Гевин Экстенс - Вселенная против Алекса Вудса

Текст завещания я увидел в день своего восемнадцатилетия. Лишь тогда я понял, какого признания ждала от меня полиция. Помню, мама с Элли пришли меня морально поддержать. Было солнечное утро пятницы, день осеннего равноденствия, он же — день, когда мать в третий раз на моей памяти решила не открывать салон.

Завещание, написанное жутким юридическим языком, по сути оказалось довольно простым. К нему прилагалось письмо, которое мистер Питерсон просил адвоката вручить лично мне в руки. Вот оно:

Дорогой Алекс!

Раз ты это читаешь, значит, все прошло по плану и я покинул мир живых, как собирался. Странно это писать, поскольку я дышу и мыслю, и сердце бьется; за окном чудесное весеннее утро, и никаких симптомов болезни я не ощущаю — если, конечно, не считать, что пишу вслепую. Похоже, мой мозг решил сделать паузу и прекратить разлагаться, пока я пишу тебе письмо. Как, по-твоему, что на этот счет думает наука?

Ладно, к делу.

Я пишу это, зная, что скоро умру, но не знаю, сколько мне осталось. Надеюсь, что еще несколько месяцев у меня есть. В такие приятные дни это кажется не таким уж фантастичным. Мне хочется растянуть эту жизнь, насколько возможно, а не покончить с ней как можно скорее, и за это я благодарен тебе. Пожалуйста, помни об этом. И еще одно: а никогда не был верующим человеком, но в тебя я верю. У тебя все будет хорошо.

Не многим живым существам в нашем мире доводится умереть спокойно и безболезненно. Вселенная этого не предусматривает, что известно нам обоим, безболезненная смерть — редкая привилегия, и мне чертовски повезло, что я могу умереть как хочу, а не как придется.

Не бойся, я больше не буду тянуть всякую заумную резину. Просто я хочу, чтобы ты знал: я умер довольным жизнью, хотя всего несколько лет, даже несколько месяцев назад такая перспектива казалась мне невероятней. Все никак не перейду к сути. Я оставил распоряжения своему адвокату. Она знает, что делать с моей «недвижимостью» после моей смерти. Смешное слово — «недвижимость». Можно подумать, у меня хоромы.

Когда я умру, адвокат свяжется с агентом по недвижимости, который займется продажей моего дома. В общей сложности тебе достанется 50 тысяч фунтов стерлингов. Остальное отойдет «Эмнести Интернэшнл» — уверен, ты не обидишься.

Насколько я понимаю, в наши дни 50 тысяч достаточно, чтобы получить хорошее образование где угодно, даже в Лондоне. Это условие моего завещания: потрать эти 50 тысяч на учебу. Зарабатывание денег отнимает время, а если ты хочешь развивать теорию всего, то отвлекаться нельзя. Вот что я тебе завещаю — время.

Признаюсь, я не слишком расстроен тем, что покидаю Вселенную, так и не узнав, удастся ли тебе постигнуть законы ее устройства. Подозреваю, что последний ответ окажется какой-нибудь скучной математический формулой. Хотя тебя-то она наверняка приведет в восторг.

И напоследок: спасибо, Алекс. Надеюсь, твоя мать смогла нас понять и простила меня за то, что втянул тебя во все это. Еще я надеюсь, что ты не влип в историю с полицией. Мы десять раз это обсуждали, и, кажется, сложностей возникнуть не должно. Раз нет жертвы, то нет и преступления — так говорит здравый смысл. Но я все равно за тебя беспокоюсь.

Потому что, как ты знаешь из человеческой истории, здравый смысл цениться в целом не очень высоко.

На этом прощаюсь с тобой.

Твой друг

Я читал письмо и представлял себе лицо мистера Питерсона: как он улыбается и даже иногда смеется. Я передал письмо матери, и она над ним расплакалась, а потом протянула Элли. Элли плакать не стала. Она быстро пробежала письмо и протянула мне его назад, скептически качая головой.

— Вот вредный дед! — сказала она.

По-моему, она имела в виду оговорку, касающуюся того, каким образом я должен потратить деньги. В общем, мы вышли из кабинета адвоката и направились к машине, которую оставили неподалеку от собора. Мать держала меня за одну руку, Элли — за вторую, и все мы дружно молчали. Помню, я поднял взгляд на величественные башни собора и подумал, что человечество все-таки способно творить красоту. Подумал про Лондонский музей естествознания, про Чарлза Дарвина, про теорию всего. Про будущее.

Мысли текли плавной чередой, сменяя одна другую, словно облака на небе, — слабенькие электрические и химические сигналы, творившие в пространстве моего воображения целый мир. Потом они слились воедино и исчезли. Осталась одна голубая пустота. Я почувствовал себя счастливым.

Во-первых, огромное спасибо Дональду Фарберу — управляющему Траста авторских прав Курта Воннегута, — а также замечательным сотрудникам издательства Jonathan Саре, которые великодушно позволили мне использовать в этой книге цитаты из разных произведений Курта Воннегута. Думаю, можно не говорить, чем я обязан его творчеству. Благодарю Общество Джозефа Хеллера за разрешение цитировать «Уловку-22». Ваша доброта неоценима.

В 5-й главе упоминается и цитируется книга Мартина Бича про метеоры. Это реальная книга; ее полное название на английском — Meteors and Meteorites: Origins and Observations. Она служила мне основным источником информации про метеороиды, метеоры и метеориты. От души благодарю профессора Бича и приношу свои извинения за то, что опустил его звание, превратив из профессора в обычного «мистера». Также в паре мест я в чисто художественных целях изменил научные факты. Любые фактические неточности — исключительно на моей совести. Отдельное спасибо Кену Хэтауэю из издательства The Crowood Press, который дал добро на использование цитаты из этой книги.

Хочу поблагодарить еще нескольких людей.

Спасибо Стэну из издательства JBA, который затащил меня в паб, наобещал с три короба и сдержал все обещания.

Спасибо издательству Hodder за то, что его сотрудники не жалели времени на моего Алекса. Предпочту не указывать полный список имен, поскольку опасаюсь кого-нибудь забыть, но несколько человек хочу все же отметить: Элис и Джейсона, которые занимались вопросами международного права; Наоми и Рози, консультировавшим меня во всем, что касается рекламы и продвижения; Клайва, который прислал мне теплое письмо, когда у меня родилась дочка; Эмбер — потрясающе дотошного и проницательного редактора; и, наконец, Гарриет, которая планировала мои поездки и решала множество других технических вопросов. Сам я не одарен организаторскими способностями, поэтому особенно высоко ценю такую помощь.

И, разумеется, спасибо Кейт Говард, замечательному выпускающему редактору, которая полюбила Алекса с первого дня и верила в него до победного конца.

Третью рукопись книги вычитывала моя мама. Она нашла в ней море ошибок и дала мне массу полезных советов, за которые я ей очень благодарен, как и другим членам моей семьи: отцу, который ни разу не сказал, что я занимаюсь немужским делом; сестрам и брату — Шан, Каре и Киарану, которые поддерживали меня в трудные минуты, а таких было немало.