Дмитрий Сапега - Псы революции

Дмитрий Сапега

ПСЫ РЕВОЛЮЦИИ

Вместо вступления.

Было ли это в реальности, или явилось всего лишь плодом бурной фантазии авторского подкоркового вещества мозга, теперь уже и не вспомнить. В любом случае прошло много лет, и реальность перемешалась с вымыслом, сформировав стойкий конгломерат, который можно назвать сказочной былью. Однако в любом случае, даже если этого и не было, то всё это могло вполне произойти. Может быть, кто-то даже узнает в том или ином персонаже себя, а в той или иной ситуации события, произошедшие с ним, или о которых он слышал от своих друзей и знакомых, или просто читал где-то в новостях. Жизнь многогранна и в ней может произойти всё что угодно, даже ниже описанные события, свидетелем которых возможно даже и был сам автор.

Хотя и это уже не имеет значения, как собственно и города, в которых происходили эти события, и имена людей, участвовавших в них, и годы, в которых они жили. Возможно, даже и сами события не так важны, как смысл, который они в себе заключают, и речи героев, которые характеризуют эти самые действия. Всё это сдобрено философским взглядом на жизнь молодых умов, когда, кажется, ещё шаг, и ты повернёшь вспять судьбы мира и людей самыми заурядными методами. А потом неизбежно трагедии разочарований и горести, которые ломают как тонкие сухие ветки одних и закаляют добела как стальной прут других. Однако всё не случайно и всё так, как и должно было быть, а не иначе. Итак, в путь!

Часть I. Бойцовские щенки улиц.

I. Снежный странник.

Ноябрь. Удивительная пора, когда осень, несмотря на всю свою природную силу, сдаётся перед напором сурового сына Зимы. И вроде бы, какая глупость, на календаре ещё осень, но за окном уже пушистыми белыми хлопьями валит настоящий снег. И вот этот первый снег в ноябре поистине чудо. Он не такой, каким бывает в январе, и совсем другой в сравнении с тем, каким он обычно предстаёт перед нами в феврале. Быть может, он чем-то похож на декабрьский снег, но, тем не менее, снег ноября имеет свои, ни с чем несравнимые парадигмы. Его не сопровождает ни шум метелей, ни вой вьюг, ни свист позёмки. Его извечным спутником была тишина. И когда на землю ложится первый снег, то редко что-то сопровождает это действо звуковым эффектом. Разве только город. А лучше всего это делает вечерний город, да ещё с множеством тихих улиц и тусклых фонарей, где мало прохожих и много пустоты, которую и желает заполнить снег.

Вот это зрелище действительно достойно и красок художника и чернил поэта! Глядя на эту картину вечернего города, окутанного тихой пеленою густого снегопада в сияющем блеске уличных фонарей, хочется творить! Писать стихи, полотна, музыку! Создавать новое и открывать неизведанное! Или просто идти этими тихими улицами в ритме ноябрьского снегопада, провожаемым лишь одинокими фонарями и прохожими. Идти куда глаза глядят. Всё дальше и дальше по этим улицам, а когда они закончатся и асфальтовые дороги сменятся просёлочными тропинками, то предать свою судьбу лесам и полям, всё в том же танце снегопада ноября. И хочется идти и чтобы эта дорога и этот снег не кончались никогда, чтобы бесконечно длился этот вечер, преходящий в ночь, чтоб этот путь сам стал вечностью.

Кажется, всё великое было создано именно в эту пору, начиная от великих людей и заканчивая их не менее великими делами. Это не вызывало сомнений и у нашего героя, ставшего невольным свидетелем этой снежной мистерии ноября, не оставив равнодушной его одинокую душу, заставив сердце парить, а мысли кружиться диким вихрем.

Итак, был тихий ноябрьский вечер. Медленно и не спеша валил густыми хлопьями ослепительно белый снег, прибирая своей чистотой всю грязь весны, лета, осени и людей, не заметно преображая обычный провинциальный город средней полосы России в этакую таинственную северную сказку. Так легко и непринуждённо, порой на наших глазах, совершаются чудеса, нужно просто бывает остановиться, осмотреться и хоть на минуту отвлечься от повседневных забот, хоть немного выглянуть за грань обыденной жизни. И перед нами бы открылась неизведанная даль, полная реального чуда и волшебства, которое мы просто не хотим замечать. А может нам некогда за ворохом забот и рутины, и мы тихо плетёмся уставшие, измученные, возможно злые, может даже с нелюбимой работы и кто-то даже в негостеприимный дом.

Среди тихих верениц таких людей и бороздил улицы этого города наш герой. Ничем на первый взгляд не выделяясь, а даже сливаясь с ней, весьма гармонично вписываясь в общую картину этого вечера. Он был не высок, хотя ещё в своём детстве его считали высоким среди сверстников, но видимо акселерация населения всё-таки была сильнее, и постепенно его рост из разряда высокого стал средним. Сложен он был крепко, хоть и был немного худощав. Вытянутое лицо, проницательные серые глаза и рыжая щетина на лице. Последняя, для людей знавших его, была довольна странным явлением в сочетании с русыми волосами. Вообще, бриться он начал довольно рано, лет в пятнадцать, и уже к шестнадцати на его подбородке росла довольно густая борода. Пока она не была связана с волосистой частью головы, многие думали, что он специально красит её, что, конечно же, было полной ерундой. К восемнадцати борода разрослась окончательно, и было видно, как русые баки плавно переходят в рыжие. Его родители долго задавались вопросами относительно такой необычной окраски бороды, но дед всё прояснил. Он провёл целую лекцию по истории древней Руси, конечно же, он был приверженцем норманнской теории и потому возвёл свою родословную к скандинавским викингам, они же варяги, которые пришли на Русь вместе с Рюриком, которого дед называл Рёриком Ютландским, и осели здесь. От них, по словам деда, и пришла эта "рыжая борода", потому что это было отличительным признаком их предка, который и имел прозвание "рыжий клок". В доказательство он сказал, что именно так и переводится со скандинавского их фамилия - "рыжий клок". Конечно, все только посмеялись над дедовской изобретательностью, но легенда пришла по вкусу и укоренилась в семье, став своего рода визитной карточкой. Впрочем, в остальном его внешний вид был более строг. В тот вечер, а впрочем, почти всегда, одет он был в простую чёрную курточку, обычные чёрные джинсы, такого же цвета кроссовки и вязаная шапка. Видимо, наш герой очень любил чёрный цвет или просто этот цвет любила ночь, к которой он, судя по всему, питал свои определённые чувства. И на то были причины.

II. Гектор.

Наш герой, которого звали Гектор, сразу оговорюсь, так его назвали не при рождении, а только лет четырнадцать спустя, его друзья и люди с которыми он общался. Вообще, в той среде, где находился Гектор, было модно иметь прозвища или как ещё говорили "погоняло", и люди быстро им там обзаводились, нравится оно им или нет, но таковы условия в молодёжных субкультурах и группировках. Некоторым, получившим изначально не очень благозвучные прозвища, впоследствии, удавалось сменить их, поднявшись в подобных группах на иерархическую ступень повыше, а другим так и пришлось остаться с глупыми и смешными кличками навсегда.