Татьяна Богатырева - Мастер теней

— …Это вот помешает Бастерхази женить Кейрана? — спросила Балуста, кивая в сторону Стрижа и смыкая выпрямленные указательный и большой пальцы.

Видимо, знак тишины: тут же Шуалейда поставила прозрачно-голубой барьер, почти заглушивший звуки. Стриж насторожил уши, попробовал тронуть вниманием барьер — тот чуть задрожал, но не поддался.

Тем временем Шу что-то ответила.

— Что получилось? Ты хоть понимаешь, что делаешь? — переспросила Балуста: до Стрижа долетали лишь отдельные искаженные звуки, но достаточно было видеть ее губы.

Шу что-то отвечала, пожимая плечами, а Стриж пытался осознать, во что же его втянули — и что заставили сделать. Помешать Бастерхази женить короля — игрой на гитаре? Шу знала, что он может ворожить, когда он сам об этом лишь догадывался. И все, что она делала — для того, чтобы он сыграл вот то, что он только что сыграл?!

Сегодня:…пьяные сиреневые глаза, нежные руки, прижатое к нему тело, шепот: «Дайм, любимый»… невеста короля плачет о шере Тигренке…

Месяц назад:…принц Лерма с короной в руках, давящая тьма вокруг Бастерхази, маленькая колдунья рядом с королем, готовая защищать брата от всего мира…

Год назад:…сиреневый купол прикрывает наследника, Шуалейда держит брата за руку…

Четыре года назад:… ураган, тысячи мертвых зургов, помолвка темной Шуалейды и сыном императора отложена…

Год назад:… служи Мне, Стриж! Отдай Мне жизнь брата! Раб в воле Моей, перчатка на руке Моей… Стриж тащит брата по переулкам, малышка Язирайя — меня назвали в честь колдуньи! — зарисовывает смертельные руны…

Два месяца назад:…амулет в ухе жжет, предупреждая об опасности, морок Пророка отступает, из пальцев прорастают когти-кинжалы…

Три дня назад:…кубок отравы в руках Наставника, «сам поймешь, что делать»…

Сегодня:…боль уходит, нежные губы касаются лопаток, шепчут: «мой солнечный»…

Сегодня:… Шу, ты сошла с ума.

— …сошла с ума! Ставить все на!.. — Рыжая сморщилась и махнула рукой.

Стриж вздрогнул. Похоже, однажды кто-то уже поставил на него. И выиграл. Так может это она сделала заказ? Нет, слишком сложно. Не надо было поить ткача отравой и врать. Куда проще было объяснить прямо и не подставляться самой. Зная, что он ткач, она бы не стала так рисковать с плеткой. Значит — она не знает, она импровизирует. От отчаяния? Очень похоже: как горячо она что-то доказывает эльфе! Голос взлетает, прорывает барьер:

— …даже Гильдия не берется…

«Гильдия не берется. Она не знает, кто я. Заказ — на нее. Зря надеялся».

Во рту стало горько, внутри пусто — словно в самом деле надеялся, что не придется ее убивать. Ведь можно было бы доиграть с девочкой Свандер, расстроить королевскую свадьбу: зря эльфа сомневается. Любая женщина сделает все, что хочет сладкоголосый Стриж. Даже Шуалейда.

— Хватит, Шу. — Балуста подняла ладонь. — Я, я, только я. Ты заигралась. Допусти на миг, что кто-то еще может что-то сделать.

— Что, Баль?!

Шуалейда отступила на шаг и понизила голос, до Стрижа снова долетали лишь неразборчивые отрывки: не боится, проклятый Бастерхази, будет с Кеем, наследника, мы одни…

— Мы, Шу. Не ты. Мы, — сказала Балуста.

