Юрий Корольков - В катакомбах Одессы

— Что вы делаете! Никаких пометок! — Плоскостью ногтя он принялся затирать царапину, оставленную на бумаге. — Вы же должны этот экземпляр отдать Бадаеву… Покажите на копии.

Аргир принес копированные планы катакомб и красным карандашом поставил жирный крест в том месте, которое указал Федорович.

Когда тот ушел, Аргир позвонил Курерару, спросил, можно ли прийти для доклада. Встретились через час в сигуранце, уточнили план, разработанный Курерару. Операцию решили проводить под видом ареста Якова Гордиенко, подозреваемого в убийстве Фрибты.

Бойко-Федорович еще несколько раз приходил в катакомбы. Но свободно расхаживать ему в расположении лагеря Бадаев не разрешил. Встречаться с партизанами, тем более разговаривать с ними, запрещал тоже. Будто чуял! И не потому, может быть, что не доверял, просто так, из конспирации.

Как-то раз Бойко снова вернулся к разговору о пропуске.

— Возьми, Павел Владимирович, пригодится, — сказал он и протянул румынский пропуск. — А не используешь, пусть лежит — хлеба не просит. Даром я, что ли, старался. С ним днем и ночью можно ходить по городу.

Бадаев отшутился и перевел разговор на другое. Вскоре к ним подошел Яша Гордиенко — в кубанке, в легоньком бушлате, и оба они направились к выходу. На прощанье Бадаев сказал:

— Так не забудь, Петр Иванович, про Дальник. Узнай поподробнее…

Молодцов рассчитывал проникнуть в Дальницкие катакомбы подземными ходами. Для этого он несколько раз требовал раздобыть планы катакомб и, когда Бойко принес, наконец, пачку истрепанных самодельных карт, внимательно изучил их, пытаясь разобраться в запутанном подземном лабиринте. Но выяснилось, что дальницкие шахты изолированы от других, дороги туда под землей нет. Об этом еще раньше Молодцову сказал Иван Гаврилович Гаркуша, старый, насмешливый и острый на язык шахтер, лучше других знавший Одесские катакомбы.

— Ищите, не ищите, — сказал он чекисту, — а под землей ход в Дальник не найдете. Шахты там, как говорят у нас, тупиковые. Жить люди там могут, но как в ловушке. Выхода из них нет. Другое дело на поверхности — знающий человек всегда вылезет. Иные хода по двадцать лет стоят замурованные, еще с революции. Вот если их раскопать, другое дело… Да опять же, румыны в городе, разве они дадут копать-то…

Бадаев сидел за дощатым столом, по привычке подперев рукой подбородок.

— Ну, а через верх пройти к ним можно? — спросил он Гаркушу.

— Почему нельзя?! Только сперва надо фашистов прогнать, чтобы не мешали.

Разговор с Гаркушей расстроил и огорчил Молодцова. Предприняв еще несколько бесплодных попыток проникнуть в Дальник, он отказался от поисков в катакомбах, но каждый раз, посылая связных в город, наказывал обязательно разузнать о судьбе Гласова.

Когда искали ход в Дальник, встретили в катакомбах еще одну партизанскую группу. Это были члены подпольного комитета партии Пригородного района Одессы. Молодцов еще раньше знал о существовании группы, он несказанно обрадовался этой встрече и долго разговаривал о чем-то с Азаровым, секретарем подпольного райкома партии. После этого он несколько раз посылал Ивана Гаркушу и Якова Васина к райкомовцам, отправлял с ними какие-то письма Азарову, передавал им оружие, боеприпасы. Васин занимался в отряде снабжением партизан, в его распоряжении находился склад оружия и продовольствия. Своих помощников он строго-настрого предупредил никому не говорить, куда и зачем они ходят так далеко в катакомбы.

В те дни Кир получил из Центра еще одну шифрованную радиограмму, подписанную Григорием. В ней было сказано:

«Связь с группой Самсона отсутствует. Нарушаются планы дальнейшего развертывания работы в глубоком стратегическом тылу противника. Еще раз попытайтесь установить судьбу Самсона и его людей. Проявите максимум осторожности».

Молодцов ходил сам не свой, раздумывая, как бы узнать хоть что-нибудь о людях Гласова. В это время до него дошли слухи, будто кто-то видел в городе самого Гласова, что он будто бы вышел из катакомб и легализировался в Одессе.

Вот тогда и решил Молодцов сам выйти в город, чтобы установить, где же находится Самсон, не подававший о себе никаких вестей. И еще были у него неотложные дела: встретиться с подпольщиками порта, с Олегом, который работал в городе под видом хозяина оптического магазина.

7 февраля 1942 года Кир передал свою последнюю радиограмму в Москву. На запрос Центра он сообщил некоторые сведения о группе Самсона.

«Случайный источник, — передавал Кир, — сообщил, что Самсона видели в Одессе. Перепроверить эти данные не удалось. Тот же источник, ссылаясь на строгую конспиративность Самсона, отказался связать с ним нашего человека. Он уверяет, что слухи о гибели группы необоснованны. Это вселяет надежду, что Самсон невредим. Я намерен лично встретиться с указанным источником, расшифровать себя и потребовать объяснений или встречи с Самсоном. Жду указаний».

Сведения, о которых Молодцов информировал Центр, доставил ему Иван Афанасьевич Кужель — разведчик-доброволец, живший в селе Нерубайском.

Шахты он знал отлично. И все же просто непостижимо было, как старый горняк проникал в катакомбы, обманывая румынских жандармов. Появлялся он в самое разное время суток. Подсаживался к столу с таким видом, будто и не уходил из катакомб, доставал кисет с табаком, пускал его по кругу «на общую», скручивал козью ножку. Приход его всегда ознаменовывался густыми клубами табачного дыма — за компанию курили все, кто находился в столовой. Поболтав с ребятами, Кужель, посмеиваясь, брал пустой кисет и отправлялся к Бадаеву.

О Гласове Кужель узнал через третьи руки, подробностей сообщить не мог, но слышал, что человек, связанный с группой Гласова, уклоняется от разговора на эту тему, вероятно, не доверяет. Есть какой-то сапожник, который будто бы что-то знает, но связаться с ним Кужель не мог. У шахтера-разведчика нет ни пароля, ни адреса, да и проникнуть в город Кужелю не так-то просто, не то что в катакомбы, где знаком каждый закоулок.

Бадаев с большим доверием относился к Ивану Афанасьевичу Кужелю. Рассказу его он придавал большое значение, но, с другой стороны, связная Тамара Межгурская приносила из города иные вести — ходили разговоры, будто сигуранца ликвидировала какой-то отряд партизан в дальницких катакомбах. Так ли это — никто не знал.

Да, надо было самому выходить в город…

Было это вьюжным февральским днем сорок второго года. Бадаев вместе с Тамарой Межгурской покинул катакомбы. Провожать их пошли двое — Яков Васин и Белозеров. Недавний пограничник научился отлично ориентироваться в запутанных подземных лабиринтах. Удивительно было, как быстро освоился он в катакомбах.