Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин
- Название:Рыцари морских глубин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2012
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин краткое содержание
«Под крылом ангела-хранителя» — остросюжетный роман-откровение, трилогия книг «Жизнь-река», «Рыцари морских глубин», «Покаяние», которые с интересом прочтут мечтатели-романтики, страстные поклонники приключений, отважные путешественники — все, кто не боится подставить лицо ветру, встретить штормовую волну, вступить в поединок с преступником. Любители экстрима, романтики, любовных интриг найдут в книгах захватывающие эпизоды службы на подлодке, охоты на китов, работы в уголовном розыске. Воображение читателя пленят красочные картины моря, взволнуют стойкость и мужество подводников, китобоев, сотрудников милиции и других героев этих уникальных произведений. Автор трилогии — Геннадий Григорьевич Гусаченко служил на подводной лодке Тихоокеанского флота, ходил в антарктические рейсы на китобойных судах, работал оперуполномоченным уголовного розыска, переводчиком японского языка на судах загранплавания, корреспондентом газет Приморья и Сибири. В 2007-м году Г.Г.Гусаченко совершил одиночное плавание на плоту-катамаране по Оби от Новосибирска до северо-восточной оконечности полуострова Ямал. Впечатления послевоенного детства, службы на флоте, работы на море и в милиции, экстремального похода по великой сибирской реке легли в основу вышеназванных книг. Г.Г.Гусаченко окончил восточное отделение японского языка и факультет журналистики ДВГУ. Автор книг «Тигровый перевал», «Венок Соломона», «Таёжные сказки». Печатался на страницах литературных, природоведческих, охотничьих и детских журналов «Горизонт», «Человек и закон», «Охотничьи просторы», «Охота и охотничье хозяйство» «Костёр», «Муравейник» и др. Чл. Союза журналистов России. Живёт и трудится в г. Бердске Новосибирской области. Тел: (8 983 121 93 87), (8 383 41 2 31 73).
Рыцари морских глубин - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
К вечеру ветер стих. Волны улеглись. Река покрылась мелкой рябью. До темноты можно пройти лишний десяток километров.
19.00. Отправляюсь в путь. Через пару часов течение выводит меня из протоки на Обь. Прямо передо мной во всей красе проходит огромный белоснежный танкер «ТН‑6–10». Капитан смотрит на меня в бинокль. Машу ему приветственно шляпой–афганкой.
— Привет, капитан! Хорошо, что я не на фарватере. Проехала бы твоя громадина по мне, как асфальтный каток по лягушке.
Скоро совсем стемнеет. Прибрежные деревья и кусты становятся сплошной чёрной стеной. Подкачав лодки, подгребаюсь к ветвям, привязываюсь к ним накрепко и готовлюсь к ночлегу на плаву. Надеваю ватные брюки, свитер, куртку, вязаную шапку. Лицо прикрываю от комаров москитной сеткой. Закутываюсь в непромокаемую плащ–палатку и заваливаюсь спать на дощатый настил. Как приятно после долгого сидения распрямить ноги, раскинуть натруженные руки.
Река баюкала, плавно покачивая плот. Ночные птицы пели нескончаемую колыбельную песню. Я спал беспробудным, здоровым сном человека, не обременённого душевными тревогами и грязной совестью.
Поутру лёгкий шелест моросящего дождя заставил подняться, взглянуть на часы. Ого! Без четверти десять!
Сбрасывая с себя тёплые одёжные доспехи, я то и дело посматривал на реку. Пока тихо. Надолго ли?
Освобождаю катамаран от привязи и медленно отплываю. Всё дальше удаляюсь к морю. Там кончится река, а вместе с ней завершится плавание моей лодки по жизни–реке. Стоит ли спешить?
Накрапывает мелкий дождь. Перекликаются птицы. Пасмурно. Тихо. Спокойно. Однообразие густого тальника. Одиноко и грустно.
10‑е июня. Воскресенье.
Сегодня день рождения моего бескорыстного, верного, надёжного друга Вити Хлыстунова. Для меня он по–прежнему Витя. Для других — Виктор Георгиевич Хлыстунов, Нерюнгринский транспортный прокурор, полковник юстиции, Почётный юрист. Не одну тысячу миль прошли мы вместе на океанских широтах! Не одну бутылку армянского коньяка распили в лучших ресторанах Владивостока после возвращения с китобойного промысла! Немало страниц в моём дневнике я посвящу этому добрейшему человеку. Познакомились мы на борту китобойной плавбазы «Дальний Восток» почти сорок лет назад. И ни разу наша дружба не дала трещину. Это о таких, как он, поётся в песне из кинофильма «Путь к причалу»:
Здесь у самой кромки бортов
Друга прикроет друг.
Друг всегда уступить готов
Место в шлюпке и круг.
