… Найдёшь местечко, где подснежников поменьше, посидишь полчасика, и легко на душе становится — не описать! А в полевой сумке мешочки пробные [39] Мешочки для проб и образцов шьют из разноцветных обрезков. припасены для "большого" случая… Особенно я любил байковые или ситцевые с маленькими цветочками…

— А в пустыне, когда ветер сильный, туго с этим делом, — вспомнил я недавно приобретенный горький опыт Дашти-Лута. — Не знаешь, куда и полетит…