Борис Акунин - Первоисточники: Повесть временных лет. Галицко-Волынская летопись (сборник)

Повесть временных лет

Перевод c древнерусского, подготовка текста и предисловие – О. В. Творогов

Галицко-Волынская летопись

Перевод c древнерусского, подготовка текста и предисловие – О. П. Лихачева

© B. Akunin, 2014

© О. В. Творогов, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014

«Повесть временных лет» занимает в истории русского общественного самосознания и истории русской литературы особое место. Это не только древнейший из дошедших до нас летописных сводов, повествующий о возникновении Русского государства и первых веках его истории, но одновременно и важнейший памятник историографии, в котором отразились представления древнерусских книжников начала XII в. о месте русичей среди других славянских народов, представления о возникновении Руси как государства и происхождении правящей династии, в котором с необычайной ясностью освещены, как бы сказали сегодня, основные направления внешней и внутренней политики. «Повесть временных лет» свидетельствует о высоко развитом в то время национальном самосознании: Русская земля осмысляет себя как могущественное государство со своей самостоятельной политикой, готовое при необходимости вступить в единоборство даже с могущественной Византийской империей, тесно связанное политическими интересами и родственными отношениями правителей не только с сопредельными странами – Венгрией, Польшей, Чехией, но и с Германией, и даже с Францией, Данией, Швецией. Русь осмысливает себя как православное государство, уже с первых лет своей христианской истории освященное особой божественной благодатью: оно по праву гордится своими святыми покровителями – князьями Борисом и Глебом, своими святынями – монастырями и храмами, своими духовными наставниками – богословами и проповедниками, известнейшим из которых, безусловно, являлся в XI в. митрополит Иларион. Гарантией целостности и военного могущества Руси должно было являться владычество в ней единой княжеской династии – Рюриковичей. Поэтому напоминания, что все князья – братья по крови, – постоянный мотив «Повести временных лет», ибо на практике Русь сотрясают междоусобицы и брат не раз поднимает руку на брата. Еще одна тема настойчиво обсуждается летописцем: половецкая опасность. Половецкие ханы – иногда союзники и сваты русских князей, чаще всего все же выступали как предводители опустошительных набегов, они осаждали и сжигали города, истребляли жителей, уводили вереницы пленных. «Повесть временных лет» вводит своих читателей в самую гущу этих актуальных для того времени политических, военных, идеологических проблем. Но кроме того, по словам Д. С. Лихачева, «Повесть» являлась «не просто собранием фактов русской истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной литературно изложенной (курсив наш, – О. Т. ) историей Руси» ( Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 169). Можно с полным основанием рассматривать «Повесть временных лет» как памятник литературы, донесший до нас и записи устных исторических преданий, и монастырские рассказы о подвижниках, и представивший саму историю как повествование, рассчитанное на то, чтобы остаться не только в памяти читателей, но и в их сердце, побудить их к размышлениям и поступкам, направленным на благо государства и народа.

«Повесть временных лет» дошла до нас лишь в поздних списках, старшие из которых отдалены от времени ее создания на два с половиной – три столетия. Но сложность ее изучения не только в этом. Сама «Повесть временных лет» – лишь один из этапов истории отечественного летописания, истории, реконструкция которой представляет чрезвычайно сложную задачу.

Наиболее авторитетной по сей день остается гипотеза академика А. А. Шахматова, дополненная и уточненная его последователями (прежде всего – М. Д. Приселковым и Д. С. Лихачевым). Согласно их представлениям, «Повести временных лет» предшествовали другие летописные своды. А. А. Шахматов предполагал, что у истоков летописания находился Древнейший летописный свод конца 30-х гг. XI в., Д. С. Лихачев полагает, что первым этапом осмысления отечественной истории киевскими книжниками было создание «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси» (названия обоих памятников даны исследователями). В 70-х гг. XI в. создается летописный свод Никона, в 1093–1095 гг. – так называемый Начальный свод. В начале XII в. (в 1113 г.?) монах Киево-Печерского монастыря Нестор создает «Повесть временных лет», существенно переработав предшествующий ей Начальный свод. Он предпослал рассказу об истории Руси обширное историко-географическое введение, изложив свои взгляды на происхождение славян и на место русичей среди других славянских народов; он описал территорию Руси, быт и нравы населявших ее племен. Помимо летописных источников Нестор использовал переводную византийскую хронику – Хронику Георгия Амартола, в которой излагалась всемирная история от сотворения мира и до середины X в. Нестор включил в «Повесть временных лет» тексты договоров Руси с Византией, добавил к содержавшимся уже в летописях его предшественников историческим преданиям новые: о сожжении Ольгой древлянского города Искоростеня, о победе юноши-кожемяки над печенежским богатырем, об осаде печенегами Белгорода. Нестор продолжил повествование Начального свода описанием событий конца XI – начала XII в. Именно под его пером «Повесть временных лет» превратилась в стройное, подчиненное единой концепции и литературно совершенное произведение о первых веках русской истории.

Нестор-летописец. В. М. Васнецов

А. А. Шахматов считал, что текст Нестора до нас дошел не в своем первоначальном виде: в 1116 г. «Повесть временных лет» была переработана монахом Выдубицкого монастыря Сильвестром (переработке подверглась, по А. А. Шахматову, лишь заключительная часть «Повести»). Так возникла вторая редакция «Повести временных лет», известная нам по Лаврентьевской летописи 1377 г., Радзивилловской летописи и Московско-Академической летописи (обе XV в.), а также по восходящим к ним (точнее – к их протографам) более поздним летописным сводам. В 1118 г. создается еще одна – третья редакция «Повести». Она дошла до нас в составе Ипатьевской летописи, старший список которой датируется первой четвертью XV в.