Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)

Брест передернулся:

- Не хотел бы я встретиться с ним.

- Понимаю, о чем ты, - кивнула Мурка, - но, к счастью, он был порядочным и добрым малым. Иной раз сидишь, думаешь о грустном, тут БАХ! в тебя прилетает шишка и Гера ругается, мол, от тебя тоскливо на всю поляну.

- А другие? Что они могли? – служанка, наконец, вылезла из угла и подсела поближе к Бресту.

- Дай-ка вспомнить… Был один мужик, он мог становиться невидимым. Ну, то есть не совсем невидимым, а умел маскироваться, менять цвет кожи, в точности повторяя мир за собой. Еще помню девчушку одну – она могла съесть и переварить что угодно. Говорила, что больше всего сил от песка можно получить. Удобно, - хохотнула воровка.

Мурка встала, отряхнула зад и подошла к окну:

- Слушай, Брест, а что ты про нечисть ведаешь? Знания за знания, так сказать, - осматривая воющую толпу, поинтересовалась девица.

Брест поднялся с пола и подошел к воровке.

- Немного, только то, что нужно для выживания. Очерченный круг не позволит им до нас дотянуться, а прыгать тут они будут до утра, пока не рассветет. – Он ткнул пальцем на танцующие фигуры. – Видишь эти три призрака? Это полуночки. Они появляются, если девка или баба померли не своей смертью ночью в поле. У них еще сестры есть – полудницы. Те бабы днем преставились. Ну, упырей ты видела, еще заметил навий – вон те, с крыльями. Гляди, иногда мелкие проскакивают, видишь? – Брест разглядывал мелькающие фигуры, не обращая внимания на вой. – Это лимбои. Вроде призраков, проклятые души. Остальных не знаю, но с ними знаться не хочу. Дюже странно, что они налетели сегодня – луна не полная, ну да хрен с ними, не достанут и ладно.

Наемник отошел от окна, подбросил еще дров в огонь и снова улегся на полу:

- До рассвета еще несколько часов, поспите, коли получится.

Он вытянулся на земляном полу, сложив руки за голову, и прикрыл глаза. Милка бочком-бочком подвинулась ближе к Бресту и юркнула к нему под бок. Наемник глянул на нее из-под опущенных ресниц, но ничего не сказал. Служанка расхрабрилась и приобняла мужчину.

- Будешь лягаться, я тебя выпихну, так и знай, - заметил Брест, закрыв глаза.

Воровка мельком взглянула на них и отвернулась обратно в окно. Твари в темноте и не думали прекращать свою дикую пляску. Девица без страха разглядывала мельтешащие рожи. Те, почуяв, что на них смотрят, принялись выть пуще прежнего, скрести когтями воздух в бессильной ярости. Мурка зажмурилась и потерла виски, уснуть не получится.

Она устроилась в углу, прислонившись к стене и подсунув под голову походный мешок. Брест уже храпел «на всю ивановскую», Милка спала рядом, свернувшись калачиком. Через некоторое время воровка, погруженная в мысли, задремала.

Сколько времени она спала, Мурка не знала, но от «хорошей» жизни Прежняя научилась спать, когда надо, очень чутко – почувствовав рядом движение воздуха, она тут же подскочила, схватив кинжал. Рядом стоял Брест. Он с хрустом разогнулся и шепотом перематерился.

- Своим треском ты всех вурдалаков в округе разбудил, чего теперь шепчешь-то? Брест, отлежал себе чего-то? - пробормотала воровка, пытаясь не спугнуть остатки сна.

- Я себе отлежал пол-Бреста, - пробурчал наемник, - Пойду коней проверю.

Он, пригибаясь, вышел из избушки. Через минуту раздался звук льющейся воды.

- Коней он пошел проверить, ага, - Мурка попыталась устроиться поудобнее.

Сон все-таки испуганно сбежал, и девка раздосадовано села, потирая лицо. Что-то было не так. Мурка, окончательно проснувшись, прислушалась. Вопли за стенами как-будто стихли, снаружи явственно доносилось женское пение. Милка зашевелилась на полу и сонно села:

- Где Брест?

- Вышел пос… Черт, он должен был уже вернуться.

Мурка поднялась, гонимая плохими предчувствиями, и выскочила из избы. Наемник, словно в бреду, медленно шел к черте. За линией стояла стройная девушка в белом платье и пела высоким мелодичным голосом. Черные в тусклом свете волосы оттеняли бледное идеальное лицо. Нечисть рядом притихла в предвкушении скорой трапезы, упыри и привиды скалились и не сводили горящего взгляда с медленно бредущего человека. Воровка кинулась к Бресту и, схватив его за доспех, потянула на себя. Легче было сдвинуть упрямого осла, мужчина с невидящим взглядом продолжал идти. Медленно, шаг за шагом он приближался к заветной линии. Мурка, наваливаясь всем весом, заорала:

- Милка, твою мать, на помощь! Сожрут мужика твоего!

Служанка выскочила из избы и кинулась в подмогу. Она оббежала наемника и уперлась ему в грудь. Бесполезно, ведомый волшбой Брест пер, словно тур, не замечая веса двух висящих на нем тел.

- Отвлеки его чем-нибудь!

- Чем? – крикнула в ответ Милка.

- Да чем угодно, мы его долго не удержим!

Милка на секунду зажмурилась, пробормотала «простихосспади» и саданула со всей дури наемнику в пах. Всю волшбу как рукой сняло. Совершенное лицо упырицы тут же исказилось в жуткую гримасу, губы высохли, обнажая длинные острые зубы, а волосы побелели, превратившись в седые редкие космы. Брест повалился на бок, не издавая ни звука и хватая ртом воздух. Девицы потащили его подальше от черты, где раздосадовано гудела толпа вурдалаков.

- Да когда же уже рассветет? – отдувалась Мурка.

Милка посмотрела на небо:

- Не ведаю, темно, как в нужнике у Ляшко на заднем дворе.

- Кстати, ты не обижайся, но за твоим корчмарем должок, и когда-нибудь я за ним вернусь, - пыхтела воровка, усаживаясь на землю, рядом с Брестом. – Это ведь он на нас охотников за головами навел

- А чевой-то мне обижаться, он мне не сват – не брат, к тому же тот еще паскудник, - уселась рядом служанка.

Они привалились к стенам избушки, устало наблюдая за беснующейся толпой.

Брест, скрючившись на земле, слабо простонал:

- Какого рожна?

- Ты нам еще спасибо скажешь, - воровка похлопала наемника, как коня по крупу. – Милка, а чего ты тогда в корчме-то этой прислуживала?

- Дык еда, кров, люди разные. Я из дома сбежала, когда мне пятнадцать весен было, с тех пор скитаюся.

- Я что ж дома не сиделось? – поинтересовалась Мурка.

- Отец заставлял землю пахать, да замуж хотел выдать. А я страсть как не хотела гнуть спину в поле до полусмерти, а потом еще сопливых детей няньчить до ночи, как мамка с папкой. Один заезжий рассказывал про дивные места, странных людей и разные диковинки, мне и захотелось сначала мир повидать. Вот и убегла.

- А ты авантюристка, - хохотнула воровка. – Думаю, мы с тобой поладим.

Рев нечисти становился все тише, в нем слышались разочарованные нотки: на востоке начало медленно светлеть. Брест отдышался и наконец, смог заговорить:

- Нашли время лясы точить. Что было-то?

- Запамятовал? – вопросом на вопрос ответила воровка.