Дж. Диллард - Беглец. Трюкач

— Птица в часах с кукушкой, — сказал Камерон вслух и вздрогнул, когда подумал об этом человеке и его судьбе — обалдевший от жары нумизмат, обреченный коллекционировать сексуальные фантазии в четырех стенах своего перегретого куба. Из-за этого первые крики сборщика налога показались странно невнятными, но когда они повторились, хриплые и настойчивые, Камерон напрягся, чтобы прорваться к ярко горящему свету, и увидел, что этот человек выскочил из будки и встал посреди дороги, пританцовывая и размахивая руками.

— Boa-a-af — доносился крик, теперь более отчетливый и громкий. — Воа-а-а! — словно команда какого-то древнего воина, пытающегося остановить несущуюся колесницу. Камерон отвернулся и покачал головой. Бедный дьявол, должно быть, хочет останавливать каждого. Он продолжал уходить более решительным шагом, пока не подошел к дамбе, ведущей через болото, и после минутного колебания вступил на нее, больше не думая ни о каких предупреждениях сборщика дорожного налога или надписях на небрежно набросанных баррикадах, гласящих, что проход закрыт.

Только позже он сам удивился, почему пошел по запрещенной дороге, вдоль которой, как аромат невидимых роз из-за садовой стены, веял опьяняющий запах моря, соленое испарение которого смешивалось с кисло-сладким смрадом болотной травы и пластов ила. В этот момент все казалось замечательным — дорога, по которой рабочие запретили ходить, слабо надеясь, что их неуклюжий барьер кому-то помешает, и страж, чей крик остановиться не мог никого остановить. Во всяком случае, это единственная дорога в рай, думал Камерон, который, считая, что за ним, кроме слепящего солнца, никто не наблюдает, устремился по ней уверенными широкими шагами. Вдали сияла песчаная коса в ослепительном солнечном свете, игравшем и в воде, где река, осушавшая болото, вливалась в море.

В глубине, в обратном направлении, болото сужалось между мысами, покрытыми пышными деревьями, чьи верхушки были окутаны туманом. Впереди, тоже в туманной дымке, лежала невысокая гряда гор, за которой несомненно скрывался город.

Устало тащась по дамбе, Камерон не спускал глаз с этого последнего горизонта, с которым жара проделывала трюки, но, не пройдя и полпути до того места, где в разрезе реки под болотной зеленью виднелась выработанная порода, он, снова ослепленный солнцем, опустил глаза на дорогу под ноги на манер бегуна на длинную дистанцию, который нагибает голову, чтобы сконцентрироваться на победе, приближающейся с каждым утомительным шагом.

Эта была новая дорога, покрытая свежим асфальтом, который еще не успел впитаться в подстилку из гравия, а потому был весь в аккуратных точечках, похожих на рисунок обоев в комнате больного, что придавало ей манящий вид… Это была ровная черная дорога, из-за трюков, проделанных жарой, казавшаяся миражом. В один прекрасный день она станет дорогой с ограниченными скоростями, указателями и осевыми линиями, по обочинам которой будут развеваться флаги, стоять хижины со сказочными крылечками, безвкусной отделкой и аккуратными окнами, в которых будет мелькать свет фар по ночам и быстро скользить по освещенным неровными мерцающими полосами спинам любовников. Но пока она, как все свежеасфальтированные дороги, не была испорчена мусором, следами торможения и другими признаками движения. Пока еще на дороге не было ни трудов, ни тел маленьких животных, загипнотизированных блеском в одно мгновение, сбитых насмерть в следующее и затем, раздавленных между ступкой и пестиком асфальта и колес в кровавое месиво из свалявшейся шерсти и кожи, которое после нескольких ливней превратится в пятно, вскоре неотличимое от пятна вытекающей из картера жидкости. Пока по дороге не проползла даже черепаха, и чайки не уронили ни одного моллюска, выдернутого из своей постели на поверхности болота. Совершенно чистая дорога, не имеющая никакой истории, думал Камерон, когда, изнуренный солнцем, добрел до моста, перекинутого через реку.

Мост был не достроен, но ему не хватало только бордюров и перил. Маленький воздушный компрессор пекся на солнце в окружении нескольких бревен и разбросанных камней, оставленных ленивыми рабочими, которые собирались вернуться и продолжить работу, не торопясь, сохраняя энергию и ухитряясь растягивать свои дела еще на целую неделю. Это был простой мост на сваях и паре бетонных опор, выступающих наружу, чтобы защищать дамбу от разрушения. Пятна от соленой воды и русалочьи волосы показывали линию прилива. Камерон сел, привалившись спиной к компрессору, посмотрел в воду, движущуюся к морю, и решил, что здесь должно быть очень глубоко. Хорошее место для рыбной ловли, подумал он, потому что здесь наверняка водятся угри, а также морские петухи. Теперь, болтая ногами над течением, он пожалел, что у него нет удочки. Эта мысль быстро улетучилась, и Камерон стал размышлять о том, что время отсрочки подходит к концу, и он неумолимо приближается к принятию окончательного решения не возвращаться, после чего за него будут решать другие. Некоторое время он пытался представить себе, как, проделав путь по побережью, пробирается через границу В Канаду; затем он вообразил себя входящим в телефонную будку, набирающим номер диспетчера, чтобы связаться с лагерем. Но даже пытаясь представить последовательность действий, он понимал, что не сможет выбрать ни одной из этих альтернатив. В таком настроении, пойманный в ловушку настоящего и неуверенный в будущем, он ощущал себя в подвешенном состоянии. Мне надо что-то делать, говорил он себе, но под обжигающим солнцем над самой головой, ему не удавалось сосредоточиться. Через некоторое время он попытался выйти из своей летаргии; затем внезапно увидел вертолет.

Неустойчивый, как стрекоза, вертолет летел, почти касаясь болота со стороны моря, оттуда устремляясь к реке, и, откинувшись на хвост, пошел прямо против течения к мосту. Камерон слушал стрекот винтов с замиранием сердца. Они ищут меня, подумал он. Его первым стремлением было побежать, но, когда он увидел всю дамбу, понял, что у него нет шанса. Теперь, отпрянув назад, он прислонился к компрессору и придвинул к себе спортивную сумку. Вертолет пролетел над его головой, возможно, в сорока футах от него, со страшным ревом и вихрем пыли, поднятым на дороге. Камерон протер глаза и стал следить, как он направляется к молу по другую сторону болота, разворачивается у горизонта и поворачивает обратно.

Самое время бежать, сказал он себе и, собравшись было встать на ноги, увидел автомобили», приближающийся с другого £онца дамбы.

Камерон встал на колени и стая следить, ожидая, когда машина приблизится к нему. Затем, покорившись судьбе, решил выйти на середину дороги, остановить машину и попросить добросить его до ближайшего телефона. Будь что будет, думах он. Пока ты ии в чем не виноват. Кто докажет, что ты собирался сбежать… Но когда автомобиль подъехал ближе, он вдруг — понял, что тот едет слишком быстро и не собирается останавливаться! Он подумал об этом с ужасом, когда, все еще стоя на коленях, смотрел, как машина промчалась мимо него в сопровождении вертолета, слившегося с ней в едином потоке воздуха, с ужасной скоростью в дальний конец дамбы. И вдруг машина с визгом остановилась, круто развернулась на полотне дороги — маневр, который без усилий проделал и вертолет, и помчалась обратно.