Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля

— Стойте, — скомандовал, наконец Лебедев. — Передохнем…

Профессор и Семен Богораз присели на свои баулы, а остальные остались стоять, боясь даже прислониться к дышащим холодом стенам.

— Господин Богораз, уступите девушке место, — предложил Арцеулов, заметив, что Наталью буквально шатает.

— Но я устал… — удивился Семен, но все-таки встал с баула.

— А я не устала, — попыталась улыбнуться Берг. — Я просто…

Она замолчала. Теперь тишину ничто не нарушало. Даже отдаленный гул и треск, доносившийся с той стороны, где был когда-то дом, постепенно стих.

— Да-с, — молвил наконец, Семирадский. — Не смею спрашивать, куда ведет сей лаз…

— А правда, господин Арцеулов, — поддержал профессора Лебедев. — Куда мы идем?

— Я не знаю, — растерялся Арцеулов. — Мне лишь сказали, что в подвале может быть ход…

— Насколько я помню, дом принадлежал какому-то золотопромышленнику, — заметил полковник. — Наверно, ход этот ему был не без надобности. Остается надеяться…

Ему никто не ответил. Через несколько минут Лебедев кивнул, и они пошли дальше. Впрочем, на этот раз путь был недолог — через несколько минут неяркий свет керосиновых ламп высветил мощную каменную кладку.

— Тупик, господа… — растерянно проговорил Богораз.

Профессор, несший одну из ламп, прошелся вдоль стены и хмыкнул — влево уходил еще одни ход, поуже и пониже.

— А вот еще, — заметил Берг.

И действительно, точно такой же ход уходил вправо.

После недолгой дискуссии профессор лично отправился на разведку по левому тоннелю. Вернулся он минут через пять, доложив, что чуть дальше проход полностью завален. Рухнувшие камни покрылись льдом, и думать о том, чтобы прокопать дорогу, даже не стоило.

— Остается направо, — философски заметил Богораз. — Господа, а продукты-то мы захватили?

— Опасаетесь каннибализма? — хмыкнул профессор, но никто не поддержал невеселую шутку.

Правый проход тоже обещал сюрприз. Метров через двести он кончался несколькими ступеньками, которые вели к невысокой двери. Впрочем, от двери не осталось ничего — она оказалась надежно заложена кирпичами и даже покрыта сверху известкой.

Все молчали. Профессор, озабоченно покряхтев, осмотрел все углы, но все было бесполезно. Богораз обреченно вздохнув, вновь уселся на баул. Берг растерянно посмотрела сначала на полковника, а затем на Арцеулова.

— Придется рискнуть, — пожал плечами Ростислав, доставая из сумки гранату. — Вела же эта дверь куда-то…

— Но здесь подземелье, — заметил полковник. — Осколки… ударная волна…

Арцеулов не ответил. Он подошел к замурованной двери и стал прикидывать, куда удобнее пристроить гранату. В конце концов он решил просто положить ее на пол у самого порога. Если кладка в один кирпич, этого будет вполне достаточно.

— Уходите, господа, — скомандовал он, — и подальше…

— Господин капитан, я сам, — решительно заявил Лебедев. — Вы и так рисковали достаточно.

— Вы сколько раз взрывали гранату? — усмехнулся Арцеулов.

— Я? — растерялся полковник. — Кажется, раза два. В училище. Но я помню — там есть капсюль и чека…

— И многое другое… Уводите людей, господин полковник.

Подождав несколько минут, Арцеулов снял тулуп, уложил его в проходе метрах в пятнадцати, чтобы не падать на заледенелый камень. Остальное было несложным — сорвать чеку и успеть за четыре секунды упасть на тулуп и прикрыть голову руками…

Когда грохот стих, капитан стряхнул с себя мелкий сор, рухнувший с потолка, накинул тулуп и оглянулся.

— Кажется, что-то есть, — крикнул он в темноту. — Прошу вас, господа…

Товарищ Венцлав не спеша подошел к окаменевшему от изумления и ужаса Степе, скинул горящую шинель и то, что осталось от шапки, после чего коротко усмехнулся.

— Живы, товарищ Косухин?

— Я… я жив… — вконец растерялся Степа. — А… а… вы…

— Разве вы не слыхали, что настоящие большевики не горят в огне? — вновь усмехнулся Венцлав, но усмешка тут же погасла. — Повезло… Жаль ребят. По-моему, никто не уцелел…

— К-какие будут приказания? — нашелся наконец Косухин.

— Соберите людей и осмотрите все вокруг. На всякий случай… Домом — вернее, воронкой, — займемся завтра. Я еще не все понял…

«А чего тут понимать-то?» — хотел возразить Степа, но дисциплинированно смолчал. Он собрал растерянных и оглушенных дружинников — четверо погибло и столько же было серьезно обожжено, — и отправил их на осмотр окрестностей. Сам он остался возле разрушенного дома и начал не спеша обходить его по периметру.

Что ж, Косухин мог быть удовлетворен. Акт пролетарского возмездия свершился — белогвардейская банда обратилась в пепел.

Погибли верные товарищи из 305-го, но Степа хорошо усвоил за свою недолгую жизнь, — войны не бывает без потерь. Белогвардейский бандит Арцеулов вместе с загадочным полковником Лебедевым больше не будут вредить делу мировой революции. Правда, тайна «Владимира Мономаха» так и осталась тайной…

Впрочем, Косухина, мало расстроило то, что увезенное беляками золото покуда не досталось Республике. В этом смысле Степан был и оставался большим оптимистом. Но все же что-то не давало покоя верному бойцу революции и уполномоченному Сиббюро.

«И чего они, дураки, не сдались! — вдруг подумал он. — Вот, чердынь-калуга, звери! Ну, Арцеулов этот, ясное дело, тот еще волчина. И Лебедев, похоже, того же поля ягода… Но студента зачем угробили? И девушку? Она же больная была! Вот, зверье! Как она себя странно называла? Али-Эмете, кажется…»

Степе никак не верилось, что странной девушки, которая так беспокоилась о пропавшей кошке, уже нет. Он внезапно подумал, что будь его воля, он, и согласился бы отпустить эту банду на все четыре стороны, — даже Лебедева и белого гада Арцеулова, — чтоб не погибла девушка. Правда, Косухин тут же осудил себя за эту оппортунистическую мысль, но все равно — на душе у Степы было муторно.

Внезапно он услышал мяуканье. Оглядевшись, он увидел кошку — ту самую генеральскую, которую он притащил в дом на Троицкой. Перепуганное животное жалось к рухнувшему забору, глядя на Степу безумными зелеными глазами.

«А ведь она за кошку просила, — вспомнил Косухин и подошел к несчастному зверьку. Кошка испуганно дернулась, но Степа поймал ее и, отряхнув налипшие на пятнистую шерсть снег и грязь, сунул за ворот полушубка. Кошка пару раз мяукнула и успокоилась.

— Как ее кличут-то? — стал вспоминать Степа. Как звали кошку он даже не спросил, а девушка называла пропавшего кота Шер. Значит, Шер, — имя, что ни говори, странное. И вся эта история по мнению Степы была тоже очень странной…

— Какой-то подвал, — заметил профессор, светя в пролом фонарем.

Он огляделся и смело шагнул вперед. Все остальные последовали за ним. Это действительно оказался подвал, уставленный какими-то ящиками и бочками. Здесь было тоже холодно, но этот холод не шел ни в какое сравнение с ледяным дыханием подземелья. Богораз тут же устроился у одного из ящиков, а остальные, менее склонные к философскому уединению, продолжали осматриваться.