Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

«Ну так и есть, этот человек послан Нана-Сагибом, чтобы добить раненых… Сейчас он заметит меня и убьет!» – с ужасом подумал Андре и притаился за цистерной.

Но вот таинственный незнакомец выпрямился во весь рост, пытливо осмотрелся кругом, и Андре послышалось, что он тихо-тихо произнес его имя. Не успел он прийти в себя от изумления, как совершенно ясно услышал: «Андре-сагиб!» Трепетно забилось у Андре сердце: кто это – друг или враг? Но вот незнакомец позвал в третий раз: «Андре-сагиб!» Сомнения не оставалось – это Мали, старый заклинатель змей.

– Мали! Мали! – вскричал юноша.

Старик кинулся к нему и крепко прижал к груди.

– Ах, Андре, я потерял было всякую надежду тебя найти. Да будет благословенна Парвати, это она привела меня сюда.

– Мали! Мали! – только и мог вымолвить Андре.

Слезы радости полились у него из глаз – ведь старый заклинатель олицетворял для него надежду на жизнь, на спасение.

– Да, это я, старый Мали, твой искренний друг, готовый жизнью пожертвовать, чтобы спасти своего благодетеля. Ведь ты не только спас мне жизнь, но гораздо больше для меня сделал. С того дня, как мой царственный питомец, этот предатель из предателей, прогнал меня, я потерял веру в людей, в добро, истину. Но ты, протянув руку помощи мне, презренному натху, снова воскресил во мне веру в правду и добро… Ах, зачем я не мог предупредить вас о грозящей опасности. Подумать только, я был так близко от Гандапура, на другом берегу Ганга, рвался к вам всей душой и как на беду не нашел ни одного челнока, чтобы переплыть реку и вовремя известить вас о готовящемся предательстве коварного Дунду. И только поздно ночью посчастливилось мне найти наконец в камышах челнок. Я и не чаял увидеть кого-нибудь из вас в живых, но всемогущая Парвати помогла мне. У берега ждет нас челнок, не будем терять ни минуты – того и жди, с рассветом опять нагрянут разбойники.

– Бежать!.. А отец!.. Берта!

– Не знаю, что сталось с ними, – грустно произнес старик. – Здесь я не нашел ни Бурхана, ни вашей сестры…

Андре на минуту задумался.

– Погоди, вспомнил! – заговорил он. – Как сейчас вижу, бегут разбойники, несут сестру… Я было бросился к ней, но тут меня ударили, и я лишился сознания.

– Если Берта жива, можешь быть за нее спокоен, – сказал Мали. – Я знаю Нана-Сагиба. Как внучка магаратской принцессы твоя сестра священна для него. Он велит отвезти ее в один из своих замков, окружить ее царскими почестями, а когда придет время, выдаст замуж за одного из дружественных ему раджей.

– Несчастная Берта! – воскликнул юноша. – А отец? Если его нет в живых, я бы хотел поклониться его праху.

– Увы! Ты должен себе отказать в этом последнем утешении. Если не ошибаюсь, злодеи бросили тело твоего отца в огонь. В одном месте на дворе мне попался сильно обгоревший труп, на котором уцелели остатки европейской одежды.

Как громом поразили эти слова Андре, и он упал без чувств на руки Мали. Старый заклинатель осторожно положил его на землю и на минуту задумался. Потом быстро снял с одного из трупов одежду и тюрбан и надел их на Андре, а снятое с него платье наполовину сжег и полуобгорелые обрывки раскидал по двору.

Сколько ни хлопотал Мали, ему никак не удалось привести в чувство Андре, а между тем медлить было нельзя – на небе уже закраснела заря. Собрался Мали с силами, взвалил юношу на плечи и побрел к реке.

Невзрачной была у старого заклинателя змей хижина. Соломенная крыша, поросшая травой, едва держалась на покосившихся столбах; вместо стен к столбам были прибиты бамбуковые циновки, а дверью служило прорезанное в циновке отверстие, завешанное старым полинялым тряпьем.