Ее слова прозвучали в голове у Стрижа, словно он сам сказал: мы. Я и брат. Мы одни против всех, даже против Закона Гильдии. Мы одни против Хисса. Я должен вернуться! Но и она должна спасти брата от Бастерхази. Наставник никогда не говорил, что ненавидит темного, но к чему разговоры — достаточно видеть, как он ровен и мягок после его визитов. Это Бастерхази заставил Наставника взять заказ, напоить Стрижа отравой и отдать колдунье. И… Наставник сказал: сам поймешь. Сам. Проклятье!

Шуалейда замерла, глубоко вздохнула и словно обмякла.

— Если у тебя не выйдет завтра, — после паузы продолжила Баль, — то мы с Эрке убьем Ристану. До свадьбы.

На последнем слове Балуста развернулась и пошла прочь.

— Нет! Ты с ума сошла!.. — Шуалейда шагнула за ней, остановилась.

Стриж тоже замер. Это «убьем Ристану» прозвучало фальшиво. Может быть, колдунья и поверила, мастер теней — нет. Но… неважно. Пусть делают что хотят, это не касается Стрижа. У него заказ. Он должен убить Шуалейду и вернуться. Должен, во имя Хисса!

Солнечный свет померк, сгустившиеся тени обняли Стрижа, словно ласковые материнские руки.

«Ты звал Меня?» — шепнула Бездна.

«Она твоя?» — спросил Стриж, все еще надеясь…

«Все вы Мои», — усмехнулась Бездна и обняла его крепче.

Темнота, холод. Пустота. Все правильно. Ткач — перчатка на руке Его. Перчатка не должна желать ничего, кроме как служить Ему.

Показалось, Бездна вздохнула. Разочарованно? Он плохо служит. Хисс недоволен.

Но Бездна все еще обнимала его, готовая принять в себя, стелиться под ноги тропами Тени, распахнуться крыльями за его спиной, подарить упоение битвой и смертью. Лед превращения уже влился в кости, наполнил мышцы — и на коже проступил рисунок чешуи, ноздри затрепетали: крови!

«Нет. Я сам!»

«Я всегда с тобой, мой мальчик», — усмехнулась Бездна, разжала объятия, и Стриж осознал себя: он сидит на полу, все в той же позе, а на него несется яростный ураган…

В следующий миг он держал пойманную колдунью: одной ладонью заломленные за спину руки, другой — шипящие змеями волосы. Стихии бурлили вокруг, бессильные остановить его, а сама колдунья была беззащитна, и в ее расширенных зрачках отражалась синеглазая смерть.

Стриж перехватил волосы Шуалейды, чтобы коснуться шеи: так просто сломать ее, всего одно движение. Она вздрогнула, сердце забилось еще быстрее — но не зажмурилась, раскрыла глаза шире, вглядываясь в него… Показалось, отражение в ее зрачках подернулось рябью, потемнело, и на Стрижа глянул демон:

«Убей, чего ты ждешь?» — потребовал он.

«Убирайся. Она моя», — подумал Стриж демону и притиснул колдунью к себе. Она была горячей, восхитительно горячей и живой, и пахла кувшинками, и страхом, и…

«Кровью!» — засмеялся демон и укусил её за шею.

«Не смей! Моя!» — Стриж еле успел остановиться, пока не прокусил артерию.

Шуалейда вскрикнула и дернулась, кровь потекла по губам.

Демон внутри захохотал, на миг показалось, что Стриж снова в лагере Пророка, вокруг все горит, рушится, вкусно пахнет ужасом.

«Как давно ты не звал меня, плохой слуга, — насмехался демон, слизывая кровь его языком. — Я хочу повеселиться!»

Руки Стрижа сами собой начали сжиматься, послышался хруст тонких косточек — послышался, нет, не позволю! Убирайся!

«Хочу жертву. Крови!» — мышцы чуть не лопались от напряжения, Стриж дрожал, но не позволял демону сломать её, эту маленькую хрупкую колдунью, которая доверилась убийце, поставила на него все — свою жизнь, жизнь короля и королевства… нельзя убивать ее, все потеряет смысл, нельзя…