Дж. Диллард - Беглец. Трюкач

— Трудно сказать, — пожал плечами Камерон. Просто хочется самому себе кое-что доказать.

— Вот-вот, саго. Хочешь доказать, что смерть тебя не пугает.

— Нет, скорее, что смерть можно обвести вокруг пальца.

Да Фэ болезненно поморгал воспаленными веками.

— Это будет трудно, не забывай.

— Надеюсь, все отлажено и продумано заранее?

— Конечно, иначе тебя не стали бы подвергать такому риску. Конец хороший. Уж поверь, у нас все честно.

Да уж, у вас все честно, ребята, подумал Камерон, все, кроме вашего жульнического сценария.

— Под «концом» вы подразумеваете то, как я выберусь из машины?

— Нет, саго, конец фильма. Вот представь: из глубины поднимаются пузырьки воздуха, лопаются на поверхности воды и превращаются в шипучие пузырьки газа в стакане е кока-колой, который официантка подает посетителю. Крупным планом ее улыбающееся лицо — ойа уверена, что беглецу удалось спастись. Конец фильма.

Камерон и думать забыл не только об официантке, но и вообще о фильме. Он с головой погрузился а собственные мысли. Дублируя Джордана в опасных для жизни трюках, он, выходит, лишь создает шальными выходками «оживляж» картины, о которой так мало знает. Минуточку, как это — мало? Ведь фильм, в основном, строится на его собственной истории, а веселые пузырьки газа, вселяющие в официантку такую уверенность, материализуются из тех, что вскоре заполнят внутренность машины, вместе с которой он пойдет ко дну.

— Официантка, стало быть, улыбается. Неубедительная какая-то концовочка.

— А о пузырьках забыл? В них кроется подтекст.

— То есть — понимай как хочешь. Так, что ли?

— Вот именно, саго. Концовка так и задумана, чтобы заставить зрителя пораскинуть мозгами и включить на полную мощность свое воображение.

— Пусть сам думает, какие силы победят на дне реки, да?

— Правильно. Нельзя же все разжевывать и класть в рот, пусть зритель подумает.

— С пузырями ясно, — произнес Камерон. — Надеюсь, трюк состоит не только из них. Нельзя ли остановиться поподробней на том, что мне надо будет сделать?

— Почему же нельзя? Сейчас расскажу. Съемки начнем с этого конца дамбы с грузовика, он поедет параллельно с тобой прямо до заграждения. Камера, установленная на мосту, будет фиксировать твой прорыв, переполох среди полицейских, пальбу по твоей машине. Потом ты теряешь контроль над управлением, тебя заносит, ну, и печальный итог — машина, круша перила, падает вниз. Полет, погружение и пузырьки, которые мы только что столь подробно обсуждали, будут сниматься уже третьей камерой.

— А что, если я на самом деле не справлюсь с управлением? — спросил Камерон. — На такой скорости это вполне возможный вариант.

— На какой такой скорости?

— Уж не знаю, на что способна эта колымага, но если выжать до конца…

— Выжать до конца] — весело расхохотался да Фэ. — Ты, как всегда, все понимаешь буквально, саго. Невероятная скорость твоего автомобиля — это еще одна иллюзия, которая достигается путем замедленной съемки. Понимаешь? Такой прием. Ты едешь себе и едешь, не спеша, а на экране получится, что ты мчишься со скоростью звука, вот-вот взлетишь.

— Значит, ехать надо медленно?

Изучающий взгляд из-под припухших век.

— На тебя не угодишь. Ты что, недоволен?

— Да нет, — спохватился Камерон, — просто я предполагал…

— Предположения — вещь опасная, саго.

— О, да, — согласился Камерон.

— Более того, — продолжал оператор, — вся сцена будет сниматься по частям, а на экране получится единое целое. Для такого единства, как тебе известно, существуют монтажеры, за это им и денежки платят, и немалые притом.

— Конечно, — пробормотал Камерон, — я как-то не подумал.

— Человеку свойственно ошибаться, не правда ли?

— Увы, правда.

— Да, так вот, сначала мы немного порепетируем.

— Неплохая идея.

Костяшками пальцев да Фэ потер глаза.

— Что-то ты стал слишком покладистым, со всем соглашаешься, даже странно. Давай прекратим играть в кошки-мышки, я ведь отлично знаю, что на уме у тебя совсем другое. Ну-ка, выкладывай.

— Вам это только кажется.

— 3, нет, саго, ты что-то задумал. Из-за песка я сейчас плоховато вижу, но по твоему голосу мне ясно, что ты собираешься нас надуть.

— Ошибаетесь, — сказал Камерон, думая о репетиции. Лучшее время для прорыва и… отрыва. Как же успокоить этого типа? Ладно, рискнем…

— Если вы мне не верите, почему бы вам не прокатиться вместе со мной?

Лицо да Фэ расплылось в широкой улыбке.

— Великолепная мысль! — воскликнул он.

Сердце захолонуло от ужаса. Стараясь не выдать волнения, Камерон произнес:

— Вы можете сидеть где сидите, на месте пассажира.

— Нет, саго, на сей раз в роли твоего пассажира будет кинокамера для подводных съемок, чтобы в мельчайших подробностях запечатлеть погружение в реку.

Камерону удалось замаскировать улыбкой вздох облегчения. Взглянув на оператора, он почувствовал себя Одиссеем, который, ослепив одноглазого Циклопа, получил долгожданную свободу.

— Саго, — улыбаясь, сказал да Фэ, — назови-ка еще разок твое имя.

— Мое имя?

— Да, твое настоящее имя.

Терять больше нечего. Камерон посмотрел в его воспаленные глаза и твердо произнес:

— Камерон.

День снова обещал выдаться жарким. Солнце, еще не поднявшееся над крышей отеля, жарило уже вовсю, и техники, укрепляющие на переднем сидении камеру для подводных съемок, буквально истекали потом. Камерон с беспокойством посмотрел на багажник. Слава Богу, на него падала, тень. Ничего, ждать осталось недолго, скоро поедем, подумал он, наблюдая за приготовлениями. Потом пересек парковочную площадку и поднялся на веранду. Только: он собрался войти в вестибюль, как услыхал ставшую привычной команду:

— Мотор!

Обогнув торец, он увидел, как Ли Джордан заскользил по лестничным перилам и, нелепо взмахнув руками, тяжел приземлился в двух шагах от примостившегося за камерой оператора.

— Стоп! Больше эмоций, саго! Ты: же летишь с высоты пятидесяти футов, так изобрази на лице хоть испуг, что ли. В конце концов, это же страшно! Зритель не должен знать, что ты всего-навсего съехал по перилам!

Судя по заднику на лестничной площадке, Камерон понял, что стал свидетелем съемок кадра, связующего два его трюка в луна-парке. На секунду его охватило раздражение, но, глянув на Джордана, потирающего поясницу, он улыбнулся. Давай, саго, хоть что-нибудь в этой картине сделай сам…

Вестибюль был пуст, только в углу что-то бурчал радиоприемник. Камерон прислушался. Шел прямой репортаж с космодрома.

— До старта ракеты осталось совсем немного, — вещал диктор, — старт предполагается через сорок пять минут. Скоро начнется обратный отечет времени. Слушайте нас.