Неказистой была лачуга и внутри. Земляной пол наполовину был застлан камышовыми плетенками; в одном углу валялись, сваленные в кучу, корзины, бамбуковые трости, разное тряпье – все богатство старика; в другом стояла низенькая веревочная кровать – чарпа, как называют ее индусы.

На этой убогой постели уже с неделю лежал в жару Андре. Казалось, смерть дала ему отсрочку только для того, чтобы продлить его страдания. Добрый Мали, как мать родная, ухаживал за ним. Старик был уверен, что сильный организм юноши поборет болезнь, и правда, больной день ото дня чувствовал себя лучше, хотя все еще оставался в полузабытьи. Однажды утром, когда Андре первый раз за всю болезнь тихо и спокойно заснул, Мали отправился в соседнюю деревню за припасами.

Вскоре после его ухода Андре впервые пришел в себя. Осмотрелся кругом и замер. То, что он увидел, поразило его не менее, чем ужасный вид пожарища, когда он в ту памятную ночь очнулся от обморока во дворе фактории.

В полумраке – Мали, уходя, из предосторожности завесил вход – копошились страшные, фантастического вида существа. Присмотревшись хорошенько, Андре, содрогаясь от ужаса, понял, что это были змеи. Их было очень много: одни со зловещим шипением ползали по полу, другие обвивались вокруг столбов или, свесившись со стропил, раскачивались в разные стороны.

Обливаясь холодным потом, юркнул Андре под одеяло и притаился, не смея ни пошевельнуться, ни крикнуть. Тут кто-то тихо подошел к лачужке и осторожно приподнял циновку. Андре тотчас узнал старого заклинателя и радостно позвал: «Мали! Мали!»

Старик разогнал змей, которые быстро уползли в свои корзины, и подошел к кровати.

– Наконец-то ты пришел в себя, – весело сказал он, – и, надеюсь, будешь теперь совсем молодцом.

– Мали, милый мой Мали, да где ж это я? – дрожащим голосом спросил Андре. – Куда это я попал?

– У меня, Андре, в моей клетушке. Плоховатенька она, правда, но что поделаешь, нет у меня лучшей. Зато, хотя мы всего в каких-нибудь двух милях от Каунпора, ни один сипай не заглянет сюда, в логовище старого колдуна, – так им страшны мои телохранители… Да и тебя они, кажется, порядком напугали? Ну да мы недолго тут останемся, и как только ты поправишься…

– Зачем откладывать! – перебил его пылко юноша. – Уверяю тебя, я совсем здоров… Где мое платье? Давай его сюда.

– Не горячись, не горячись, всему свое время, – засмеялся Мали. – Об этом поговорим после, а теперь выслушай добрую весть, она скорее всяких лекарств поставит тебя на ноги.

– Ты узнал что-нибудь про отца… Он жив? – взволнованно проговорил Андре.

– Сказать наверное не могу, может быть, и жив, – ответил Мали. – На днях я посылал в Каунпор одного преданного мне мальчугана, который ходит со мной по ярмаркам со своей обезьяной… Этому-то мальчонке, забавнику и балагуру, ловкому и хитрому, как обезьяна, удалось пробраться в лагерь мятежников, осаждающих Каунпор, и выведать все, что мне надо было. Он рассказал мне, что мятежники нашли твое полуобгорелое платье и решили, что ты сгорел. Что же касается твоего отца, они убеждены, что ему удалось спастись бегством. Когда Нана ударил его кинжалом и он упал, разбойники сочли его мертвым и бросились грабить усадьбу, а вернувшись немного времени спустя, во дворе его уже не нашли. Кинулись искать по кровавому следу и дошли до самых джунглей, а там и след пропал. Где теперь Бурхан, сказать не сумею; верно только одно, что он жив.