Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

Ночью эти патрули открывают сильную стрельбу в воздух, что должно было подбадривать их. А мы, сидя где-либо под кустиком или под клоком утерянной кем-то соломы, не имеем возможности сомкнуть глаз. Да и, откровенно говоря, ночью становится немного жутко.

Многие обращают на нас внимание. И губит больше всего наш вид и моя нога. Напрягаю все силы, чтобы не хромать. От невыносимой боли кусаю губы.

Так мы дошли до Буга. Тут оказалось, что переправа через него невозможна: переправиться нам не на чем, пуститься вплавь также невозможно — я плохо плаваю, кроме того, болит нога. Мы были почти в отчаянии.

И вдруг на помощь нам, как в сказке, пришел кудесник.

Лежим на солнышке на берегу и видим: направляется к нам старенький дедушка. Разговорились. Рассказываем, что пробираемся домой, а как преодолеть реку, не знаем. Старик, помедлив немного, сказал, что есть у него один человек, который поможет. Уговаривать того человека пришлось долго. Узнав о его материальных затруднениях, посулили большую сумму денег, а он не соглашается — повернется и уйдет. Наконец сказал, что подумает. Если сможет что сделать, придет вечером к стогу соломы.

Пошли часы напряженного ожидания. Кто знает, куда он пошел, не заявит ли оккупантам? Часа через два заметили бегущую из города к нам большую собаку, за которой идет человек, за ним — еще один. Решили — полиция. Отползли, закопали в разных местах деньги, ждем. Куда бежать, да и разве убежишь от собаки!

Когда человек приблизился, оказалось, что это старушка, а за ней на почтительном расстоянии — «в целях конспирации» — наш знакомый дедушка. Бабушка рассказала, что она уж не одну подобную нам душу спасла и нас спасет, а денег не надо, хотя они и очень нуждаются, так как сейчас носят на спине бревна, чтобы построить хотя бы какую-нибудь хижину: их сын — негодяй, дезертировал из Красной Армии и отобрал у них дом.

Вскоре показался из-за горы еще один человек, причем, когда мы недоверчиво покосились в его сторону, бабушка сказала: «Не бойтесь, детки, он только сверху полицейский, а в душе наш». Подошедший дружелюбно поздоровался и, заявив, что ему ясно, чего мы хотим, предложил следовать за ним.

И вот, когда зашла луна, мы на маленькой лодке по одному были переброшены через Буг. Немного отошли, но, услышав окрик патруля, залегли в куче прошлогодней свеклы. Застрочил автомат, и снова все стихло. Недалеко был виден лес, но нас предупредили, что приближаться к нему нельзя…»

Через несколько дней после прихода Анатолия, преодолев 650 километров пешком, Лидия прибыла в Киев. Алексей до места не дошел…

У Кудри был большой праздник — связь с Москвой была установлена. Он надежно запрятал своих гостей: поселил их у Капитолины Васильевны Ритво, дальней родственницы Жени Бремер, смелой распространительницы листовок. Она в течение двух недель ухаживала за больными, оберегала их покой ночами, давая возможность подкрепиться и отдохнуть. Потом Кудря проводил их из города, передав важные сообщения Центру. Между прочим, он докладывал, что 1 мая одна из его групп организовала крушение эшелона с боеприпасами и войсками на перегоне Киев — Жмеринка, а вскоре еще более крупное крушение в Дарнице. Он сообщил также о других диверсиях, в том числе о том, что им удалось испортить тормоза и пустить с откоса к Подолу трамвай, переполненный гитлеровскими офицерами. К сожалению, мы не знаем подробностей этих смелых операций, не знаем имен тех, кто их осуществил. Такова уж специфика чекистской работы — участники ее не всегда могли быть знакомы друг с другом. Максим был опытным конспиратором, и даже близким ему людям не было известно и половины того, чем он занимался. А ведь живы многие участники этих событий, живы и, вероятно, не подозревают, что работали под руководством советского чекиста Ивана Кудри. Как много интересного могли бы они рассказать!

…Максим получил сведения о том, что в Киев прибывает крупный руководитель нацистской партии, министр оккупированных областей Розенберг. Оккупанты собираются усилить вывоз в Германию рабочей силы, продовольствия, металла, ценностей — всего, в чем нуждалась Германия. Прилетел также гаулейтер Украины Эрих Кох. На совещание были вызваны все гебитцкомиссары, штадткомиссары и другие высшие административные чиновники Украины. Артисты оперного театра готовились к большому концерту, на котором должны были присутствовать Розенберг и Кох. Получалось так, что вся гитлеровская верхушка, бесчинствовавшая на Украине, сама шла в руки к Максиму. Он поручил своей надежной и активной помощнице, ведущей артистке оперного театра Рае Окипной, достать побольше билетов в партер и на балконы для того, чтобы расставить боевиков с гранатами. Вместе со своими разведчиками Митей и Жоржем он разработал подробности покушения.

Все было готово. Но неожиданное обстоятельство изменило ход событий: накануне концерта все проданные билеты были отменены, войти в театр можно было только по специальным пропускам, выданным генеральным комиссариатом и СД.

Раиса Окипная в тот вечер пела особенно хорошо. Напыщенные холеные офицеры и чиновники подобострастно посматривали в ложу, где восседали их главари, стараясь угадать — понравилась ли их «выдвиженка».

Через несколько дней Максим узнал о том, что в Виннице заканчивается строительство каких-то очень важных военных сооружений, дорог и аэродромов. Ему стало известно, что по обе стороны шоссе Винница — Киев очищена от жителей большая зона. В селах Стрижавка и Михалевка уничтожены все ненадежные, по мнению гитлеровцев, люди, а остальные жители выселены из своих домов. Неподалеку от Стрижавки строятся какие-то подземные сооружения. От станции Винница к лесу подведены железнодорожная ветка и шоссейная дорога. Вокруг усиленно патрулируют конные жандармы. Построена мощная радиостанция. Резко усилены средства противовоздушной обороны. Установлены зенитные орудия большой мощности, мелкие автоматические пушки. На зданиях — крупнокалиберные пулеметы.

В самой Виннице расположились части отборной дивизии СС «Великая Германия» и бронетанковое соединение «Зигфрид». Введены особые пропуска для прохода в эту тщательно охраняемую зону. В городе почему-то появилось много гестаповцев, полицейских, жандармов.

Максим вспомнил разговор с Тарасом. Надо было наконец выяснить, чем там занимаются немцы. «Пожалуй, придется поручить это Рае», — решил он. Когда-то она пела в винницком театре, у нее было там много знакомых, и если учесть ее успех в среде гитлеровских офицеров, то лучше Раисы для такого задания никто не подходил.

— Найдите предлог для поездки в Винницу, — попросил ее Максим на очередной встрече.