Татьяна Зингер - Нечего бояться

"Ларка А-Мед, вы числитесь лаборантом, что означает ассистирование старшему по чину. К сожалению, лекарей не хватает, и мы не смогли подобрать подходящую кандидатуру на должность вашего начальника. Поэтому вы официально назначаетесь врачом, главным на вверенном вам участке. Помните, именно от вас зависит жизнь проживающих там людей.

Просим явиться четвертого числа..."

И скучное пояснение: куда, во сколько, что брать с собой. Дополнительный инструктаж пообещали провести перед заселением.

Я -- врач... Буквально утром была обычной Ларкой с крошечной зарплатой и без намека на повышение, а теперь настоящий врач. Целитель, способный открыть лекарство от мора. Лекарство? Ну-ну. В свои силы я не верила. Или его откроет кто-то другой, или я навеки останусь в том городе без возможности вернуться домой. Только бы Ник был жив... Жив и здоров. И плевать, нужна я ему или нет... Не верилось, но из-за него я готова пожертвовать собой: своим здоровьем и свободой. Пустое.

Известие разлетелось со скоростью ветра. Персонал больницы улыбался мне и хвалил на все лады, но я знала: большинство, как только я отходила, начинало крутить у виска пальцем. Конечно, какой адекватный человек променяет спокойную работенку на зараженный Косс?

Следующее сообщение прислала Дина. Деловое и отстраненное. Она объявила, что мое трудовое место сохраняется, и при надобности я вправе вернуться в больницу. А сегодня -- последний рабочий день.

Неужели через два дня я покину Со-На если не навсегда, то точно на долгие годы? Мне устроят инструктаж, объяснят основы и правила. И я стану тем, от кого будут ждать спасения; или умру от мора.

Страшно до непрекращающейся дрожи. К середине дежурства я осознала это. Я обману людей, больных и тех, кто рискует заразиться. Приеду с должностью врача. Но на что я гожусь в реальности, кроме вакцин и учета пациентов? Будь в Коссе хоть лаборатория, оснащенная по высшему разряду, я не уверена, что сумею ею воспользоваться. Меня встретят как надежду, а я... Что сказала Катерина утром? Кажется, "приехала посмотреть на мальчика".

Мурашки пробежали по спине, вгрызлись в затылок. Пальцы онемели от ужаса. На что я подписалась?!

Удивительно, но медсестры жалели непутевую дуреху. Они понимали, куда я отправляюсь, и чего от меня хотят (а я вот так и не поняла), поэтому старались помочь. За ночь я работала мало, больше училась. Мне провели скоростной курс сестринского дела, показали основы врачебного. Новые приборы, препараты, симптомы, анализы, пробы. Голова пухла, неспособная после бессонного дня вместить в себя весь материал. Но я старалась, записывала, благодарила и переходила к следующему "учителю". Может, хоть чем-то, хоть как-то я помогу горожанам... Не лекарством от мора, так чем-нибудь другим. С врачами в зараженных городах плохо, власти миллион раз сообщали об этом. Я постараюсь.

В больнице сделали прививку от мора, и укол щипал, кусался. Его хотелось расчесать до кровавых царапин, но я держалась.

Сумку собрала тем же утром, едва вернулась в общежитие. Вначале сложила всё необходимое и уже потом завалилась в глубокий сон. Наверное, это был последний день, когда меня разбудил стук Катерины. Она не извинялась, сразу спросила:

-- Не передумала?

-- Хуже, -- я потерла заспанные глаза. -- Подала заявление на перевод.

Подруга порывисто обняла меня вместо сотен слов или аханий.

-- А я, -- сообщила она, войдя в комнату и плюхнувшись на не заправленную кровать, -- купила билеты до Победы. Завтра отправляюсь к Денису...

-- Я тоже уезжаю завтра. Вместе попали сюда, вдвоем и покинем Со-На. Жаль, в разных поездах, -- улыбнулась. -- Надеюсь, ваша встреча окажется удачной.

-- Ларка, я тоже...

Но я перебила её. Хватит, не время для жалости или убеждений, что "всё будет хорошо". Не будет. Может, кто-то свыше отомстил мне за кражу данных из архива? Но пускай лучше такое наказание, чем казнь или прозябание в незнании. Я принесу пользу, обещаю.

-- Хочется промотать остаток зарплаты, -- плотоядно оскалилась и помахала карточкой. -- Понадобится ли она мне в Коссе? А если и так, выдадут новую.

Катерина не отказалась. Мы спустили подчистую те жалкие три тысячи, которые лежали на счету. Половина месячной зарплаты превратилась в невероятные туфли на шпильке и лавандовые духи: сладкие, точно сироп. Плотно поужинали, сходили в кинотеатр на премьеру -- не без средств подруги. Вскоре карта показывала "ноль", а я счастливо смеялась, стараясь на день выгнать из головы пакостные мыслишки.

А утром мы вместе добрались до станции.

-- Удачи, -- Катерина уткнулась мне в плечо.

-- И тебе, -- отстранилась. -- Учти, не прощаемся.

-- Конечно!

Но в глазах читалось неверие. Она ещё вчера простилась со мной и успела всплакнуть по потере.

-- Надеюсь, ты ошеломишь Дениса.

-- А ты -- Ника.

О да, если Ник там, я его обязательно шокирую. "Здравствуй, я готова умереть, но найти тебя". Нет, меньше пафоса. Простого "привет" хватит.

Несколько пустых фраз, короткое "пока"...

Мой поезд отправлялся с первых путей. Черно-серебристый, вытянутый стрелой. С прицепными вагонами, неуклюжими и невзрачными, чужеродными. Он не был пассажирским; развозил провизию и лекарства, собранные в разных городах, по зараженным. И остановился в Со-На для сбора провианта.

Катерина помахала напоследок. Я подмигнула ей и добралась до хвостового вагона, подала проводнице карточку, она сверила данные и провела меня в мое "купе". Герою-доктору ехать предлагалось в грузовом отсеке вместе с ящиками медикаментов и продуктами для солдат, охраняющих город. Я чуть не подавилась от возмущения, но отступаться, в любом случае, было поздно. Проводница вручила шерстяной плед, объяснила, что в туалет можно выйти на любой станции и, посоветовав одеться теплее, ушла. Перед тем, как она спрыгнула на платформу, я уточнила: долго ли ехать до Косса. Без малого десять часов. Я оперлась на ящик, укрылась пледом и уставилась в малюсенькое зарешеченное окошко, непонятно откуда взявшееся в мрачном вагоне.

Поезд решительно тронулся, и Со-На затерялось за линией горизонта. Солнце прочно угнездилось на небесном троне. Проносились деревья и поля, озера, реки и города. Дома, люди, скот... Стучали колеса, шумел ветер.

На юг, в Победу, едет Катерина. Совсем скоро, к полудню, она сойдет на станции и отправится к Денису. И я искренне желаю им счастья. Хотя бы тайного. Сама же мысленно прощалась с родными краями и готовилась к худшему. Иначе и быть не могло.

Дождливо и серо. Точно монорельс пересек невидимую черту, и в одночасье безоблачное небо укуталось плотным покрывалом из туч. А дождь стучался в стекло, просился внутрь. Мы подъезжали к Коссу. Его название каменными глыбами возвышалось слева от дороги.