SnkT - Первоисточник

Возможно, причина как раз и крылась в том, что это был именно оборотень, который по мнению некоторых был всего лишь «мерзкой нелюдью», горевать о которой нет совершенно никаких причин. А поскольку подобное мнение разделяется в том числе и теми, в чьих силах влиять на действующие в этом мире законы, то многое и впрямь встает на свои места. Достаточно лишь вспомнить формулировку закона, касающегося Непростительных проклятий.

«…применение к человеческому существу…» — процитировала Гермиона.

«А оборотни по закону ими не являются…»

«…даже если не учитывать новых законов против оборотней».

«Вот формально мы и не совершали ничего противозаконного… нда», — подытожил Гарри чуть обескураженно.

В мыслях Гермионы вспыхнул испуг.

«Гарри, но ведь тогда получается, что так кого угодно можно объявить «недочеловеком» и с ним можно делать все, что захочется, и все это строго по закону!»

Ее руки стиснули его особенно крепко в попытке отогнать зарождающийся страх привычным теплом и спокойствием.

А что будет, если действительно найдется кто-то, у кого найдутся возможности решить подобным образом вопрос ненавистных ему «грязнокровок»? И ведь уже сейчас на посту, ни много, ни мало, главы отдела правопорядка находится особа…

«Гарри, вспомни, как она со мной говорила, и как на меня иногда смотрела!»

«Да, — признал он, проведя быстрое сравнение имеющихся образов, — фамилия «Малфой» ей подошла бы изумительно».

Несмотря на охватившее ее волнение, Гермиона не смогла сдержать нервный смешок от представленной картины встречи этих двоих: «Здравствуй, Драко, я твоя мама».

«Мне даже на миг показалось, что мне немного жаль его папу», — хорошее воображение помимо воли сознания попыталось добавить в появившийся образ некоторые детали.

«Гарри, я уже говорила, что у тебя неважно с чувством юмора?»

«Неоднократно».

«Похоже, некоторые плюсы в нем тоже есть», — пришло вынужденное признание вместе с демонстративным вздохом.

По крайней мере, зарождающуюся панику удалось надежно задавить, что позволило сразу же усомниться в представленном недавно сценарии. Если существует столь легкий способ избавиться от нечистокровных волшебников, столь ненавистных некоторым чистокровкам, то почему последние не сделали этого раньше? Ведь, по имеющимся сведениям, как раз таки раньше возможностей у них для этого было побольше, чем сейчас.

«Значит, есть причины, почему этого так и не было сделано», — озвучил очевидный вывод Гарри.

«Хотелось бы узнать о них поподробнее, а то мало ли что…»

Да, неплохо бы разобраться в причинах, по которым магглорожденные волшебники не поставлены в положение, в котором сейчас находятся те же оборотни. Хотя бы для того, чтобы знать, могут ли эти причины внезапно исчезнуть.

Конечно, лично для Гарри и Гермионы очень даже хорошо, что за убийство оборотня их никто не будет преследовать, но как-то очень уж неуютно от мысли оказаться на его месте.

«Да мы и так почти на этом месте. Волдеморт убить нас очень даже хотел, и что-то я не увидел интереса министерства к этому делу».

«Черт, Гарри, ты снова в своем репертуаре…» — чуть улыбнулась Гермиона, несмотря форму передаваемых мыслей.

По крайней мере, удалось отвлечься. Способные возникнуть в отдаленной перспективе проблемы — это, несомненно, тоже важно, но сейчас лучше сосредоточиться на уже имеющихся.

Даже если учесть формальную законность действий против несчастного оборотня, терпимая реакция окружающих все равно вызывает вопросы. В конце концов, те, кто его убили, всего лишь дети! Дети, способные на исполнение самого страшного из Непростительных проклятий! Владеющие той самой черной магией, что способна на самое непоправимое деяние из всех возможных!

И ведь никто так и не высказал никаких претензий, пока они в сопровождении Сириуса покидали разгромленное здание министерства. Все были так увлечены поднявшейся суматохой, что попросту позабыли о них?

«Маловероятно», — выдал Гарри свою оценку.

«Ну да, слишком оптимистично… И не надо быть тобой, чтобы это понять», — обычных для такого случая ироничных ноток уловить в ее ответе не удалось.

Вообще, подобное ведь уже было, когда профессора Хогвартса решили весьма своеобразным образом проверить их реакцию на внешние раздражители. И не смотря на то, что продемонстрированная реакция была весьма немилосердной по отношению к предъявленному раздражителю, никаких карательных мер тогда не последовало, если конечно не считать за таковые пространную беседу на тему когда можно, а когда нельзя кидаться столь опасными проклятиями.

Но тогда излишне углубляться в этот вопрос они не стали, опасаясь, что удобная для них лично позиция учителей может быть последними пересмотрена, если начать допытываться до подробностей. Сейчас же появилась возможность сравнить между собой два случая и обнаружить определенные закономерности.

Оба раза взрослые сосредоточились не на самом факте их умения исполнить Непростительное проклятие, а на обстоятельствах его применения. Оба раза в этих обстоятельствах не было обнаружено ничего преступного, и все вопросы к ним тут же пропадали. И если профессора Хогвартса были еще хоть как-то обеспокоены тем, как своими умениями Гарри и Гермиона способны распорядиться в дальнейшем, то аврорам министерства достаточно было лишь убедиться, что именно здесь и сейчас не случилось ничего, что было прямо запрещено законом.

Более того, Сириус, к которому можно было без опаски обратиться за разъяснениями, ничего странного тут не увидел. Более того, он был искренне удивлен самой мысли о том, что кому-то можно предъявить какие-то обвинения на основе того лишь факта, что он всего лишь умеет колдовать сомнительные заклинания. Потомственный волшебник попросту не понимал, как можно кого-то наказывать за то, что он способен сделать, но еще не сделал.

Подумаешь, дети умеют убивать. Подумаешь, дети уже убивали, хоть и при вынуждавших к этому обстоятельствах. Это ведь все равно не повод считать их опасными для общества…

«…Дикая мысль для маггла…» — начала Гермиона

«…И вполне приемлемая для волшебника», — закончил Гарри.

Похоже, имеет место быть еще одно фундаментальное отличие между двумя мирами. В мире магглов придумано немало средств для убийства себе подобных, но получить к ним доступ могут далеко не все. В мире же волшебном даже самый мирный обыватель всегда носит при себе такую вещь, как волшебная палочка. И почти наверняка хоть раз в жизни он использовал ее в качестве оружия. И пусть он колдовал лишь не опасные для жизни оглушалки или вовсе дурацкие шутки вроде ослиных ушей, возможность превратить свою палочку в смертельное оружие у него остается всегда. И эта возможность имеется у каждого, абсолютно каждого обладателя волшебной палочки. То есть, у всех волшебников, кроме совсем уж маленьких детей.