Срочную старшина второй статьи Виктор Хлыстунов служил на Балтике комендором десантного корабля. Закончил Тобольское мореходное училище и юридический факультет Дальневосточного государственного университета.
С днём рождения, дружище! Счастья тебе, твоим близким и всяческих благ!
Я отвинчиваю пробку на фляге и каждое пожелание сопровождаю добрым глотком вишнёвого ликёра.
За тебя, друг!
За твои шестьдесят лет!
Мы ещё многократно встретимся на страницах «Одиночного плавания». А сейчас, дружище, я мысленно вернусь в теперь уже далёкий 1961‑й год. В город нашей моряцкой юности — во Владивосток. В 51‑й учебный отряд подводного плавания…
…В «учебке», на вещевом складе нам выдали чёрные вещевые мешки, в которые каждый из нас сложил чёрные суконные парадно–выходные брюки, тёмно–синюю голландку, известную на флоте под названием «суконка».
К ним прибавилась фланелевая рубаха — «фланка», с отложным широким воротником.
Ещё выдали белую летнюю парусиновую форменку, две обычных тельняшки и одну зимнюю, с начёсом.
Толстый, красномордый мичман, пыхтя и утирая вспотевшую лысину носовым платком, продолжал нагружать шмутьём.
Мы еле управлялись запихивать в мешки выдаваемые нам вещи: кожаный ремень с латунной бляхой, нашейный чёрный воротник — «галстук» и пару белых подворотничков к нему, чёрную цигейковую шапку–ушанку и чёрные хлопчато–бумажные перчатки.
Две пары тонких носков и одну — шерстяных, тёплых. Ботинки рабочие из грубой свиной кожи с сыромятными шнурками.
Сапоги яловые и белые байковые портянки.
Чёрные хромовые, парадно–выходные ботинки с крючками для шнурков.
Две пары полотняного и одну бязевую — нижнего белья, пару тёмно–синих трусов и летнюю полосатую майку. Пачку туалетного мыла «Лаванда» и брусок хозяйственного.
Два вафельных белых полотенца.
Два носовых платка.
Чёрную суконную шинель с одним рядом пуговиц.
Два тёмно–синих воротника — «гюйса» с тремя белыми полосками по краям.
Чёрный суконный бушлат с двумя рядами латунных пуговиц.
Погоны и погончики.
И, конечно, предмет флотской гордости — бескозырку с рубиново–красной звёздочкой, чёрную муаровую ленту с золотыми якорями и надписью «Тихоокеанский флот». Ещё два белых чехла к ней.
В общем, заведующий вещевым складом, добросовестно обмеряя каждого и определяя нужный размер, выдал одежды столько, что если её всю на себя надеть, то из пушки не пробить.
Здесь же, на вещевом складе мы распрощались с остатками гражданского рванья. Вырядились в новые тельняшки и трусы, в пахнущую нафталинным складом синюю робу, обули тяжёлые ботинки из свинячей кожи с сыромятными шнурками. Надели на головы бескозырки без лент, чем стали походить на арестантов. Остальное моряцкое барахло столкали в походные вещмешки. Что в них не влезло, на себя навалили. Глянуть со стороны — барыги на толкучке. Толпа политзаключённых на этапе.
Обвешанные тряпками с головы до ног, базарно галдя, последовали вслед за белобрысым, прыщеватым матросом, неизвестно откуда взявшимся и картаво покрикивавшем на нас. Протащились через просторный асфальтированный, чисто подметённый плац и очутились у входа в четырёхэтажное здание. Проследовали мимо часового с автоматом и поднялись на второй этаж 4‑й роты. Мы ещё не знали, что первый этаж — кабинеты ракетной техники, предстоящей нашему изучению, а верхние этажи, отделённые от нижних кирпичной стеной, заняты молодыми индонезийскими наёмниками, прибывшими неделей раньше обучаться на подводников.
Рота, как я позже узнал, оказалась сверхсекретной, режимной. Просто так в неё не войдёшь. Часовой с автоматом, глазок в двери, звонок, переговорный телефон, пропуска, сигнализация — весь набор охранных средств тех лет. Здесь готовили подводников–специалистов баллистических ракет.
Когда за нами захлопнулась дверь в подъезде, и часовой, пропустив нас, заслонил её собой, мы поняли, что попали в иной мир. Часы вольности остановились за той дверью. А с этой стороны начался новый отсчёт жизни, зажатой в железные тиски дисциплины. Картавый окрик дал это понять:
— Пост, гоиться в две ше, генги! Я кому гово, гю? Шваб, гить палубу в куб, гик отп, гавить? Или гальюн д, гаить? Газоб, гались, носочки вы, говняли! Гавняйсь! Сми, гно! Гавнение на с, гедину!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: