Владимир Караханов - Продолжение поиска (сборник)

— Здравствуйте, Егор Тимофеевич.

Я умышленно не сказал ничего больше. Мы виделись, то есть разговаривали, три дня назад. Я замер, ожидая ответа. От реакции Егора Тимофеевича зависела жизнеспособность моей идеи.

— Здравствуйте, здравствуйте… Вы ко мне или так, случайно?

— К вам, Егор Тимофеевич.

— Что-нибудь случилось? Какой-то вы сегодня озабоченный.

«Радоваться рано, — подумал я. — Со мной была беседа, с вором — брошенные вскользь фразы».

— Мотоциклист, о котором вы рассказывали, ограбил женщину, тяжело ранил дружинника.

Оба мотоциклиста давно слились для меня в единый, цельный образ, но сейчас ловлю себя на том, что впервые говорю об этом вслух, да еще постороннему человеку.

— Вот оно как… Раз ему судьба спустила, так он ее во все тяжкие испытывать. Закусил удила… Поймали его? Такой сам не остановится.

Казалось, старик строго смотрит на меня. Я стоял перед ним как провинившийся новобранец. Наступила неловкая пауза.

Верно, он угадал мое состояние, сказал:

— Садитесь.

Я послушно сел рядом.

— Плохо вы воюете. Плохо.

Не знаю, как я отнесся бы к такому замечанию, сделай его кто-нибудь другой. Не уверен, что оно Показалось бы мне справедливым.

— Я к вам за помощью, Егор Тимофеевич. Не откажете?

Шрамы сдвинулись: он улыбнулся.

— Один неделикатный вопрос. Поверьте, не из любопытства. Вы меня сейчас сразу узнали, или были какие-то сомнения?

— Понятно, какая вам нужна помощь. Я узнаю его по голосу. Вас ведь это интересует?

Удивительный старик.

«Но как передать свою уверенность другим, тем, кто его не знает, тому же Кунгарову?» — думал я уже на улице.

И все-таки мне казалось, я сумею убедить своего шефа, хотя бы потому, что он с уважением относится к моим фантазиям.

До обусловленной встречи с Белоцким оставалось достаточно времени, чтобы заехать в горотдел и попытаться уговорить Кунгарова. Так я и сделал.

— Ты что-то быстро закруглился с комбинатом, — недовольно замечает Рат.

— Не совсем. Я еще должен там уточнить кое-какие сведения. А сейчас я от Егора Тимофеевича.

— Это кто такой?

— Свидетель по краже у Саблиных. Тот, что первый «открыл» мотоциклиста.

— Понятно. Решил за эту нитку потянуть? Пожалуй, ты прав: мотоциклист один и тот же, для таких совпадений Каспийск слишком мал. А что Егор Тимофеевич?

— Замечательный старик. Сказал, что сумеет опознать вора по голосу.

— А-а-а… Вот куда гнешь. Ты же сам отлично понимаешь, что узнавание по голосу убедительно, когда речь идет о близко знающих друг друга людях. Кто же поверит твоему свидетелю?

— Верно. С юридической точки зрения, такое опознание не будет доказательством. Но ведь нам важно найти подозреваемого. Зонин может с тобой не согласиться, а почему бы тебе не попробовать?

— Потому что я еще не спятил, — сердится Рат. — Ведь твой свидетель вдобавок ко всему инвалид.

— Вот именно, природа компенсирует порок высокой приспособляемостью организма, — быстро заговорил я из боязни, что Рат меня перебьет. — Глухие, например, угадывают реплику до губам, их зрение намного острее обычного. Слепой живет в мире звуков, нам трудно представить, насколько высока чуткость его слуха.

— Это общеизвестно, — начал было Рат, но я не дал ему договорить.

— Есть и конкретные факты. Егор Тимофеевич, будучи слепым, работал на авторемонтном заводе. И не кем-нибудь, а механиком. По сей день обходится без посторонней помощи и даже конструирует электромобиль.

— Действительно, феномен, — удивляется Рат. — Допустим, я с тобой соглашусь… Нет, нет, пока это только предположение, — заметив мою радостную улыбку, говорит он. — Как ты намерен осуществить опознание практически? Возить в гости к старику всех мотоциклистов?

— Не остроумно. Я ведь тоже пока в здравом уме. Мурсалов будет проверять техническую исправность мотоциклов у отобранных поисковыми группами.

— Откуда уверенность, что преступник окажется в их числе? Сколько времени потеряем.

— Не даром. Гораздо быстрее, чем всеми другими видами проверок, исключим большой контингент. Останутся случайные лица, приезжавшие в Каспийск.

— А если старик все-таки ошибется и мы «исключим» преступника? — не сдается Рат.

— Сам же сказал: феномен, — больше по инерции говорю я, потому что шаткость моей позиции очевидна: наиболее существенному возражению я могу противопоставить лишь свою субъективную веру в Егора Тимофеевича.

Рат моментально уловил перемену в моем настроении, развел руками:

— Сам видишь, не получается.

В это время позвонили. Он взял трубку:

— Кунгаров слушает. Да… да… Очень хорошо, еду.

— Ну вот, — говорит уже мне. — Твоя фантазия с голосами, может, и вовсе не понадобится. Вчера поздно вечером один тип лез в женское общежитие, угрожал вахтеру, а потом удрал на мотоцикле с коляской. Сейчас вышли на его след. А ты давай заканчивай с комбинатом.

На том мы и расстались.

Я вернулся на комбинат и в проходной встретился с Измуком Хабибовым. Верно Алеша подметил, выглядит он неважно: лицо осунулось, как после тяжелой болезни.

— На смену или со смены? — спросил я.

Он криво улыбнулся:

— Десять дней гулять буду. Взял в счет отпуска.

— Правильно сделал. Вид у тебя утомленный. Ну отдыхай, — я протянул ему руку, но он, попрощавшись, продолжал переминаться с ноги на ногу, удерживая меня взглядом. — Вижу, что-то сказать хочешь?

— Bы тогда говорили: вор на мотоцикле приезжал, — начал Измук нерешительна. — Может так быть, что он же потом завмага грабил, на Кямиля напал?

— Так оно и есть скорее всего, — ответил я.

— А что он, кроме тигренка, украл?

— Чепуху. Тряпки разные.

— А-а-а… — разочарованно протянул он.

— Почему тебя вдруг заинтересовало, подозреваешь кого-нибудь? — Я вспомнил слова Алеши о стремлении Хабибова во что бы то ни стало разыскать преступника.

— Нет… Просто так, на всякий случай спросил. Извините, что задержал. — Он резко повернулся и вышел из помещения на улицу.

«Паренек с характером, — думал я, направляясь в противоположную сторону, во двор комбината. — Не наломал бы дров сгоряча».

Начальник отдела кадров был на месте, молча протянул мне список. В нем оказались подчеркнутыми девять фамилий, значит, представляющих для меня интерес осталось двадцать две.

Я поблагодарил Белоцкого, а он сказал:

— Очень славный парень Кямиль Алиев. У нас тут все надеются, что бандита скоро найдут.

За время нашего общения он впервые произнес что-то не относящееся непосредственно к делу. От неожиданности я даже растерялся и только в коридоре, прежде чем закрыть за собой дверь, сообразил ответить в том же духе:

— Пусть никто в этом не сомневается.