Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля

Вновь последовал кивок.

— Этот эксперимент очень важен…

— Да, — Берг опять кивнула на этот раз решительно и резко. — Этот эксперимент очень важен, Ростислав Александрович. Настолько важен, что о его сути знают лишь трое — адмирал Колчак, профессор и господин Богораз.

— А вы? — поразился капитан. — А господин Лебедев?

— Нет, — вновь улыбнулась девушка, на этот раз, как показалось капитану, чуть грустно. — Все мы должны лишь поднять «Владимира Мономаха» в воздух. Так что я от вас, как видите, почти ничего не скрываю.

— О чем это вы, Наталья Федоровна? — поинтересовался Семирадский, появляясь в комнате с тяжелым ящиком, в котором Арцеулов не без изумления опознал цинк с пулеметными патронами. За ним вошел Казим-бек, волоча за собой «Максим».

— Так-с, так-с, — продолжал профессор. — Папуасы танцуют боевой танец и острят топоры. Надо приготовиться… Так какие тайны вы, сударыня, поверяли нашему Айвенго? Неужели сердечные? В таком случае, рад за вас…

— Нет, — ответил за девушку Арцеулов. — Я пытался проникнуть в секрет «Владимира Мономаха». Но Наталья Федоровна лишь милостиво согласилась подтвердить лишь некоторые мои предположения…

— Да-с, дурацкие секреты, — кивнул профессор. — Дурацкие и ненужные, если подумать. Я был с самого начала за то, чтобы рассекретить «Мономаха». Кстати, господин Витте был тоже за это… Но насколько я понимаю, вмешались военные. То ли великий князь Михаил Николаевич, то ли великий князь Александр Михайлович…

— Профессор… — остановила его Берг.

— А что? — удивился тот. — Я уже выдаю государственную тайну?

— Великий князь Александр Михайлович предлагал рассекретить «Мономаха» после победы, — вмешался в разговор Казим-бек. — Когда он приезжал в… То есть, когда мы с ним встречались… Он говорил, что сообщать о «Мономахе» во время войны опасно.

— Ну конечно, — хмыкнул профессор. — Господа папуасы начинят «Мономах» тротилом и кинут прямиком на княжескую дачу!

— Наверно, — пожал плечами Казим-бек. — Мы же не засекречивали новые газы. Даже вашу «Кикимору»…

— Ну, «Кикимора» могла злодеям послужить, — не согласился Семирадский. — Но чем может?.. Ладно, молчу, все равно господин Арцеулов обо всем в свое время узнает…

— Могу это обещать, — полковник Лебедев появился в дверях, неся с собою три винтовки и сумку с патронами. — Господин капитан, в случае удачи, вы сможете увидеть все своими глазами. Если же нет… Тогда последний из нас, кто останется, перед тем, как спуститься в подвал, вам все пояснит. Поверьте, это будет недолго…

— В какой подвал? — удивился Арцеулов, помогавший Казим-беку устанавливать пулемет напротив одного из окон.

— Небольшой сюрприз для красных, — невесело усмехнулся полковник. — Здесь у нас в подвале емкость пудов на пятьсот. Я установил взрыватель и провел шнур Бикфорда. На всякий случай.

— Пятьсот пудов тротила! — поразился капитан. — Однако, господа…

— Это не тротил, — возразил полковник, деловито заряжая винтовки. — Это топливо для «Мономаха». Его не успели направить по назначению, и я приказал слить его в отопительный бак. Очень надеюсь, что все это не понадобится, но в случае чего никто из нашей группы не должен попасть к большевикам. Увы, господа…

— Господи… — тихо произнесла Берг.

— Ну-ну, сударыня! — бодро заметил Семирадский. — Поверьте, все обойдется. Господин Лебедев просто пленник долга. На самом деле здесь не опаснее, чем когда вы будете находиться в рубке.

— Да, конечно, — спокойно ответила Наталья. — Тем более, у меня нет никакого желания попадать к господам пролетариям. Но, — тут она грустно улыбнулась, — если что-то начнется, я выпущу кошку. Она не проговорится…

Шер, не ведая, что решается ее кошачья судьба, оживленно бегала по комнате и даже пыталась играть концами пулеметных лент.

— В соседней комнате, той, что выходит во двор, мы установили еще один пулемет, — заметил полковник. — Господин Арцеулов, вы у нас здесь главный военный специалист, ждем ваших распоряжений…

— А какие тут распоряжения? — удивился Ростислав. — Если начнется, я и господин Казим-бек займемся пулеметами. Вы, господин полковник и господин профессор — в резерве, госпожа Берг и господин Богораз — в подвал.

— Я умею стрелять, — заметила девушка. — Семен Аскольдович, между прочим, тоже…

— Кто, я? — в комнате появился заспанный Богораз, удивленно оглядывая грозные приготовления. — Вы же знаете, Наталья Федоровна, мои нервы не выдерживают этих звуков… Мы что, господа, собираемся воевать?

— В некотором роде, — Арцеулов поглядел на нескладного интеллигента без особой приязни.

— Но, господа, вы же говорили, что все в порядке? — заволновался тот. — Мы же собирались уйти с темнотой…

— Нас могут найти раньше, — также лаконично пояснил Ростислав.

— Но ведь это ужасно! — воскликнул Богораз. — Господин полковник, вы же отвечаете за нашу безопасность!

— Я сделаю все, что возможно, Семен Аскольдович, — мягко ответил Лебедев.

— Нет, господа, это чудовищно! — Богораз всплеснул руками и рухнул на стул. — Ведь если мы погибнем, все сорвется!

Арцеулов удивился. Оказывается, студент Петербургского университета боится вовсе не за свою шкуру.

— Нет-нет, господа, — продолжал тот, — надо что-то придумать… Мы не можем погибать!

Ему никто не ответил. Семен вскочил со стула и забегал по комнате, натыкаясь на стулья.

— Если так, — наконец заявил он, — мы должны немедленно отпустить господина Арцеулова. Он не в нашей группе и не обязан рисковать жизнью.

Ростислав поразился еще больше.

— Действительно, Ростислав Александрович, — заметила Берг. — Вы и так сделали для нас все, что только могли. Вы переоденетесь, в конце концов, вас можно даже загримировать…

Арцеулов лишь пожал плечами. Обсуждать это предложение он не собирался. Капитан подошел к окну и бросил взгляд на привычную уже картину — двор, высокий забор, за которым видна такая же пустая улица. Внезапно он заметил серую тень, промелькнувшую по заснеженной мостовой. Ростислав всмотрелся — вторая тень пронеслась возле самого забора.

— Собаки, — наконец понял он, — возле самого дома…

— Ясное дело, батенька, — ничуть не удивился Семирадский. — Этих горемык бездомных сейчас в Иркутске полно. Одичали за войну.

В Иркутске, наверно, и в самом деле было полно бродячих собак, но Арцеулов почему-то встревожился. Он вспомнил других собак — таких же серых, с глазами, горящими красным огнем.

— Господа, — в конце концов решился он. — Я вам сейчас расскажу одну историю. Только очень прошу мне поверить…

— А что случилось, Ростислав Александрович? — встревожилась Берг.

— Я сейчас увидел собак. Конечно, собак здесь много, но…