Уильям Кингстон - Гризли (сборник)

Он шел к югу, что приближало его к лагерю охотников. Все время он старался держаться встречного ветра, чтобы не упустить запаха Исквао, и когда уже подходил к ней, то вместе с лаем собак до него уже вовсе не доносился ни их запах, ни запах двух человек, которые ехали за ними следом на конях. В другое время он стал бы выполнять свою любимую систему одурачивания, состоявшую в том, чтобы сворачивать то в одну сторону, то в другую и подлаживаться к опасности так, чтобы она всегда находилась впереди него. На этот раз, в стремлении к самке, он заявил об осторожности. Собаки находились от него уже менее чем в полумиле, когда он вдруг остановился, понюхал воздух и затем быстро побежал вперед, пока не уперся в крутизну. По отлогому скату горы к нему бегом спускалась Исквао.

Лай собак был уже близко и раздавался свирепо, когда Тир стал вскарабкиваться на подъем, чтобы вовремя подоспеть к медведице, которая уже выбивалась из сил. Исквао остановилась на минутку, они перенюхались носами, и затем она отправилась далее, заложив назад уши, угрюмая и злобная, угрожающе ворча. Тир последовал за ней и тоже заворчал. Он понял, что его супруга спасается от собак, и им снова овладел смертельный и медленно нарождающийся гнев, когда он стал подниматься вслед за нею на гору. В такие минуты его ярость становилась безгранична. Он был простым бойцом, когда его преследовали вообще, как это было неделю тому назад, когда он отбивался от собак, но если что-нибудь начинало угрожать его самке, то он превращался в демона, ужасного и беспощадного. Он все более и более старался отстать от Исквао и два раза обернулся назад, поднял высоко губы, оскалил зубы и выразил свое презрение к врагам раскатившимся, как гром, ревом. Когда он выбрался наконец наверх, то был уже в тени, падавшей от самой вершины горы, и Исквао в это время уже успела скрыться по ту сторону кряжа. То место, куда она ушла, представляло собою дикий хаос каменных громад и нагроможденных друг на друга масс камней, когда-то свалившихся с гор и расколовшихся на мелкие части. Тир поглядел наверх. Исквао засела в камнях и здесь рассчитывала принять сражение.

Собаки были уже недалеко от Тира. С громким лаем они покрывали уже последние остатки расстояния. Тир повернулся к ним лицом и стал их поджидать.

Всю эту сцену видел в бинокль Лангдон, находившийся от них в полумиле расстояния, и почти в ту самую минуту, когда собаки уже выскочили на открытое пространство. Полдороги на гору он проехал на коне; с этого же места он стал взбираться далее уже пешком и шел по гладко проторенной козами дорожке, держась на одной высоте с Тиром. С того места, где он остановился на минуту, он мог обозреть в бинокль всю расстилавшуюся внизу долину на целые мили кругом. Ему не понадобилось усилий, чтобы разглядеть, где в то время находились Брюс и индеец. Подъехав на лошадях к проходу, они сошли с них и, пока он старался уловить их опять, скрылись в глубине его. Опять Лангдон обернулся к Тиру. Собаки уже напали на гризли, и теперь для Лангдона было ясно, что гризли уже ни в коем случае не отделается от них, потому что они затравили его на открытом месте. Затем он увидел какое-то движение наверху, между скал, и тут-то, поняв, в чем дело, он даже вскрикнул, так как увидел Исквао, которая настойчиво вскарабкивалась на голую, остроконечную вершину горы. Он сразу же заметил, что это была медведица, и понял, что громадный гризли – ее супруг – остановился нарочно, чтобы защитить ее. И если собакам удастся задержать его здесь еще на десять или пятнадцать минут, то для Тира уже не останется больше ни малейшей надежды. Выбравшись из ущелья, выход из которого находился отсюда менее чем в ста ярдах, Брюс и Метузин явятся как снег на голову, и тогда будет беда.

Лангдон вложил бинокль в футляр и бросился бежать во весь дух по козьей тропинке. Около двухсот ярдов он пробежал довольно легко, а затем тропинка разветвлялась на тысячи других тропочек, бежавших во все стороны по скату горы, и, чтобы покрыть следующие пятьдесят ярдов, ему понадобились целые пять минут. Затем дорога стала еще тяжелее. Он бежал, задыхаясь, а еще через пять минут выступ горы совершенно скрыл от него Тира и собак. Когда он взобрался на выступ и сбежал с него по другую сторону на пятьдесят ярдов, ему неожиданно пришлось остановиться. Дальнейшее продвижение уже сделалось невозможным благодаря вертикальному обрыву. Он находился всего в пятистах ярдах от того места, где стоял Тир, спиной к скалам и обернувшись к собакам. Даже теперь, глядя отсюда на Тира, Лангдон ожидал, что Брюс и Метузин вот-вот покажутся из-за леса, и старался перевести дыхание, чтобы иметь возможность им крикнуть. Но ему вдруг пришло на ум, что если даже они и услышат его, то во всяком случае не поймут того, что он собирается им сказать. Брюс не догадается, что ему очень хотелось бы пощадить зверя, которого они преследуют вот уже две недели.

Тир отогнал от себя собак на добрых двенадцать ярдов к проходу, когда Лангдон быстро сполз со скалы назад. Был только один способ спасти Тира, если еще не поздно. Свора собак отступила на несколько ярдов поодаль – и Лангдон взял ее на прицел. Одна только мысль овладела им целиком – это или перестрелять всех собак, или же обречь Тира на смерть. Но разве Тир не пощадил его жизнь? И без малейшего колебания он нажал на курок ружья. Это был неудачный выстрел. Первая пуля взрыла землю и подняла облако пыли, не долетев до собак пятидесяти футов. Он выстрелил опять и промахнулся снова. Когда же раздался третий выстрел, то в ответ на него послышался резкий визг от боли, которого сам Лангдон не слышал, и одна из собак покатилась все далее и далее вниз по откосу.

Одни только ружейные выстрелы сами по себе не смутили бы Тира, но он увидел, как один из его врагов сразу же скорчился и покатился вниз под гору, – и медленно повернулся к камням, чтобы найти за ними безопасное место. Загремели четвертый и затем пятый выстрелы, и когда раздался последний, то собаки с лаем бросились уже к самому проходу, причем у одной из них оказалась простреленной нога. Тогда Лангдон вскочил на валун, оставив на нем ружье, и поднял глаза к линии соединения небесного свода с краем хребта. Исквао уже добралась до самой вершины. Там она остановилась ненадолго и посмотрела вниз. Затем исчезла из виду окончательно.

Теперь Тир уже был в безопасности от нападения, находясь между валунов и нагроможденных камней, и последовал за ней. Не прошло и двух минут после того, как он скрылся совсем, и в проходе показались Брюс и Метузин. С того места, где они остановились, можно было легко взять на прицел даже самую верхнюю линию хребта, но Лангдон вдруг стал кричать им во все горло, махать в возбуждении руками и указывать вниз. Тотчас же Брюс и Метузин поняли его жесты, несмотря на то, что собаки вновь побежали с яростным лаем к тем камням, меж которых проходил Тир. Охотники подумали, что с того места, где находился Лангдон, ему было виднее, куда именно ушел медведь, и что, быть может, им нужно сбежать вслед за ним вниз к долине. Только пробежав еще сто ярдов по откосу, они остановились и посмотрели опять на Лангдона, чтобы получить от него дальнейшие распоряжения. С своей высоты Лангдон указывал им на самый верх горы.